Улан 4 (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 3

— Ваше величество, я Георгий Волен, — представился, встав с лекционной скамьи молодой человек чуть за двадцать, — этого не понимают только отдельные дурни, которым в студенческой жизни больше всего нравятся гулянки, а не учёба.

Снова шум с нелицеприятными высказываниями в адрес вставшего, но Георгий повернулся, положив руку на бедро — привычно, как бы на отсутствовавшую в данный момент шпагу. Заткнулись…

' — Ого, — удивился Грифич, — это ж какая репутация у человека, что затыкаются даже буйные студенты… А… стоп! Волен, Волен… Подписывал документы на награждение, да аж три раза — в морской пехоте у Святослава лихо воевал. Ясно, а теперь вот учится… Молодец'.

— Прошу прощения, — продолжил бывший вояка, — но к тем, кто просто интересовался возможностью учиться по новому, присоединились любители развлекаться.

— Ясно, — усмехнулся Грифич, — ну что ж. По поводу возможности перевода я уже высказался. А кто не дотягивает до столь жёстких критериев, но всё же желает учиться всерьёз, не задумываясь о хлебе насущном… Могу предложить только вариант с королевским кредитом.

Поглядел на студентов и вздохнул, увидев их непонимающие глаза…

— Если на уровень Стипендиата не тянете, но учиться тем не менее хотите по — настоящему, можно будет обговорить кредиты на обучение. Само — собой разумеется — при должной репутации. Кредиты будут разные: под минимальный процент, если вы будете учиться по образцу Стипендиатов — то есть будущую специальность вам подберут, с учётом способностей, разумеется. Ну и остальное — не три лекции в неделю, а три в день и так далее. Можно даже систему общежитий с питанием будет обсудить. Устраивает?

Студенчество устраивало — для небогатых и усидчивых выход был идеальным. В конце — концов, далеко не все из тех, кто учился по пятнадцать лет, делали это из?за лени — многие из?за бедности. Если не хватает средств на обучение, приходилось бросать университет и зарабатывать деньги на дальнейшую учёбу…

Русские студенты, кстати, оказались самыми прилежными. Нет, венеды ничуть не дурнее, да и обучающиеся в местных университетах европейцы вполне себе… Правда, это если брать только тех, кто прибыл учиться, а не только приятно проводить время и заводить полезные связи… А таковых было меньше четверти.

Русские же в большинстве своём приезжали именно учиться и что характерно — подготовленными. В Российской Империи во всю ширь разворачивался Департамент Образования: уже появилось великое множество церковно — приходских школ, коммерческих и городских училищ, немногочисленных пока гимназий. Теперь же Павел решил полным ходом пойти в наступление на безграмотность и количеству учебных заведений предстояло вырасти по меньшей мере раз в десять. Разворачивался университет в Петербурге, строился в Казани, разворачивалась Академия в Москве — помимо университета! Строились военные училища, училища правоведения, технические… И если найти учителей для школ низшего уровня не составляло труда, то вот с преподавателями для университетов и гимназий было пока напряжно.

Так что студенты из Российской Империи приезжали не просто учиться — приезжали ещё и за карьерой. Кто первым выучится, кто покажет лучшие результаты — тот и займёт выгоднейшие места преподавателей в наиболее 'вкусных' учебных заведениях, а со временем, как самые опытные — и директоров гимназий и училищ, деканов… Поэтому учились рьяно, до обмороков. И даже те студенты, что приезжали в первую очередь за научными знаниями, а не за карьерой в большинстве своём прекрасно понимали, что научное звание в сочетании с должностью сильно облегчит задачу выбивания средств на исследования, ассистентов, материалов.

Вообще, образование в Венедии ещё не стало 'самым — самым' в Европе, но в регионе — стало. Порукой тому — больше трёх тысяч студентов из других стран. Цифра колоссальная, если учесть, что в некоторых университетах Европы количество студентов исчислялось десятками****. Во многом это произошло благодаря работе попаданца — он просто помнил (приблизительно, разумеется), какие проекты работают… или работали (?) в будущем. Промахивался иногда, но нечасто. Так и появились научные журналы, переманивание специалистов — в основном 'технарей'.

