Повелитель тьмы - Стюарт Энн - Страница 37

— Неужели вы надеетесь на то, что у вас на том свете будет любимая и любящая жена, Томас? — мягко спросил Саймон. — И поместье, и земли, и дети, которых нужно растить и поднимать на ноги?

— Поместье и земли у меня есть и здесь.

— Да, но к чему они, если вам не с кем разделить свой кров? — так же мягко продолжил Саймон.

Он не хотел бередить раны сэра Томаса, зная, что прекрасный рыцарь потерял в этой жизни почти так же много, как и сам Саймон. Что, собственно говоря, осталось у сэра Томаса, кроме чести и его слепой веры? Ничего.

Пожалуй, он отпугнул Томаса своими словами. Рыцарь молча повернулся, собираясь уйти, а Саймон все никак не мог решить, позволить ли ему сделать это. Все же лучше выяснить все до конца. И Саймон окликнул сэра Томаса:

— Уже уходите? А мне показалось, что вы хотели мне что-то сказать.

Томас остановился, обернулся и сказал, заметно побледнев:

— Как вы догадались?

— Ну не заходили же вы только затем, чтобы сказать, что с обеими леди все в порядке, верно? Ведь вы не любите меня и не верите мне, пожалуй, больше, чем кто-либо еще из обитателей замка. За исключением разве что брата Джерома.

— Брат Джером очень добрый и снисходительный человек, — резко заметил Томас.

— Ко мне? — живо откликнулся Саймон. — Или к вам?

На глазах рыцаря неожиданно сверкнули слезы. Было видно, что сэру Томасу хочется немедленно бежать куда-нибудь подальше от жестокого чародея, но было еще что-то сильнее этого желания.

Томас глубоко вздохнул и заставил себя вступить в сделку с дьяволом.

— Мне нужна ваша помощь, — сказал он. Саймон подошел ближе.

— Я тронут вашим доверием, славный рыцарь, — сказал он. — Так чем же я могу помочь вам? Составить для вас заживляющую мазь? Научить вас тому, как притягивать к себе деньги? Сделать отвар, возвращающий мужскую силу? Или слабительное? А может быть, вам нужен любовный эликсир?

— И вы все это можете? — ахнул Томас.

— Разумеется. Жаль только, что жители Соммерседжа слишком редко прибегают к моей помощи.

— Вы нагоняете на всех ужас.

— Вы правы, — согласился Саймон. — Только самые отважные могут перебороть свой страх и подойти ко мне. Вы — один из этих немногих. Так скажите, храбрый рыцарь, чем же я могу помочь вам? Прошу простить меня и быть кратким. У меня еще множество дел, которые я должен закончить до ужина. Итак, если не ошибаюсь, вам нужно приворотное любовное зелье? Не стану спрашивать, для кого: это и так понятно. Вы хотите, чтобы леди Клер легла к вам в постель?

— Нет! — в ужасе закричал сэр Томас.

— Нет? Вы меня заинтриговали. Чего же вы тогда хотите, если не этого?

— Мне нужно снадобье, которое… которое оказало бы прямо противоположное действие, — хриплым голосом ответил Томас.

— Леди оказалась слишком податливой и пылкой? — спросил Саймон.

Он знал, что поступает жестоко, но не смог сдержаться.

— Нет, — ответил Томас.

— Говорите четко и ясно, сэр Томас. Скажите, что вам нужно, и я постараюсь вам помочь — в меру моих сил, разумеется.

— Я хочу, чтобы вы дали мне что-нибудь для… укрепления воли. Что-нибудь, способное помочь мне не поддаться чарам… одной леди. Не любовное зелье, а как раз наоборот: зелье, гасящее у мужчины всякое желание.

Каким-то чудом Саймону удалось не рассмеяться.

— Я не могу дать вам такого зелья, — мягко ответил он.

— Почему? Это не в ваших силах?

— Отнюдь. Я знаю несколько способов удовлетворить вашу просьбу. Но все они не слишком приятны и имеют далеко идущие последствия.

— Я ничего не боюсь! — воскликнул Томас.

— Вы хотите, чтобы я составил для вас лекарство, способное вылечить от любви? Но такого лекарства я не знаю, и, боюсь, его не существует. Остаются более радикальные средства — хирургические, например. Я присутствовал при подобных операциях и, пожалуй, взялся бы проделать то же самое с вами. Вы готовы к тому, чтобы стать кастратом? Уж тогда вы наверняка не будете представлять опасности ни для одной женщины.

