Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране) - Уинзор Кэтлин - Страница 6

Вдруг пришло понимание того, что с ней происходит.

Ее соблазняют. Да, ее соблазняют, искушают, и вполне успешно.

Джасинта оттолкнула его от себя, и он отпустил ее. Вновь она увидела его ухмылку. Он смотрел на нее пронзительно и не скрывая иронии.

— О! — воскликнула она. — Кажется, я на время лишилась сознания! Я… я не знаю, что случилось!

И, произнеся это, Джасинта с вызовом посмотрела на него. Он лишь кивнул, по-прежнему молча наблюдая за ней. В глазах его читалось веселое презрение.

— Ну, разумеется, ведь вы никогда никого не любили, — промолвила она, с удивлением слыша свой собственный голос.

— Конечно, — согласился он, рассмеявшись при этом коротко и хрипло. Похоже, он издевался над ней. — Надеюсь, вы не будете против, если я воспользуюсь своим преимуществом… совсем ненадолго… Тем более вы и так чувствуете себя в моем обществе весьма двусмысленно. А что? Кстати, какая вам разница, способен я любить или нет?

Носком туфельки она очертила на земле полукруг. Его последний вопрос крайне встревожил ее.

— Мне абсолютно все равно! — возмутилась она. — Просто я ни разу не слышала, чтобы вы в кого-нибудь влюбились. — Она прекрасно понимала, что ее объяснение выглядит совершенно абсурдно, и очень злилась на себя.

«Что я за женщина?! Не прошло и часа, а я уже начинаю задумываться, понравилось бы мне заниматься любовью с дьяволом? Нет, нет… постой… разве я думала об этом? Да нет же! Вовсе нет! Просто я не сомневалась, что он воспользуется своим выгодным положением… Ведь от него в этом уединенном заброшенном месте можно ожидать всего.

Я грешница.

И мое место — здесь!

Я поняла, что попала сюда исключительно из-за своих поступков. И это совершенно справедливо!

А Дуглас в эти минуты убивается от горя, и сердце его разбито…»

Она чуть потупилась, словно под гнетом этой беспощадной самокритики, однако время от времени вертела головой из стороны из сторону, стараясь делать это как можно незаметнее. Тем временем глаза ее непроизвольно останавливались на собеседнике.

— Выходит, вы абсолютно уверены, что я никогда в жизни не был влюблен, — донесся до нее его голос.

Взгляд его был совершенно непроницаем, и в то же время он украдкой поглядывал на нее. Как он вообще смеет так смотреть? И она гневно вскинула на него глаза.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! Еще не минуло и суток с момента моей кончины, а вы смеетесь, самым дерзким образом потешаетесь надо мной! И при этом пытаетесь внушить мне всякие мерзкие мысли! Вот что я вам скажу: я нахожу все это недостойным и бесстыдным! Вы… вы…

Когда она произносила эту гневную тираду, глаза ее сверкали, лицо раскраснелось, все мышцы напряглись. Он же по-прежнему наблюдал за ней с сардонически наглой улыбкой. Он заставлял ее чувствовать себя так, словно она была забавным, капризным и непредсказуемым ребенком, который всюду радует общество, но, едва взрослым надоедают его озорство и выходки, о нем просто-напросто забывают, предоставляя самому себе. И еще она думала, как страшно и грешно выглядит мужчина, у которого совершенно отсутствует уважение к женщине. Именно из-за него она была сейчас совершенно беспомощна, унижена и уязвлена.

— Вы — викторианки, — произнес он, качая головой. — Иногда мне кажется, что меня обрадует появление здесь женщины другого возраста и иного типа. Конечно, — добавил он, — вы по крайней мере красивы, но абсолютно лишены логики и всех истинных, то есть присущих мужчинам, качеств.

— О! — Она чуть не задохнулась от гнева. — Да как вы только смеете говорить подобные вещи? — Не успев осознать своих действий, Джасинта с силой заколотила кулачками в его могучую грудь. — Я запрещаю вам разговаривать со мной в подобном тоне!

Он схватил ее за запястье и слегка вывернул руку. Она изогнулась, тихо вскрикнув от боли и неприятного удивления. Он не имеет права причинять ей боль! Он не должен делать этого! Когда она посмотрела на него внимательнее, то поразилась, окончательно поняв, что пребывает в руках отнюдь не джентльмена. Стала ясна вся тщетность ее усилий, слезы навернулись на глаза и заструились по щекам. Он же резко отвернулся и как-то странно сложил губы трубочкой, издав пронзительный свист.

