У удачи два лица (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 5

— Во всём понемногу, — улыбнулся Кай. — Всё-таки, будущая смена и надежда стаи.

— Хм? — я удивлённо вытаращилась на мужчину. Судя по тому, что я сейчас наблюдала, из Раси такая же надежда стаи, как из меня — глава клана. Не повезло им с надеждой, м-да.

— Она хорошая, — поспешил заступиться за воспитанницу мой собеседник. — Горячая и немного взбалмошная, но ведь девчонка же ещё совсем. Она и так очень старается.

— Ну да, наставник, верю-верю, — захихикала я.

— Что ты имеешь в виду? — слегка нахмурился он.

— Воспитанниц так не защищают! — гордая сделанным наблюдением, заявила я. В ответ на что хмурая складка между бровей мужчины разгладилась, а на губах появилась ироничная улыбка.

— И ты тоже ещё совсем девчонка, — как-то удивительно мягко и совсем не обидно припечатал он, качнув головой. — Кто кем кому приходится и кто на кого как смотрит, это вы потом с ней обсудите; есть у меня ощущение, что вы легко споётесь. Лучше расскажи поподробнее, что может твоя зеркальная магия? А то уж очень расплывчатое определение.

— Ты скажи, что надо сделать, а я скажу — можно ли, — уклончиво возразила я. — А то очень долго получится перечислять.

— Спрашивать по пунктам ещё получится дольше, — усмехнулся он. — Ладно, я понял, что ты пока не хочешь делиться секретами, и это разумно; нужно для начала хоть немного освоиться. Так что — спрашивай ты!

— Я уже спросила, про оборотней, — напомнила я, с трудом разгоняя гораздо более интересные и волнующие вопросы вроде «а что у тебя с рукой?», «почему у Рассветы такое длинное имя, а у всех остальных — короткие и односложные?» или «а вы с Иваром родственники?». Живые драконы… то есть, разумные существа, конечно, интересовали меня гораздо больше, чем мироустройство, но нужно было пользоваться возможностью ознакомиться с последним. В конце концов, в том, что мы с Расей подружимся, я тоже почти не сомневалась, а между нами-девочками о таких вещах разговаривать не только результативней, но и гораздо увлекательней.

— А, да, мы действительно двуликие, — кивнул он. — Только не человек выбирает себе покровителя, выбор всегда делает зверь, и не всегда этот выбор ясен с первого взгляда. Вот, например, как ты думаешь, кто Рася?

— Я бы предположила, что лиса, но тут же наверняка есть подвох, да?

— В общем, да; она медведица, — с улыбкой ошарашил меня Кай.

— Ивар в таком случае должен быть каким-нибудь грозным боевым хомяком? — хихикнула я, представив эту картину.

— Увы, нет, — насмешливо качнул головой мужчина. — Он бык.

— Что, даже не хищник? — разочарованно протянула я. — Как-то обидно.

— Покажи мне того нездорового на голову хищника, который решится выйти один на один с разъярённым быком, — усмешка стала уже вполне ехидной.

— Тоже верно, — вынужденно согласилась я. — А ты?

— А я… — он запнулся, и как-то весь сразу почернел лицом, и даже будто ссутулился. — Да это неважно, я уже лет десять не оборачивался; наверное, и забыл, как это делается, — криво усмехнулся он и продолжил, явно пытаясь перевести тему. — Спрашивай дальше.

Настаивать я не стала: видно же, что разговаривать об этом собеседнику очень неприятно. В лягушку он что ли какую-нибудь превращается, и жутко комплексует по этому поводу?

— То есть, получается, у вас тут совершенно разномастный зверинец, но называется это стаей? Как у волков? — уточнила я. Он выразительно хмыкнул над «зверинцем», но кивнул. — Но почему? И что, иерархия при всём при этом тоже стайная?

— Ну, «почему» — точно тебе никто не скажет, но если верить легендам, изначально все двуликие были именно волками. В знакомых мне текстах легенд причина, по которой всё изменилось, описана довольно невнятно, но самым вероятным представляется кризис сложившегося общества и нависшая угроза деградации.

— С чего вдруг? — я удивлённо вскинула брови. — В книжках же вроде бы нормально живут. Правда, книжки те сомнительной достоверности, — несколько смущённо хмыкнула я. — Понимаешь, у нас осталось довольно немного легенд о тех временах, когда Тарккур не был отделён от остального мира, и сейчас мы гораздо больше знаем о Внешнем мире, чем о вас, наших соседях. Ну и как-то все легенды и сказки перепутались, так что о двуликих, — оборотнях, — у меня очень противоречивые сведения.

