Вечно (ЛП) - Дарховер Дж. М. - Страница 2

И она бежала. Ей казалось, что ее ноги пылают, каждый мускул ее тела молил об отдыхе. С каждым движением бежать становилось все труднее и труднее, силы покидали ее, адреналин исчезал.

Услышав раздавшийся во мраке громкий хлопок, Хейвен замерла. Она обернулась в направлении шума и увидела вдалеке слабый отблеск света. Она бросилась к нему, пытаясь позвать на помощь, однако ей не удалось произнести ни слова. Тело предало ее, сдавшись именно в тот момент, когда она нуждалась в нем больше всего.

По мере приближения Хейвен блики становились все ярче и ярче. В мгновение ока ее ослепила вспышка белого света. Споткнувшись, она рухнула на землю и разразилась рыданиями. Все ее тело ныло от боли. Окружавший ее свет исчез, когда она потеряла сознание.

* * *

В подвале было темно и сыро, единственным выходом служили металлические двери, скованные массивными цепями. В силу отсутствия окон в подвале было душно. Воздух полнился смрадом канализации и хора, засохшая кровь покрывала бетонный пол словно брызги красной краски.

Хейвен лежала в углу, ее хрупкое тело было лишено всякого движения, за исключением размеренного дыхания. Ее длинные каштановые, некогда вьющиеся волосы были так сильно спутаны, что, казалось, стали на половину короче. По общепринятым стандартам она выглядела крайне болезненно – в глаза бросались ее выступающие ключицы и походившие на ветки конечности, ее ребра можно было пересчитывать по синякам и кровоподтекам. Сама же Хейвен считала себя вполне здоровой. Ей доводилось видеть людей, которые были гораздо в худшем состоянии, чем она.

Тот день начался точно так же, как и любой другой. Она проснулась на рассвете, дабы приступить к своим обязанностям по дому, и провела большую часть утра за уборкой и приготовлением пищи. В полдень она немного побыла с матерью, пока та приходила в себя после ночной работы. Она вернулась после рассвета, вновь прихрамывая. Ее тело было покрыто синяками. Хейвен не знала, чем именно она занималась в городе, однако подозревала, что ее маму мучили.

Они стояли на улице, облокотившись на стену старого деревянного дома. Они молчали, слушая звуки телевизора, доносившиеся из открытого над их головами окна. В выпуске новостей сообщалось о грабежах, несчастных случаях и пожарах. Корреспонденты рассказывали об урагане, бушующем на юге, и о войне в Ираке. Смысл обоих событий ускользал от Хейвен. Мать часто говорила ей о том, что слушать новости было пустой тратой времени, поскольку мир, в котором они жили, был ничтожно мелкой точкой на большом радаре, но Хейвен ничего не могла с собой поделать. Пятичасовые новости были самым ярким мгновением ее дня. Ей хотелось чувствовать себя настоящей, реально существующей; ей хотелось знать, что ее хоть что-то связывало с внешним миром.

Внезапно в доме раздались крики, заглушившие выпуск новостей. Голоса доносились сначала из коридора, а затем – из гостиной. Хейвен поднялась с земли, не желая, чтобы ее застали за подслушиванием, однако услышанное вынудило ее замереть.

– Я хочу, чтобы девчонка исчезла!

– Я знаю, Катрина! Я работаю над этим!

– Недостаточно усердно! – завизжала Катрина. Она была хозяйкой дома – жесткая женщина с короткими черными волосами и неприятно заостренными чертами лица. – Я хочу, чтобы ее не стало! Сию же минуту! Хоть во дворе ее закопай, мне все равно! Просто избавься от нее!

Избавься от нее.

От слов хозяйки у Хейвен перехватило дыхание. Склока переместилась из гостиной на второй этаж, громкие голоса уступили место напряженной тишине.

У Хейвен возникли серьезные неприятности.

– Мир – страшное место, – сказала ее мама. – В нем существуют люди, которые навредят тебе. Они будут делать дурные вещи…

– Какие? – спросила Хейвен, когда ее мама осеклась.

– Надеюсь, ты никогда о них не узнаешь, – ответила она. – Люди будут обманывать тебя. Лгать тебе.

Хейвен не понравилось то, какой характер приняла их беседа.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Потому что ты должна об этом знать, – сказала ее мама. – Ты должна бежать.

