Последняя тысяча журавлей (СИ) - "Solter" - Страница 9

Теперь Медисон может рассмотреть этих парней подробнее. Старшекурсники, один из них точно состоит в хоккейной сборной университета, а другие наверняка от него недалеко ушли. Короткие стрижки, жесткий недружелюбный взгляд, расстегнутые куртки, бутылки в руках – здесь пили, оказывается, не только пиво, но и водку, прямо из горла. Бутылку явно стащили со стола на вечеринке, но сейчас это заботит Ричарда меньше всего.

Несмотря на то, что Рич достаточно зол и обижен на людей и жизнь и ему хочется высказать пару ласковых в адрес этих нахлебников, он все-таки решает пройти мимо, но на него в кои-то веки обращают внимание.

– Эй, ты! – не слишком оригинально зовет один из группы, выступая веред и указывая на Рича рукой с недопитой бутылкой. – Много бабок в пати угрохал?

Недовольно кривясь, Рич пожимает плечами и быстрей двигается к подъезду. Ему совсем не улыбается оставаться одному против четырех, поэтому он даже рта не раскрывает, чтобы ответить. Но ответа от него, по-видимому, и не ждут, потому что в плечо врезается рука и Рича грубо разворачивают, силой заставляя остановиться.

– И еще ты задолбал приезжать в универ на крутой тачке.

– Отвали от меня, – Рич пытается придать голосу уверенности, но неконтролируемый страх, поднимающийся из глубин сознания, уже закрался в голосовые связки и выходит наружу вместе с воздухом, обкатываясь во рту, где язык с зубами тщательно формируют звуки. Ричард еще надеется на то, что эти действительно отвалят, но уже знает – так просто встреча не закончится.

Бывает так, что люди просто хотят подраться. И не в том смысле, что вступить в бой, насладиться сражением и победить – нет, им просто нужно кому-нибудь навалять, чтобы почувствовать собственное превосходство. В такое состояние определенный тип людей легко повергается с помощью алкоголя и пары-тройки напутствующих фраз, и уйти от драки можно только одним способом – бегством. Иных вариантов просто не существует: вы не договоритесь, вы не успокоите его словами, вы не запугаете его угрозами. А уж когда их четверо…

В общем, шансов у Рича немного, он сам это понимает, поэтому, повинуясь только что открывшемуся инстинкту, тянет время, надеясь выиграть кроме лишних секунд еще какой-нибудь шанс.

– Он ту машину выиграл по конкурсу, – неожиданно в неклеящийся диалог встревает «хоккеист». В первый момент Ричу кажется, что он принимает его сторону, но тут же приходится убедиться, что это не так. – Типа самая высокая успеваемость среди студентов, прикинь.

– Модный типа? – Ричарда толкают обеими руками, и он отступает назад, чтобы не упасть.

– Папаша подсуетился? – еще один толчок, уже более грубый, за которым следует короткая и злая вспышка смеха.

– Или сам кому зад полизал?

Издевательский тон заставляет Ричарда плюнуть на страх и нанести удар первым. Он где-то слышал или читал, что если нет другого выхода – лучше бить, чем терпеть и унижаться. Или не читал, а просто так сам подумал. В любом случае, он ударил, и удар получился сильным, но неубедительным, хоккеист встречает его грудью и даже не морщится. Возможно, виной тому почти пустая бутылка из-под водки в его руке, а может быть и нет, но он только усмехается в ответ и перехватывает руку слишком медленного Ричарда, заламывая ее за спину.

– Как тебе такое, а, умник? – голос звучит у самого уха, Рича обдает запахом перегара, и к его горлу подкатывается тошнота.

– А что, если умник тут не один, а? – раздается злой голос со стороны. – Как тебе такое?

Повернув голову, Ричард узнает фигуру Мартина, подходящего к подъезду с пластиковой бутылкой в руках. Март выглядит уверенным и расслабленным, словно перед ним не четверо полупьяных и агрессивных парней, а выпускники младшей школы при параде. Эта уверенность в какой-то мере делает свое дело – хоккеист отпускает руку Ричарда, и тот поспешно отходит ближе к подъезду, кусая губы и не зная, что делать: оставаться тут и ждать Велмора или же малодушно прятаться за металлическую дверь с кодовым замком.

