Две могилы - Чайлд Линкольн - Страница 47

Лицо юноши раскраснелось. Ему явно не нравилось это предложение, но он опустил голову и промолчал.

Пендергаст отвел Проктора в сторону:

— Вы знаете, где его спрятать.

— Да, сэр.

— И вот еще что, Проктор. Могу я вас попросить использовать это время… э-э… вынужденной изоляции, чтобы кое-чему обучить мальчика?

Проктор удивленно взглянул на агента:

— Обучить?

— Побольше разговаривайте с ним. Пусть он усовершенствует свой английский. Подружитесь с ним — он отчаянно нуждается в помощи, чтобы адаптироваться в обществе. Он ничего не знает об окружающем мире. Почитайте с ним книги — романы или рассказы, неважно, лишь бы ему было интересно. Слушайте музыку, смотрите кино. Отвечайте на его вопросы. Покажите, как пользоваться компьютером.

Проктора передернуло от перспективы стать для мальчика нянькой.

— Да, сэр, — с трудом проговорил он.

Пендергаст снова обратился к Тристраму:

— Мне пора уходить. Но с Проктором тебе нечего бояться. А завтра я вернусь. Тристрам, я хочу, чтобы ты вспомнил все о своем детстве и взрослении: как ты жил, где ты жил, где находилось это место, кто был рядом с тобой — и был готов рассказать мне об этом завтра. У нас будет долгий разговор.

Юноша вздохнул и сдержанно кивнул.

— До свидания, Тристрам.

Пендергаст пристально посмотрел на него, затем слегка наклонил голову, прощаясь с Проктором, и вышел из библиотеки так же бесшумно, как и появился.

Проктор оглянулся на юношу:

— Пойдем. Я покажу тебе твою новую комнату.

Он подошел к выстроившимся в ряд книжным шкафам. Юноша с неохотой следовал за ним. Казалось, он утратил все свое нетерпеливое любопытство.

Проктор пробежался взглядом по корешкам книг, нашел нужное название и снял том с полки. Шкаф со щелчком отодвинулся в сторону, открывая дорогу к находящемуся за ним лифту.

— Schei? e, — пробормотал Тристрам.

Они вошли в лифт, Проктор нажал кнопку подвала. Оказавшись внизу, они двинулись по извилистому лабиринту каменных тоннелей, стены которых покрылись окислами меди и плесенью. Проктор шел быстро, не позволяя юноше задерживаться и осматривать комнаты, содержимое которых могло его испугать.

— Я не нравлюсь отцу, — печально сказал Тристрам.

— Он просто поступает так, как для тебя будет лучше, — проворчал в ответ Проктор.

Они остановились в небольшой пустой комнате со сводчатым потолком, в стену которой была врезана пластина с изображением сразу двух лун — полумесяца и полной луны, с лежащим под ними львом, — так выглядел фамильный герб Пендергастов. Проктор приблизился к пластине и надавил на нее обеими руками. Каменная стена отошла в сторону, открывая лестницу, уходящую в темноту. Глаза у Тристрама полезли на лоб, но он опять промолчал.

Взяв фонарь, Проктор начал спускаться по ступенькам. Тристрам шел следом. Закончив спуск, они прошли по короткому коридору к огромному сводчатому залу, дальняя стена которого терялась во мраке.

— Что это за место? — спросил Тристрам, удивленно оглядываясь.

— Раньше это здание принадлежало монастырю, — объяснил Проктор. — И я подозреваю, что в этом подвале монахи устроили некрополь.

— Некрополь?

— Кладбище, место для погребения. Они здесь хоронили умерших.

— Хоронили умерших?

Проктор едва удержался от вопроса, что делали с мертвыми там, откуда приехал Тристрам.

Они шли мимо древних лабораторий, мимо комнат, все стены которых занимали стеллажи, уставленные в несколько рядов стеклянной посудой, мимо залов со старинными гобеленами и картинами. Проктору не нравились эти заполненные гниющим старьем помещения, и он прибавил шагу. Юноша поспешил за ним, глядя по сторонам широко раскрытыми глазами. Наконец Проктор привел его в небольшую, но хорошо обставленную спальню со смежной ванной. Здесь стояли кровать, стол, стулья, книжный шкаф и гардероб с зеркалом. В комнате было чисто и уютно настолько, насколько это возможно в подземелье с его запахами аммиака и плесени. Вход в нее закрывала крепкая деревянная дверь с надежным замком.

