Прогулка богов - Судзуки Кодзи - Страница 28

Наконец мужчина спросил о происхождении названия «Бунбун».

— Когда занятия у детей слишком затягивались, они начинали гудеть «гунгун», а некоторым слышалось «бунбун».

Такое непринужденное объяснение обычно служило началом беседы. Особенно при первой встрече оно часто вызывало непринужденную улыбку и способствовало гладкому как по маслу разговору. Однако с Иидзима этот примитивный прием не сработал. Он опустил визитку на стол, отпил глоток воды и спросил:

— Может, кофе?

— Нет, воду со льдом, — ответил Сиро.

Иидзима слегка приподнял руку и произнес:

— Принесите два льда!

На некоторое время улыбка исчезла с его лица, мужчина так сильно нахмурил брови, что они сошлись на переносице, и он то ли выжидающе, то ли с сомнением посмотрел на Сиро.

— Муракамисан, вы принесли эти гранки?

— Нет.

Вначале он раздумывал, не взять ли их с собой, но потом решил оставить дома, предположив, что они вряд ли потребуются.

— Вот оно что… — Иидзима стал рыться в сумке. — Вот посмотрите этот образец.

Сиро взял книгу и просмотрел оглавление. Все шесть глав были о разных «новых религиях», которым и была посвящена книга. Он решил поочередно просмотреть все пояснения к ним, однако «Тэнти Коронкай» среди них не было. На первой странице гранок стояли цифры 91, но когда он нашел эту страницу, то обнаружил, что ее занимает не имеющая никакого отношения к секте фотография горного отшельника — ямабуси. В гранках текст шел в два столбца, а здесь — в один. Изза того, что убрали одну главу, книга не стала тоньше, потому что два столбца заменили одним.

— Действительно, главы о «Тэнти Коронкай» в этой книге нет.

— Это потому, что на меня оказали давление. Я вынужден был заменить текст из двух колонок на текст в одну колонку, благодаря чему мне удалось добиться издания книги.

— Что за давление?

— На меня оказали давление из фирмы, связанной с производством пластинок, и я немного перепугался. Вероятно, среди верующих числилась одна из их звезд.

— Такое часто бывает?

— Нет, редко, Муракамисан. Вы, вероятно, читали эти гранки? И каково ваше впечатление? — Иидзима постарался побыстрее замять разговор о фирме грамзаписи.

— Хотя я никогда не был под бомбежкой, та сцена произвела на меня жуткое впечатление.

Иидзима прищурился.

— Хотя все было написано от третьего лица, в последний момент я заменил его на первое. Мне показалось, что это происходит не с Тэрутака Кагэяма, а со мной.

— Ого! И вам это не показалось странным?

— Разумеется, но както так получилось.

— Например, там, помните, описывалась железнодорожная катастрофа?

— Да, — утвердительно кивнул Сиро, эта сцена тоже произвела на него глубокое впечатление.

— Это… было на самом деле. Описание этой катастрофы имеется в дневнике Тэрутака Кагэяма под датой 21 октября 1949 года. Я проверял по газетам.

— Вам это не кажется странным? Ведь двое других, ехавших на том легком грузовичке, скончались на месте.

— Если бы такого описания не оставил сам Тэрутака Кагэяма, автор не стал бы об этом упоминать.

У Сиро в этом не было ни малейшего сомнения.

— Но как такое произошло? — спросил Сиро, и тут Иидзима широко открыл глаза и подался вперед:

— Почему вы не верите? Ведь вы об этом ничего не знаете! Замысел этой книги родился полгода назад. А Тэрутака Кагэяма умер ровно за год до того.

— Значит, его уже нет в живых?

Сиро смирился с этой мыслью. Его познания о сектах были очень скудными. Особенно о мелких «новых религиях» он знал совсем мало и не обратил бы никакого внимания на сообщение о смерти основателя одной из них. Ведь когда он обнаружил в подвале молельного зала «Тэнти Коронкай» бронзовую статую, то ничуть не удивился, что она изображает наставника секты. После смерти он стал богом, и тогда изготовили бронзовую статую. Будь он еще жив, ее бы не было.

И тут Сиро вспомнил, что было написано в гранках.