— Наши сказки о драконах тоже вряд ли отличаются достоверностью, — успокоил меня Кай. — Если хочешь, я поясню подробнее.

— Хочу, — кивнула я, а собеседник заметно оживился. Кажется, эта тема ему была очень близка и интересна.

— Понимаешь, волки ведь не живут крупными сообществами, обычные стаи — это довольно небольшие группы особей. Мне кажется, если наложить волчьи линии поведения, — а зверь внутри всегда влияет на человека, — на более-менее крупный социум, результат будет довольно предсказуем. Какова иерархия волчьей стаи? Есть альфа, который или которая управляет стаей, и это единственный волк в стае, который имеет право оставлять потомство. Противоречие с человеческим обществом? Противоречие. Чем отличается в стае альфа от всех остальных? Не только личными качествами, но и запахом, запах укрепляет иерархию и упрощает взаимодействие. Запах же напрямую зависит от пищи; волки делят тушу убитого зверя очень строго, и это позволяет поддерживать гармонию. Опять-таки, ещё одно противоречие: люди-то едят похожие продукты. В общем, в большом обществе двуликих-волков в конце концов непременно найдётся несколько лидеров, каждый из которых уведёт за собой свою маленькую стаю, и эти образования будут дробиться до окончательного отождествления с волками. Понятно, что процесс займёт не год и не два, а несколько поколений, но человеко-волчье общество отдельно, как таковое, выжить не способно. А при разнообразных покровителях и отсутствии чётко выраженной единой на всех альтернативной «звериной» линии поведения приходится взаимодействовать на человеческих принципах. Конечно, некоторые общие понятия у нас остались волчьи, но значения их изменились в соответствии с требованиями человеческого общества. Например, правитель у нас до сих пор зовётся «альфой» и выбирается по похожим критериям. Кроме запаха, конечно.

Пока мужчина читал лекцию на любимую тему, он заметно расслабился, оживился и говорил с огнём в глазах, несколько сгладившим печать хронической усталости на лице. Повезло Рассвете с наставником, совершенно определённо: видно, что дракон умный, натура увлекающаяся, да и говорит интересно.

Тьфу! Не дракон, оборотень. Как бы перестроиться на новый лад и не путаться? Хотя они, похоже, называют себя людьми, и к этому будет ещё сложнее привыкнуть.

В общем, пока он говорил, я не только слушала, но и с интересом разглядывала самого Кая, пытаясь угадать его второй облик. Про лягушку я, конечно, погорячилась, но любопытство грызло очень настойчиво. Может, волк и есть, если он про них с таким интересом рассказывает?

А ещё он, явно забывшись, перестал прятать руку, и я с некоторым удивлением отметила, что вряд ли доставляющая ему беспокойство рана свежая, и вообще, очень может быть, это совсем даже не рана. Кисть левой руки плохо слушалась и даже на вид была очень нездоровой, на грани атрофии; сухая, костистая, с пергаментной морщинистой кожей и жутковатыми жёлтыми ногтями, она напоминала когтистую лапу стервятника. Вряд ли такое могло случиться вдруг и разом; хотя, с другой стороны, я же не знаю, что именно стряслось. Может, это какая-то сложная болезнь, и потому его не смогли вылечить?

От прямого вопроса в лоб я всё же сумела удержаться. В конце концов, это не привычный к моей бесцеремонной прямолинейности Тур и ещё более привычные родители, этот может и обидеться. К тому же, видно ведь, что собственное увечье здорово его нервирует, иначе не прятал бы руку. Лучше выяснить всё окольными путями. Положим, Ивар вряд ли будет со мной откровенничать, — он явно ещё более угрюмый хмырь, чем этот, — а вот наличие Раси вселяло определённый оптимизм.

Собственному интересу к почти незнакомому мужчине я не удивилась и противиться не стала. Что поделать, я всегда была ужасно любопытной, и всю жизнь меня сильнее всего увлекали именно чужие личные тайны, ни коим образом меня не касающиеся. Не самое лучшее качество, но я всегда утешала себя тем, что чужие секреты меня интересовали как таковые, без попыток использовать и извлечь из них выгоду.