Улан 4 (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 36

План был достаточно хитрым и откровенно жестоким: сама идея Экспорта Революции выглядела… Но Рюген помнил, что ТОГДА Наполеон попёрся примерно в те же края — без подробностей помнил, но сам факт. Так что всей разницы будет — кто именно из Вождей возглавит данное направление. Так что… 'Нам надобны не умные, нам надобны верные' — вдолбить бы такую мысль Вождям — и пусть во главе войск становятся идеологически правильные фанатики… Эх, мечты!

Провокация с Сен — Жюстом удалась и в начале мая Революционная Армия выдвинулась из Парижа. Почти пятьдесят тысяч человек — цифра весьма внушительная, особенно если учесть, что вооружены они были до зубов. Разграбив особняки 'контрреволюционеров', а затем и арсеналы, восставшие получили в своё время горы разнообразного оружия — времена были такие, что у уважающего себя дворянина или буржуа в доме хранилось хотя бы полдюжины единиц огнестрельного оружия — как минимум.

В основном это были охотничьи ружья и пистолеты, но в восемнадцатом веке охотничьи ружья были куда как выше качеством, чем солдатские. Правда, перезаряжались они заметно медленней… Среднестатистический 'солдат' в этой… Орде имел обычно не только ружьё, но и пистолет, а чаще — два, три и больше. Плюс непонятная страсть к колюще — режущему.

Вообще же вооружение было крайне разнообразным: примерно половина 'солдат' вооружилась более — менее адекватно — то есть ружьё, один — два пистолета и какой?нибудь клинок. Из оставшихся половина нагрузилась как ослики: ружьё (а иногда и несколько!), несколько пистолетов (до полудюжины, а то и больше), несколько (!) клинков и почти непременно — какая?нибудь хрень на древке. 'Хрень' была крайне разнообразной — от обычной пики и протазана, до алебарды или насаженного на длинное древко ножа. Многие из этой публики носили ещё и кирасы…

Причём по донесениям агентов, такие вот 'Рэмбы' никаких слов увещевания слушать не желали: если во время революционного угара он носился с какой?то пикой, то доверие к этой самой пике было почти абсолютным — вплоть до того, чтобы считать её амулетом.

Ну и последняя часть 'солдат' вооружилась предельно легко: парой пистолетов и одним — двумя клинками — как правило, довольно короткими. Тоже последствия революционного угара: если они занимались во время оного не столько боями с 'врагами Революции', сколько обысками и конфискациями, то пистолет в таких делах был и в самом деле удобней…

Понять, как именно они собираются воевать, было несложно: Сен — Жюст много говорил о 'Духе, что сильнее стали'.

Париж облегчённо вздохнул, проводив Рыцарей Революции. Ушёл прежде всего сброд: самые фанатичные, психопаты, люмпены из трущоб… Причём за несколько лет таких люмпенов стало много как во французской столице, так и в предместьях — набежали…

Поскольку с припасами дело обстояло не слишком хорошо и своих 'Рыцарей' Париж смог снабдить оружием, но не хлебом, Революционная Армия двинулась в провинцию и прежде всего — в сравнительно сытую и благополучную и 'неправильную' Вандею.

'Неправильной' она была потому, что отношение к королевской власти и дворянству здесь издревле было очень лояльным. Проистекало это из?за изрядной патриархальности здешних мест и из?за того, что дворяне чувствовали себя здесь единым народом со своими крестьянами — то есть прежде всего они были кельтами*, ну а потом уже — дворянами, французами… Особого гнёта 'низшего сословия' здесь никогда не было, как не было и протестантов, масонов, так что не было и революционных настроений с сопутствующими разрушениями.

Вот в это?то 'Гнездо контрреволюции' и отправился Сен — Жюст, у которого стояла задача обеспечить хлебом не только свою армию, но и голодающий Париж. Столица Франции и правда недоедала, но виной тому были прежде всего хлебные спекулянты, многие из которых заседали в Конвенте… Понятное дело — официально в сложившейся ситуации обвиняли крестьян, не желавших 'делиться'… Окрестности Парижа Революционные Отряды уже успели избавить от 'излишков' продовольствия, а теперь вот настал черёд провинции.

