Похищение Евразии - Болдырев Юрий Юрьевич - Страница 13

Таким образом, в условиях, когда рыба ищет где глубже, а деньги — где лучше (а у нас — явно не лучше), и к тому же нет порядка, минимально необходимого для того, чтобы государство могло направить деньги куда-либо целенаправленно, остается единственный способ стимулирования инвестиций — через создание спроса на продукцию, которую по тем или иным объективным или субъективным причинам можно произвести только на нашей территории.

В принципе в мире уже давно признается, что поощрение инвестиций через прямое обеспечение или стимулирование спроса на соответствующие продукцию и услуги является весьма эффективным. Один из наиболее ярких и известных примеров — масштабные государственные оборонные и иные заказы, связанные с крупными государственными программами, в странах Запада, в частности в США. Если есть долгосрочный заказ, а значит, и гарантированный платежеспособный спрос, то это, естественно, обеспечивает мощный приток частных инвестиций в самые передовые отрасли экономики.

Практикуются различные варианты поощрения спроса на те или иные товары или услуги. В частности, доплачивая за клиентов небольшой процент, государство может стимулировать предоставление банками низко процентных долгосрочных кредитов на высшее образование, что в конечном счете является поощрением инвестиций в образование, но не напрямую, а через расширение платежеспособного спроса на образовательные услуги. Аналогично, компенсируя банкам разницу между рыночным банковским процентом на кредит и пониженной ставкой ипотечного кредитования, государства поддерживают спрос на строительство нового жилья, а значит, и на все, что связано с обустройством жилья и созданием комфортабельных жизненных условий. Возможен здесь и иной вариант: не доплата государством разницы между льготным и рыночным процентом за кредит, а специальная пониженная ставка рефинансирования Центробанка на ипотечные, образовательные и иные кредиты, льготность которых государство определяет как один из приоритетов своей экономической политики и целевое использование которых при желании достаточно легко контролировать.

Но у нас до сих пор ничто подобное не делается. В качестве примера приведу условия предоставления кредитов на образование нашим Сбербанком: под двадцать процентов годовых при наличии поручительства. Для сравнения: в США кредиты на образование выделяются под единицы процентов годовых. Есть разница?

Про нашу ипотеку тоже все более или менее известно каждому, кто пытался ею воспользоваться: ипотечный процент за кредит практически равен нашему обычному рыночному, как мы уже говорили выше — весьма и весьма завышенному...

В ряде регионов власти предпринимают попытки субсидирования ипотеки и тем самым снижения процента по ипотечному кредиту. Что ж, безусловный прогресс. Но достаточно массовым явлением это не стало, в том числе, видимо, в силу бедственного положения бюджетов большинства регионов. И главное: той возможности стимулирования массовой ипотеки, которая есть у федерального центра — через увеличение объема обслуживающей экономику денежной массы и направление в ипотеку ее «излишков» — у регионов, разумеется, нет.

Глава 3. НЕФТЬ — ДЛЯ РАЗВИТИЯ ИЛИ ДЛЯ ДЕГРАДАЦИИ?

(как поднять российское машиностроение)

Но есть еще один механизм привлечения крупных инвестиций в нашу экономику, в частности в машиностроение, который у нас недоиспользуется — связывание возможности доступа к какому-либо природному ресурсу необходимостью производить соответствующее оборудование на территории страны, обладающей этим ресурсом. И в этом смысле объективные условия и возможности у России — чрезвычайно благоприятные.

По запасам природных ресурсов, так же как и по территории, наша страна занимает первое место в мире: одних лишь уже разведанных запасов — на многие триллионы долларов. Значительная часть этих запасов — трудноизвлекаемые, требующие сложных технологий и дорогого оборудования, суммарная стоимость которого может составлять половину и даже более от стоимости извлекаемого сырья. То есть и оборудования для добычи этого сырья потребуется в перспективе тоже на триллионы долларов. Соответственно, и это необходимо трезво понимать, никакого иного возможного источника инвестиций в наше машиностроение, сравнимого по объемам с осуществляемыми и предстоящими затратами на оборудование для добычи, переработки и транспортировки наших полезных ископаемых, в обозримом будущем не ожидается. И полномасштабное задействование этого источника средств в развитие экономики должно быть одной из важнейших задач всей промышленной политики государства.

Подробнее о том, как это можно и нужно делать и что с этим происходит у нас сейчас, мы поговорим ниже. Но важно подчеркнуть, что мы здесь далеко не единственные и не первопроходцы. В частности, хорошо известен опыт таких стран, как Норвегия и Китай, сумевших связать доступ к своим природным ресурсам условиями, вынуждающими недропользователей развивать соответствующие отрасли машиностроения в этих государствах.

По своей сути механизмы просты. Хочешь добывать наши природные ресурсы — добывай, но используй при этом оборудование, производимое на нашей территории и руками наших рабочих. Не нравится то, что у нас производится сейчас — модернизируй наше производство или создавай на нашей территории свое. Но главное одно: сырье должно идти на развитие не промышленности США, Великобритании, Германии и Франции, а, прежде всего, на развитие нашего машиностроения.

Логично? Да. Только такая позиция и может признаваться ответственной и национально ориентированной.

Разумеется, прямо так ни в одном законе не сказано. Механизмы — чуть более тонкие. В частности, в Норвегии до последнего времени все соглашения по разработке месторождений полезных ископаемых заключались таким образом, чтобы более пятидесяти процентов акций в любом проекте принадлежало национальной компании, причем не просто национальной, а государственной — не подлежащей приватизации. И эта государственная компания имела контрольный пакет голосов при принятии решения о том, где размещать заказы на оборудование: у своих компаний или за рубежом.

Это уже, как вы догадываетесь, совсем не та ситуация, которую мы обсуждали выше применительно к модернизации нашего автомобилестроения, где требуется вложение средств с неизвестным конечным результатом: будет спрос на производимое тобой или нет. Здесь спрос — заранее точно известно — есть. Соответственно, возникли мощные потоки инвестиций (в том числе, зарубежных) в национальное машиностроение. И уже к девяностым годам норвежское оборудование для добычи, переработки и транспортировки нефтегазового сырья стало высококонкурентоспособным на мировых рынках. После чего появилась возможность от обязательности контрольного пакета акций во всех проектах у госпредприятия отказаться.

Аналогично и в Китае. Закупки оборудования ни в коем случае не отдаются на усмотрение зарубежных инвесторов. Во всех соглашениях партнером иностранных фирм от имени государства выступает китайская государственная компания, которая и обеспечивает заказы своему машиностроению. При этом есть требования конкурсности при закупках, но как организовать конкурс — это прерогатива китайской стороны, которая требования к конкурсу и конкурсные параметры определила в специальном законе. В результате китайское оборудование конкурирует с зарубежным по соотношению качество/цена, по которому в силу целого ряда причин, естественно, выигрывает.

Таким образом, на этих двух примерах видно, что, во-первых, задача использования национальных природных ресурсов для развития своего машиностроения — вполне решаема; и, во-вторых, что для решения этой задачи две страны с совершенно разными экономическими и политическими системами, независимо от всех идеологических отличий, тем не менее, используют практически (за небольшими отличиями) одни и те же инструменты экономической политики.