— Вы использовали какието материалы, автором которых являлся Тэрутака Кагэяма?

— Нет, их не существует.

— Нет? Он ничего не написал?

— Написал. «Крик с небес», но, сколько я ни искал, в нем нет ни малейшего упоминания ни о железнодорожной катастрофе, ни о воздушных налетах, ни о пребывании на горе Хорайдзисан.

— Возможно, автор получил информацию от его приближенных?

— Это совершенно невозможно. Прежде всего потому, что этот человек замыслил рукопись, не прибегая к помощи «Тэнти Коронкай». Однако, если поискать, вероятно, найдется парочка готовых к сотрудничеству.

Сиро вдруг почувствовал себя одураченным. Он не понимал, зачем ведет эту беседу. Неужели после смерти основателя не осталось никаких материалов, никаких единомышленников; на чем же тогда основывался в своих записях автор? Не имея никаких конкретных доказательств, он подумал, не следует ли ему услышать обо всем непосредственно от автора?

— А что рассказывал тот человек?

— Какой человек?

— Тот, который написал эту рукопись.

Иидзима посмотрел кудато за спину Сиро: вероятно, чтото там увидел. Сиро невольно тоже осмотрел чайный домик. На грязной стене был наклеен портрет какогото артиста с его автографом. Иидзима замер, уставившись в одну точку. Сиро почемуто стало не по себе.

— Что случилось, Иидзимасан?

Сиро прикоснулся к руке глубоко задумавшегося Иидзима и легонько потряс его.

— А… ничего не случилось, — сказал Иидзима и покачал головой, давая тем самым знак, чтобы Сиро не волновался.

— Нет, нам неизвестно, чем руководствовался человек, написавший этот текст, и, вероятно, мы этого никогда теперь не узнаем.

— Неизвестно, чем занимался?..

Иидзима не сводил глаз с книги.

— Да… Хотя я даже подавал заявление в розыск.

— Когда примерно исчез автор этих гранок?

— В конце сентября. Нет, в среднюю декаду.

Что могло произойти?

Сиро, инстинктивно подавшийся вперед, снова откинулся на спинку дивана. Постепенно он начал понимать, почему Иидзима заинтересовал его рассказ. Мацуока исчез в конце августа. Следовательно, время их исчезновения примерно совпадало. У него появились подозрения, нет ли какойто связи между исчезновением Мацуока и исчезновением автора рукописи. Иидзима считал, что между ними существует какаято связь; несомненно, поэтому он и захотел встретиться с Сиро.

— Значит, Иидзимасан, вы тоже пытаетесь отыскать этого человека?

Иидзима утвердительно кивнул и поднял голову. Его взгляд излучал силу духа.

— Да, разумеется, — решительно сказал он, видимо считая, что в глазах человека, оказавшегося в такой же ситуации, он должен проявить решительность.

— Это же близкие нам люди.

Они сидели друг против друга не более тридцати минут, но Сиро показалось, что за это время морщины на лице Иидзима стали более глубокими. Он показался ему старше, чем при первом взгляде. Пожалуй, ему было уже за сорок.

— Это написала моя жена.

Вначале Сиро не вполне понял смысл сказанного. Ему показалось странным, что он безо всякой связи вдруг заговорил о своей жене.

— Ваша супруга?

— Моя жена в деловых кругах была довольно известным репортером.

Сиро даже не скрывал, насколько его удивило, что автором текста является женщина. У него создалось твердое убеждение, что автором был мужчина, поскольку стиль был типично мужским. Жена, оставившая маленького ребенка и исчезнувшая в неизвестном направлении…

Сиро сочувствовал сидящему напротив удрученному Иидзима, но одновременно понимал, что в голове у него начинает вырисовываться более ясная картина. Почти одновременно исчезли три человека: Мацуока, телезвезда Акико Кано и журналистка Эйко Иидзима. Если удастся отыскать, что их объединяло, он неизбежно получит в руки ключ.

День, когда Мацуока вышел из дома, был точно известен. Это было воскресенье 27 августа. Если верить словам Миюки, все было очевидно: просмотрев перед ужином передачу с участием Акико Кано, он о чемто вспомнил и выскочил из дома. После этого он несколько раз звонил, а потом окончательно исчез.