К августу Англия активизировала свои действия — не объявляя войны официально. Теперь островитяне сделали ставку на 'точечные' удары в уязвимые места. А поскольку флот Британии всё был заметно сильнее флота Померанского Дома… В Балтику бритты уже не рисковали соваться, но был уязвим Ольденбург, Хорватия. Да и возможность действовать через соседние страны у англичан оставалась.

Кроме того, зашевелились и турки, подстёгиваемые английским золотом. Островные банкиры поняли, что пришло время вложиться — и вложились. В Османской Империи сменился ещё один султан, затем ещё… Но цели своей англичане добились и теперь на троне сидел фанатик, объявивший 'Джихад' неверным. Действия султана Мурада нивелировал визирь — личность весьма дельная. Вместе они ухитрились более — менее скрепить разваливающуюся Турцию и начать реформы в армии.

Не то чтобы Владимир боялся Турции… Но учитывать несколько сот тысяч человек, которых султан может погнать на него, приходилось. И пусть выучка турок была ниже всякой критики, нагадить они могли немало.

Впрочем, Грифич и сам мог сделать многое. В частности, он наконец?то 'обкатал' Легионы. Теперь в Священной Римской Империи собственные войска в значимых количествах были только у венедов, шведов и хорватов. Норвежцы… Население в стране было весьма немногочисленным, так что те в обороне побережья предпочитали полагаться на войска Унии, а не пытаться играть мускулами.

Ну а всякие Дании и Баварии, которые стали принадлежать Померанскому Дому совсем недавно… Полагаться на них император считал занятием рискованным. Так, несколько полков церемониальной гвардии и всевозможных Пограничных Страж — и хватит. Теперь Австрию, Данию, Баварию и прочие, недавно присоединённые страны, защищали Легионы.

Формировались Легионы достаточно просто: командный состав из венедов — ветеранов — вплоть до уровня капралов, ну а рядовыми принимались все подданные Империи. Причём одна позиция шла максимально жёстко: перемешивание национальностей. Категорически не допускалось, чтобы в одном подразделении служили земляки. Учитывая великое множество немецких диалектов и тот факт, что приказы отдавались исключительно на венедском, солдатам волей — неволей приходилось учить главный язык империи.

Что характерно, недовольных начальниками — венедами было мало. Возмущённых же было легко заткнуть:

' — Они — ветераны Великой Армии, которая не проиграла ни одной серьёзной битвы. Когда ВЫ станете такими ветеранами, тогда придёт и ваш черёд занимать должности выше уровня рядовых. А пока — учитесь'.

А поскольку условия в Легионах мало чем отличались от условий службы в венедской армии, то почти все жалобщики были бывшими офицерами из бедных семей, которые решили сцепить зубы и попробовать построить карьеру заново. Рядовой же состав вдохновлялся сытной трёхразовой кормёжкой, качественным обмундированием и прочими благами, полагающимися легионеру — и не возникал. Ах да, помимо кормёжки и прочих материальных благ, легионеров обучали ещё и грамоте — естественно, кириллице. Ну а помимо умения читать — писать, воинов учили ещё и основам литературы, географии, истории… Нужно ли упоминать, что учёба была густо перемешана с пропагандой? Точнее даже — неотделима от неё…

Легионы являлись смешанными частями: около двух тысяч пехотинцев, пять сотен драгун, ну и сапёры, егеря, артиллеристы, кирасиры, гусары… Всего около трёх с половиной тысяч или чуть больше в каждом Легионе.

Мера эта скорее вынужденная, никакой опоры на исторические параллели поначалу не было. Просто несмотря на венедов в качестве командиров, рядовой состав легионов был заметно ниже качеством, чем славяне. И причиной тому оказалась элементарная психология: если венеды были уверенны не только в однополчанах, но и в любых воинах своей армии, то легионеры подсознательно видели в соседях не храбрых вояк, а людей, которые ещё не привыкли побеждать… Ну да что там говорить — почти все рядовые ещё недавно бегали от венедов и (чёртово подсознание!), многие были уверенны, что соседи непременно побегут в критической ситуации.