Хейвен с удивлением посмотрела на мать.

– Бежать?

– Да, сегодня же. Существует другая жизнь. И я боюсь того, что может с тобой случиться, если ты останешься здесь, моя девочка.

– Но я не могу бежать, мама. Я даже не знаю, что там!

– Там есть люди, которые смогут помочь. Здесь никто больше не сможет тебя защитить.

– Ты сможешь.

– Нет, не смогу, – на лице ее матери отразилась боль. – Ты же слышала их. Ты должна бежать отсюда, пока у тебя еще есть шанс.

Глаза Хейвен наполнились слезами.

– Но я не могу оставить тебя.

– Ты должна, – настаивала ее мама. – Это единственный путь. Ты должна выбраться отсюда, найти кого-нибудь и рассказать ему, кто ты такая. Они…

– Спасут тебя? – спросила Хейвен, закончив за нее. – Они приедут сюда, мама?

– Может быть, – ответила она. В ее глазах промелькнуло нечто, похожее на надежду. Могла ли это быть надежда? Хейвен давно ее потеряла, однако ее мать, возможно, по-прежнему хранила веру в лучшее.

– Тогда я сделаю это для тебя.

После наступления темноты, когда никто, по мнению Хейвен, не стал бы ее искать, она бросилась бежать. Она покинула ранчо с решительным намерением найти помощь, дабы никогда больше ей не пришлось возвращаться в это место.

Очнувшись в затхлом подвале, Хейвен поняла, что ее побег закончился неудачей.

Лежа на полу, она время от времени приходила в сознание. В один из таких моментов она услышала звуки капающей из трубы воды. С трудом встав на колени, она, преодолевая боль, поползла по твердому бетонному полу. Открыв рот, она ощутила на своем сухом языке капли ржавой воды.

Она рухнула на пол, чувствуя, как вода охлаждает ее горячую, словно при лихорадке, кожу. Закрыв глаза, она отдалась во власть этого приятного ощущения, после чего вновь потеряла сознание.

* * *

Спустя некоторое время Хейвен разбудил металлический звон, подвал был залит ослепительным светом. Щурясь, она заметила открытые двери и стоявшего в нескольких футах от нее человека.

– Мама? – прошептала она, ее голос дрогнул.

У Хейвен бешено заколотилось сердце, когда человек приблизился к ней – это была вовсе не ее мама. Это был мужчина с темными волосами, зачесанными назад, и оливкового цвета кожей. Он был одет в черные брюки и белую рубашку на пуговицах, рукава которой были закатаны до локтя. Внимание Хейвен привлекла кобура с серебристым пистолетом на его ремне.

В ее мыслях царил хаос.

– Вы из полиции?

Мужчина опустился на колени рядом с ней, поставив на пол небольшую черную сумку. Он проигнорировал ее вопрос, однако слегка озадаченно улыбнулся ей, поднося к ее губам бутылку воды. Напоив ее, он прижал к ее лбу ладонь.

Будучи совершенно изнуренной, Хейвен прикрыла глаза и погрузилась в тишину. Мужчина вновь заговорил, его голос был мягким, а тон – нежным. Хейвен открыла глаза, не расслышав, что сказал мужчина, и отшатнулась назад, наткнувшись на враждебный взгляд. Позади незнакомца стоял тот, кого она хорошо знала. Это было чудовище, скрывавшееся в тени и выжидавшее возможности наброситься. Майкл – или хозяин, как он предпочитал – сердито смотрел на нее своими темными глазами, белки которых были практически желтыми. Его кудрявые волосы были тронуты сединой, на его губах застыла ухмылка.

– Расслабься, дитя, – сказал незнакомец. – Все будет в порядке.

Хейвен перевела взгляд на мужчину, раздумывая над тем, стоило ли ему доверять. Она заметно напряглась, когда он достал шприц. Всхлипнув, она попыталась отодвинуться, однако он удержал ее и сделал укол.

– Я не причиню тебе боли, – сказал он, отпуская ее и протягивая шприц Майклу. – Я всего лишь пытаюсь помочь.

– Помочь? – Хейвен вспомнила слова матери о людях, которые смогут ей помочь. С другой стороны, она предупреждала ее и о том, что некоторые из них будут лгать. Хейвен не знала, к какой категории относился этот человек, однако склонялась в сторону последней.