В своё время он рассудил, что такие программы не стоит затягивать. Ну и раз были 'трофейные' деньги… То и начал переманивать специалистов, строить новые корпуса для университетов, заказывал оборудование, выкупил дома под 'служебное' жильё для профессуры и так далее. Наличие свободных средств, которые он мог пустить на науку, сильно помогало, но ещё больше помогала решительность. Выходец из двадцать первого века так и не смог привыкнуть к неторопливому ритму жизни восемнадцатого. Предлагают дельный проект? Уже проверили и перепроверили? Ну так вперёд, работайте. Воров и саботажников ждёт виселица, дельных людей премии, повышения, ордена и дворянство. Так и жили.

— Дожали! — Влетел в кабинет Готлиб, размахивая письмом, — датчане согласны продать Ольденбург! И Дельменгорст! Гонец уже на словах передал!

Произнеся это, камердинер затанцевал причудливую смесь немецких народных танцев. Улыбаясь, король взял письмо, вскрыл и бегло пробежал глазами, расплываясь в улыбке. Затем ещё раз, уже медленно, просматривая каждую букву — шифры, однако…

— Можешь танцевать, — с улыбкой сказан он Готлибу, — условия вполне приемлемые.

Рюген счастливо выдохнул и прикрыл глаза — покупка Ольденбурга была событием знаковым. Прежде всего — графство располагалось на побережье Северного Моря, а не Балтики. Вроде бы ерунда, ан нет — Балтику?то, по сути, 'запирает' Англия и этот факт нужно учитывать. Да, она может создать проблемы и Ольденбургу, но ситуация для Померанского Дома СИЛЬНО упрощается. Торговля, безопасность, возможность политического давления на соседей и ослабление его для себя…

Да что далеко ходить: графство 'врезается' в английский Ганновер и теперь при осложнениях с англичанами он сможет сильно осложнить им жизнь — мешая высаживать войска и нанося удары в тыл Ганновера.

Ну и наконец — размеры: несмотря на то, что формально Ольденбург был графством, размеры у него были весьма солидные, так что приобретение ценное.

Торопливо вошедший Богуслав поприветствовал отца и взглядом показал на письмо.

— Держи.

Сын бегло просмотрел его и заулыбался:

— Окупились, значит, финансовые вливания в датских чиновников?

— Ещё как, — выдохнул Владимир, — по хорошему его можно было бы продать дороже где?то на четверть, да 'прицепить' к продаже какие?нибудь условия. Ну там не вводить войска, с таможней что?нибудь…

— Как хорошо, когда у соседей слабые правители, — засмеялся принц, — ещё бы Борнхольм***** у них выкупить…

После отмены Зундских пошлин****** для Померанского Дома и России, экономика Дании сильно 'просела', а привычка жить на широкую ногу осталась. А тут ещё и деньги выплачивать, причём не только победителям, но и, в общем?то, посторонним державам — той же Англии. Так что Рюген надеялся, что Ольденбург — не последняя уступка…

И да — Договор об отмене пошлин он не случайно 'привязал' именно к Померанскому Дому, а не к конкретным странам. Сделано это было потому, что формально даже присоединение Ольденбурга к Венедии заставляло пересматривать великое множество Договоров и при желании можно было приостановить какие?то из них. Так что даже Швеция, у которой был соответствующий Договор с Данией, не слишком возражала, когда новый, заметно более выгодный, привязали непосредственно к Померанскому Дому. Правда, пришлось надавить (проплатить) на депутатов Ригсдага… Но оно того стоило: теперь задумай Швеция сменить династию, придётся перезаключать множество Договоров, оформленных на Померанскую Династию. И не факт, что получится…

Вообще, Владимир даже несколько злоупотреблял своей власть и популярностью, предпочитая наиболее выгодные Договора связывать с Померанским Домом, а не с государством. Да и не только договора: вон, Железный Крест, орден святой Натальи и прочие государственные награды он сделал династическими. С одной стороны — логично, ведь теперь можно было не думать о том, какое же подданство у награждаемого — шведское или венедское? Подданство Померанского Дома — и точка! С другой — так теперь указы о любой награде подписывал лично он или члены его семьи. Нужно ли говорить, что награждаемые чувствовали себя обязанными прежде всего монарху — и лишь потом государству?