Лицо сэра Томаса из белого стало зеленым.

— Я… Э-э… — пролепетал он.

— Мой вам совет: оставайтесь самим собой. Молите бога, чтобы тот послал вам разум, терпение и силы устоять перед соблазном. Будьте таким, каков вы есть. Это лучше всего.

— Я умею сопротивляться женским чарам, но только не чарам леди Клер, — признался Томас.

— И все же, сэр Томас, я уверен, что вы найдете в себе силы.

На лице сэра Томаса отразилось страдание.

— Она ни в чем не виновата, — сказал он. — Вся вина — только на мне. Я не поддамся ее чарам. Я обуздаю свою похоть.

— Что же тогда сильнее вас?

— Любовь.

Саймон снова сумел сдержать рвущийся на свободу смех.

— В таком случае вам лучше всего действительно стать евнухом, сэр Томас, — сказал он.

Рыцарь круто развернулся и пошел к раскрытой двери. Он остановился на пороге и сказал, помедлив немного:

— Обещай мне одну вещь, чародей.

— Если это окажется в моих силах.

— Не давай никаких любовных напитков леди Клер.

— От кого вы хотите уберечь ее: от лорда Ричарда или от себя? — тихо спросил Саймон.

Сэр Томас побагровел от ярости, но сдержался и сказал лишь на прощание:

— Посмей только сделать что-нибудь во вред леди Клер, и ты узнаешь, каково это быть евнухом!

— Ах, сэр Томас, кто вам сказал, что я не знаю этого?

Замок гудел от слухов. Впрочем, его обитателям в самом деле было о чем посудачить. Леди Хедвига вернулась и отказалась говорить со сводными сестрами хозяина. Сам Честный Ричард заперся у себя в спальне с таким запасом вина, что хватило бы споить целую армию. А брат Джером снует по всему замку с таинственным и озабоченным лицом.

Впрочем, все это были пустяки в сравнении с главной новостью. Двор Соммерседж-Кип был довольно тесен, дверь мастерской Саймона — распахнута настежь, а пробегавшие мимо слуги всегда держали ухо востро. Вот так и случилось, что к ужину вся прислуга судачила о том, что сэр Томас де Реймер оказался околдован чарами леди Клер. А вдобавок выяснилось, что придворный маг и чародей лорда Ричарда был лишен одной, но очень существенной для мужчины части тела.

Что касается сестер лорда Ричарда, то до них эти слухи пока что дойти не успели, тем более что ни Клер, ни Элис не присутствовали за ужином. Они оставались в своей спальне, окно которой было широко распахнуто — для того, чтобы поскорее исчез запах, оставшийся после прихода Ричарда. Все было спокойно, пока в комнату не впорхнула Мадлен. Лицо служанки было раскрасневшимся и загадочным.

Сердце у Мадлен было добрым, но зато такта не было совсем. Пока Клер выходила в гардероб, Мадлен успела пересказать Элис все слухи относительно леди Клер и сэра Томаса и принялась с нетерпением ожидать возможности поделиться слухами уже с леди Клер: ведь то, что стало известно о придворном маге и чародее, — просто ужас как интересно.

Элис отошла к окну, взглянула на башни замка и вспоминала слова Саймона о том, что прошлой ночью он подглядывал в ее окно. Элис захотелось понять, где же расположено его окно. В той башне или в этой? Освещено оно сейчас или нет? И станет ли он и сегодня наблюдать за окном их спальни?

Интересно, поцелует ли он ее, как в прошлый раз, если она придет к нему?

Элис поежилась от холода и отвернулась от окна. Мадлен что-то шептала на ухо Клер, одновременно расчесывая ее густые, пышные волосы. На лице Клер застыло выражение ужаса, и, заметив это, Элис бесцеремонно отобрала гребень у Мадлен и стала причесывать Клер сама.

— Ты можешь идти, Мадлен, — странным тоном сказала Клер. — Сегодня ты нам больше не понадобишься.

Мадлен вопросительно посмотрела на Элис, и та кивнула. В конце концов, переодеться на ночь они с Клер и сами сумеют.

— И скажи, чтобы нас никто больше не беспокоил, — добавила Клер.

— Да, миледи, — ответила Мадлен, делая книксен.

Наконец шаги служанки стихли. Клер смотрела прямо перед собой остановившимся взглядом.