Замуж за 25 дней - Кускова Алина - Страница 15

И Соня ему посоветовала самые что ни на есть отвратительные пирожки и дико переперченные куриные ножки. Нет, она не злилась на Колбаскина и где-то даже понимала его: ни с того ни с сего появляется одноклассница, которая пытается женить его на себе, а потом, не добившись своего, сбегает, да еще дерзит при встрече.

Она бы на его месте…

Соня не успела додумать, что бы она такого сделала. Рядом с Колбаскиным у полуфабрикатов остановился сногсшибательный брюнет в спортивном прикиде и без обручального кольца. Играя ключами автомобиля, брюнет попросил Соню подобрать ему что-нибудь съедобное.

– Вот, – обрадовался Колбаскин, указывая на свои упаковки, среди которых маячила бутылка вина с впечатляющим названием «Для влюбленных», а потом на Соню: – Моя девушка это любит.

Соня потеряла дар речи от подобной наглости. Брюнет улыбнулся, взял точно такие же куриные ножки и исчез.

– Колбаскин! Как ты мог?!

Тот в силу природной нерасторопности и бездушия даже не заметил, что сделал что-то не так, и подтолкнул Соню к кассе, приговаривая «мирись-мирись». Соне же хотелось драться.

Расплатившись, она выбежала из магазина, втайне надеясь, что машина сногсшибательного брюнета заглохла. Вместо этого, обдав ее газами из выхлопной трубы, навороченный «Мерседес» исчез за ближайшим поворотом так же быстро, как и сам брюнет.

– Жизнь не удалась, – жаловалась Соня Ларисе, описывая во всех подробностях неудавшийся шопинг.

– Плюнь, – советовала подруга, – еще не вечер. Подумаешь, брюнетом больше, брюнетом меньше. Зря не помирилась с Колбаскиным. Он был у нас практически в кармане. Оставим его на крайний случай.

– На крайний случай я уже кричу, «ЧМО вы все!» на футбольном матче.

– Вместе с Колбаскиным у вас получится изумительный дуэт.

Настоящая подруга всегда отличается одним бесценным качеством – не сидит сложа руки. Вот и Лариса за то время, пока Соня изучала прилавки, действовала. Она выяснила, что в недавно открывшемся бутике, где продавцом работала ее давняя знакомая, появился новый директор. Молодой, перспективный холостяк. Соня наотрез отказывалась идти туда одна, честно признаваясь, что у нее появилась мания преследования и, если ей встретится еще один Колбаскин, она не переживет.

– Хорошо, – согласилась Лариса, – Колбаскина, если он появится, возьму на себя.

И посвятила свой обеденный перерыв подруге.

Магазинчик оказался довольно привлекательным, был ли таким же его директор, выяснить с ходу не удалось из-за его отсутствия. Нет, он был на работе, только сидел все время в кабинете, откуда показывался только в самых экстренных случаях. Зато в зале была Ларисина приятельница – огромных размеров дама с ярко нарисованными бровями на наштукатуренном лице, из-за которых она выглядела постоянно удивленной.

– Вот и вы? – пробасила она. – Марь Ванна.

– Соня, – представила Лариса и зашептала: – Где объект?

– Стесняется, – удивленная Марь Ванна указала толстым пальцем на дверь, задрапированную плотной тканью. – После вуза работает у нас первую неделю. Племянник. – Ее палец указал наверх. – Глядите пока.

И она нарочито громким басом стала предлагать товар, висящий на многочисленных вешалках.

– У нас новая коллекция шуб. Какой фасон, какой мех! Можно поднести к свету. Как играет и переливается!..

Ничего не играло и не переливалось, но тем не менее из-за двери показалась коротко остриженная голова «племянника». По всей видимости, он заинтересовался, какая дурочка решила весной купить себе шубу да и еще из несуществующей новой коллекции. Соня сняла куртку, выбрала серую шубку из почему-то голубой норки и накинула на себя.

– Красотища! – восхитилась Марь Ванна, подводя Соню к зеркалу.

– В ней и под венец, – ляпнула Лариса.

Директор усмехнулся и, скрывшись в кабинете, закрыл за собой дверь.

– Ты что? – зашипела Соня. – Испугала человека.

– С мужиком нельзя так откровенно, – укорила продавщица, знающая толк в шубах и мужиках. – Подход нужен к любому, а к этому тем более. А то больше не высунется.

– Какой подход?

– Нужно что-нибудь спереть.

– Что сделать? – не поняла Соня.

– Украсть, – пояснила продавщица, – пройти через рамку, та запищит, и ему волей-неволей придется вылезти на свет божий. Других способов нет. Целую неделю сидит, на люди не появляется.