Будь на месте Марта кто угодно другой – Рич бы именно так и поступил, но бросать друга он не может, как бы ни хотелось, поэтому остается на месте, держит в руках мобильник, готовясь при первой необходимости вызвать полицию.

Необходимость наступает неожиданно, слишком неожиданно.

Мартин больше ничего не говорит, да и наверняка не думает, что это нужно. Он просто идет вперед, обходя всех четверых и приближаясь к подъезду. Он успевает даже ободряюще улыбнуться Ричарду, и именно в этот момент кто-то с размаху бьет его бутылкой по голове.

– Мартин! – глухой звук удара колоколом отдается в ушах Ричарда.

Бутылка, несмотря на ожидания, остается целой, озадаченный парень, чьего имени Рич не знает, продолжает держать ее в руке и смотреть так, будто увидел приведение, а вот Мартин мешком падает на асфальт и не издает ни звука. Даже при тусклом свете работающих на половину мощности фонарей видно, что его волосы слиплись от крови, которая собирается в небольшую лужицу рядом с затылком Марта.

– Блядь, что ты наделал?! – крики доносятся до Рича как сквозь слой утеплителя. – Валим отсюда, быстро! Бутылки все заберите!

Оцепенение не покидает Ричарда, и он не может оторвать взгляда от лежащего без движения Мартина, поэтому не видит, как четверо парней, похватав даже пустые бутылки с земли, улепетывают в сторону трассы. Подойдя ближе, Рич застывшим взглядом смотрит на кровь, на побледневшее лицо Мартина, и наконец делает тяжелый судорожный вдох. Неслушающимися пальцами набирает номер службы спасения, повинуясь голосу в трубке диктует адрес, кое-как описывает, что произошло и как давно, а сам отстраненно удивляется тому, какая жуткая пустота образовалась у него в груди.

Пряча телефон в карман, Рич садится на парковочную оградку, вцепляясь в металлические прутья дрожащими руками, и только сейчас на его щеках появляются блестящие дорожки слез.

<center>***</center>

Спустя две недели Ричард немного оправляется от шока, и Роуз впервые за это время уезжает ночевать домой. Ричард остается один на один с собственной беспомощностью и угрызениями совести, он раз за разом прокручивает в голове события того вечера, но все равно не находит ни единого варианта того, что можно было сделать, чтобы Мартин не пострадал. Действительно, если кому-то хочется подраться – он подерется, а уж с кем именно, дурной вопрос.

Ричард знает, что тех четверых копы взяли, знает, что они во всем сознались, и знает, что пока состояние Марта слишком нестабильное, они все будут находиться в подвешенном состоянии. Те суки – потому что их могут посадить за убийство, если Мартин умрет. Рич – потому что над ним дамоклов меч из чувства вины и взглядов окружающих. Никто не знает, что именно происходило тогда у подъезда, но все в курсе: Ричард там был и все видел. Большинство относится к нему с сочувствием, но Медисон предпочел бы избежать любого вида внимания, в том числе и этого.

Роуз ежедневно получает из больницы новости, иногда общается с родителями Мартина и передает информацию Ричу, у которого нет никаких сил на всю эту суету. Девушка вообще неожиданно начинает занимать очень много места в жизни Медисона. Если бы не помощь Роуз, здесь все еще было бы грязно после вечеринки, и в холодильнике Ричарда не было бы еды.

Если бы не помощь Роуз – Ричард бы не справился.

Но он справился, и теперь ему хочется отвлечься хоть ненадолго, занять голову чем-то другим, мыслями, в которых нет Мартина, крови на его лице и волосах, мраморно-бледного профиля. И тогда Рич вспоминает о журавлях. Бумага добрым знакомым ложится в его руки, льнет к пальцам, радуясь встрече, податливо складывается под пока еще неуверенными движениями, и в конце концов помогает Медисону снова обрести себя. В кладовке послушно ждет флотилия из двух сотен уже сделанных журавлей, ровные и аккуратные они стоят, как по стойке смирно, и делятся своей строгостью и спокойствием, уравновешивая и настраивая на рабочий лад.