Джасинта тихо рыдала, и эти скорбные звуки заставили бы немедленно извиниться Дугласа или ее мужа, будь они на его месте. Однако здесь все было иначе.

— Успокойтесь и немедленно прекратите хныкать! — приказал он грубо. — Послушайте, чего вы, собственно, ожидали, а? Что я стану вести себя с вами подобно вашим знакомым? То есть с пониманием, терпением и снисхождением к прихотям существа достаточно умного, чтобы заставлять других относиться к себе как к богине? Подумайте-ка лучше о той жизни, что ожидает вас в будущем, и о многом другом. И зарубите себе на носу: теперь все будет так, как угодно мне, а я не считаюсь с желаниями и прихотями кого бы то ни было, кроме себя самого.

— Что ж, хорошо… — прошептала она.

Тут она услышала громоподобный звук и увидела, как к ним бешеным галопом приближается огромный черный конь без седла, но с уздечкой. Он скакал со страшной скоростью. Джасинта наблюдала за ним с изумлением и благоговейным ужасом, ибо еще ни разу в жизни не видела столь восхитительного и красивого животного. Приблизившись, конь резко сбавил скорость и остановился рядом с ними; его взмокшие, блестящие от пота бока вздымались и дрожали.

Дьявол быстро поднял голову и приказал:

— Влезайте на коня!

Она с тревогой глянула на него. Куда предстоит ехать? Вот теперь Джасинта испугалась по-настоящему.

— Не хочу! — вскричала она гневно, а потом, тут же закрыв рот рукою в перчатке, посмотрела на своего спутника огромными, полными безумного страха глазами.

Не успев понять, что произошло, она почувствовала на своей тонкой талии его сильные, как клещи, пальцы. Он подхватил ее, словно пушинку, и водрузил на спину жеребца. Затем безо всякого усилия поместился позади нее, крепко прижав Джасинту к себе, и конь пустился вскачь.

В одной руке Джасинта держала шляпку и зонтик от солнца, в другой — сумочку, вышитую бисером, и веер. Конь стремительно несся вперед, двигаясь с необычными для такого крупного животного изяществом и легкостью. Первые мгновения Джасинта была совершенно потрясена высотой, на которой находилась, и ужасающей скоростью движения; ей казалось, будто какая-то неведомая сила подхватила ее с земли и несет против ее воли через пространство, казавшееся бесконечным. Внезапно она почувствовала, как шляпка вырвалась из пальцев. Оставалось только наблюдать, как ее уносит прочь. Прозвучал жалобный протестующий крик.

— Подождите! Постойте! — кричала она. — Моя шляпка! Мой…

— Да перестаньте же волноваться из-за никчемных безделушек! Лучше наслаждайтесь скачкой! Вы только посмотрите вокруг! До чего великолепный вид! Какая восхитительная местность! Все, что вы видите, я задумал и воплотил сам. — Он улыбнулся и продолжал: — Да перестаньте смотреть на меня! Оглянитесь вокруг!

Джасинта повиновалась. Да, она впервые в жизни видела мужчину, который, без сомнения, знал, что говорит, и все, что он имел в виду, было сущей правдой.

Поездка верхом была пьянящей и возбуждающей, как и четкие, плавные движения жеребца, парившего под ними. Джасинта чувствовала за спиной сильное мускулистое тело мужчины, который крепко прижимал ее к себе, обхватив могучими, теплыми и нежными руками. Во всяком случае, ей так казалось.

Теперь, когда она знала, что все вокруг задумано и сделано им самим, поездка стала для нее намного интереснее, чем в те часы, когда ей пришлось добираться сюда с грубияном возницей. Спутник показал ей на пасущееся вдалеке стадо бизонов и двух или трех лосей, которые, погрузившись в тучную траву, жевали с удовлетворенным видом. Они скакали по полям, пестрым от разнотравья, среди розовых, пурпурных и голубых цветов. Джасинта то и дело замечала множество чопорных сорок — те с самодовольным видом расхаживали по полям, комично распустив перья, будто были они не сороками, а настоящими павлинами.