– Я не хочу красть. Давайте я лучше что-нибудь куплю, – взмолилась Соня.

– Бесперспективно, – качнула головой Марь Ванна, – нужно красть. И пройти через рамку несколько раз, а то этот «металлоискатель» куплен по дешевке. Часто дребезжит, особенно когда Владислав Эдуардович идет домой. Так и дребезжит.

Решили начать с шубы, в которой еще стояла Соня. Она прошла через рамку, та сознательно заверещала благим матом, но дверь не открылась. Соня вернулась, прошла еще раз, рамка снова исправно заверещала, продавщица решила помочь и закричала: «Караул! Грабят!» Дверь приоткрылась, и показалась стриженая голова. Директор посмотрел на Соню, та развела руками:

– Забыла снять.

Голова директора исчезла за дверью.

– Может, ну его, – отмахнулась Соня, – какой-то непонятный тип.

– Еще чего, русские бабы не сдаются. – Марь Ванна покопалась в коробках и вытащила оттуда пакетик с чулками, который быстренько засунула в карман шубы. – Иди еще раз.

– Эх, раз, еще раз, еще много-много раз… – запела Лариса и оборвала песню на полуслове под тяжелым взглядом продавщицы. – Так, пришло на ум что-то.

Соня пошла, рамка заверещала, Марь Ванна закричала, дверь открылась. Продавщица быстро поставила свою ногу между косяком и дверью.

– Владислав Эдуардович, нужна ваша помощь. У нас тяжелый случай.

Племянник попытался закрыть дверь, но мощная ножища не позволила ему улизнуть в очередной раз, и он сделал шаг вперед.

– Вот, – указывая на Соню и заслоняя собой возможный отход к спасительной двери, говорила Марь Ванна, – тяжелый случай. Клептомания!

– Чего-чего? – не поняла Соня. – Мания чего?

– Клепто, – пояснила продавщица, вытаскивая чулки из кармана шубы, – вещевая мания.

– А, ну да. У меня еще и преследовательная. Я что – маньячка?

– Может, милицию? – робко поинтересовался ежик.

– Лучше самим разобраться, городок у нас небольшой, разговоры всякие пойдут. Пройдите, девушка, в кабинет.

И Соня бодрым шагом прошла в директорский кабинет, следом за ней с видом обреченного на адовы муки шагал Владислав Эдуардович. Комнатка была небольшой, но достаточно уютной для того, чтобы тет-а-тет говорить о маньяках. Перед столом стоял один-единственный стул, но у окна оказалось мягкое кресло, куда решительно направилась Соня, предоставив кесарю – кесарево, то есть директору его стул. «Племянник» сел и опустил глаза, как будто он нашкодил и готовился к линчеванию. Казалось, даже его стойкий ежик потускнел и опустился, полноватые губы выползли вперед и задрожали, со лба покатились капли пота.

– Не переживайте вы так, – ободрила его Соня, – со всяким бывает.

Потом вспомнила, что виновата, в общем-то, она.

– Со мной тоже бывает, но редко. Почему-то, когда я увидела вас…

– Вы знали, да?! – Ежик выпрямился. – Это нечестно с вашей стороны насмехаться над чужими слабостями.

Соня не могла понять, о чем идет речь.

– Кто вам сказал? Анна Львовна? Варвара Петровна? Вы специально сегодня пришли! Я вижу вас насквозь! Вам заплатили!

Соня опешила. Такого поворота событий она явно не ожидала. Ее в чем-то обвинял совершенно незнакомый человек, оскорбляя при этом.

– Ну, знаете, – она решительно встала.

– Извините, – сразу утих новоиспеченный директор, – я погорячился. Вы сами хороши. Специально пришли сюда, чтобы лишний раз напомнить мне о моей болезни.

– Вы что, припадочный? Анонимный алкоголик? А – вы защитник животных!

– Я клептоман, – произнес директор доверительно и на миг страдальчески прикрыл глаза.

– Мама милая! Вот те раз!

– Да и не раз, а гораздо больше. Я давно страдаю от этого неизлечимого заболевания. Еще в первом классе, украв в магазине жевательную резинку, я ощутил такое блаженство, что позволил себе сделать это еще раз. Потом втянулся, стал брать каждый раз, когда посещал торговые точки. Пару раз попадался. Дядя меня отмазал. Но он решил, что моя тяга к воровству не доведет до добра, и, когда я склептоманил парочку вагонов с рубероидом, отправил меня сюда на исправительную работу. Здесь, – он указал на дверь, – в этом богом забытом бутике, я должен бороться со своей пагубной привычкой!