— Это твоя комната, — сказал Проктор Тристраму.

Юноша кивнул, осматриваясь. Похоже, он остался доволен увиденным.

Проктор взглянул на книги, и его вдруг посетило сомнение.

— Ты умеешь… читать? — осторожно спросил он.

— Только хорошие близнецы должны уметь читать. Но я научился сам. Совсем чуть-чуть. И только по-немецки.

— Ясно. Если ты не против, я схожу наверх кое за какими вещами и через полчаса вернусь.

— Повторите, пожалуйста, как ваше имя?

— Проктор.

Юноша посмотрел на него и немного застенчиво улыбнулся:

— Спасибо, герр Проктор.

33

Алоизий Пендергаст остановил «роллс-ройс» на углу Бушуик-авеню и Мезерол-стрит в Бруклине. Из таксомоторной компании сообщили, что именно здесь таксист подобрал Тристрама. Это был старый промышленный район, со временем заброшенный и только сейчас заново обживаемый представителями творческих профессий. Но вокруг еще сохранились безвкусные граффити на стенах, кучи мусора, заколоченные дома и остовы ржавых автомобилей. Местная публика состояла в основном из бродяг, хиппи и просто неряшливо выглядевших молодых людей.

Пендергаст, одетый в дорогой черный костюм, резко выделялся на их фоне. Он захлопнул дверцу своего «силвер-рейта», сунул руки в карманы и прошелся по Мезерол-стрит. Был полдень, яркое, но холодное солнце заливало светом тротуары. Несколькими кварталами дальше стояла громадина старого пивоваренного завода, раскинувшаяся на целый акр. На высокой квадратной трубе хмелесушилки еще сохранилась надпись «Ван Дам» и рядом с ней год постройки: 1858.

Пивоварня. Тристрам, сам того не зная, описал ее в точности: длинный подземный тоннель, где хранились бочки, огромная печь из обожженного кирпича, в которой сушили хмель. Несомненно, его держали здесь, и здесь же скрывался Альбан со своими воспитателями-нацистами, сделавшими это здание базой для подготовки будущих операций — что бы там они ни планировали.

Пендергаст подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть здание. Даже в этом глухом углу Бруклина такое здание должно было стоить больших денег, и, соответственно, все окна в нем были закрыты листовой жестью и заколочены досками. Старинные металлические двустворчатые ворота заперты на замок, а дверь для пешего прохода в одной из створок еще и заварена двумя прутками арматуры.

Пендергаст прошел дальше, присматриваясь к небольшим дверям, расположенным вдоль кирпичного осыпающегося фасада. Все они оказались более или менее надежно закрытыми. Он остановился возле одной из них, исследуя покрытый льдом замок, и вдруг услышал за спиной голос:

— Не найдется немного монет, приятель?

Агент обернулся и увидел худого, высокого как жердь молодого человека, наверняка наркомана, уставившегося на него пустыми, голодными глазами.

— Найдется.

Пендергаст пошарил в кармане и достал двадцатидолларовую банкноту. Безжизненные глаза наркомана засверкали, и он протянул дрожащую руку.

— Я хочу пробраться в это здание, — сказал Пендергаст, отдергивая купюру в сторону. — Подскажешь как?

Парень раскрыл рот от удивления:

— Ты вор?

— Страховой оценщик.

Наркоман попытался что-то сообразить.

— Насколько я знаю, здесь нельзя пройти.

— Хорошо, но если бы тебе очень нужно было там оказаться, что бы ты сделал?

Начался еще один мучительный мыслительный процесс.

— Я бы зашел сзади — там, где железнодорожные пути, и перелез через забор.

Пендергаст снова протянул парню банкноту, тот схватил ее и заковылял прочь.

— Смотри не попадись, — бросил он через плечо.

Агент дошел до угла дома, повернул и увидел перед собой заброшенный железнодорожный сортировочный узел, заставленный ржавыми контейнерами и старым оборудованием и окруженный забором из металлической сетки.

Одним движением, напоминающим полет летучей мыши, Пендергаст преодолел забор и приземлился по ту сторону. Он постоял немного, поправляя костюм, а затем направился к задней стене пивоварни вдоль рельсов, исчезающих под очередными воротами. Разросшиеся по всей площадке сорняки кое-где были примяты или сломаны, словно здесь недавно проходили люди. Присмотревшись, Пендергаст различил на земле отпечатки чьих-то ног.