Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - Штерн Борис Гедальевич - Страница 32

Стабилизатор взмахнул левой клешней (она у пего всегда была ведущей правая барахлила), и в омуте вдруг раздались пронзительные поросячьи визги и хрюканье. Облака картошки с консервами вокруг баржи разбухли, зашевелились, изменили стройные формы колец Сатурна, банки с тушенкой, весело визжа и хрюкая, начали сходить с орбит и, сталкиваясь с картошкой и между собой, устремлялись к Стабилизатору.

Их содержимое на ходу превращалось в живых поросят, а тара-в маленькие свиные скафандры с цветными наклейками Мало-Магеллановского мясокомбината…

Вскоре все это десятитысячное стадо приблизилось к Стабилизатору и, перетолкавшись и устроившись на удобной орбите, принялось вращаться вокруг Того, Кто Сидел В Омуте, — правда, один поросенок отстал, заблудился, ткнулся пятачком в Помощника Владыки, недовольно хрюкнул и помчался разыскивать свою постоянную орбиту.

— Кто создал это чудо? — гордо спросил Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, потрясая Помощником Владыки.

— Ты, — прошептал тот.

— Ты уверен в этом?

— Да.

— Теперь ты не сомневаешься в моем существовании?

— Нет.

— Хорошо, — ответил Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, и крикнул Дженералю СО С: — Открывайте ворота пошире!

И хотя у Дженераля, даже после метаморфозы с консервами, еще оставались кое-какие сомнения, он приказал саперам пошире расчистить проход в колючей изгороди.

Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, прицелился и вышвырнул бедного Помощника Владыки из омута… впрочем, Помощник тут же стал самым популярным чертообразным существом во Вселенной, которого «Д» собственноручно соизволили отколотить.

— Прощай, — сказал Стабилизатор Бел Амору.

— Прощай, — ответил Бел Амор Тому, Кто Сидел В Стабилизаторе.

— Нет, подожди… — сказал Стабилизатор, смутившись. Я тут сочинил стихи. Послушай в последний раз.

— Давай, — согласился Бел Амор и дал себе слово не смеяться над очередными виршами старого робота.

— Это стихи о бессмертии, — смущаясь, объяснил Стабилизатор.

— Давай.

— Они посвящаются тебе.

— Спасибо. Давай.

Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, откашлялся и принялся читать стихи о бессмертии.

35

Рекламных факелов погаснет пестрый Ряд,

И взгляд угаснет твой, как синий меч Олега.

Над нами, друг, что летопись,

Года прошелестят, Не станет нас,

Но будет так же лить на землю свет

Медлительная Вега.

Я не о том, Что тихо, без следа,

Уйдем из жизни мы, И нас никто не вспомнит.

Но эта ли, Иная ли звезда

Других когда-нибудь смятением Наполнит.

И будут думать под вечерние огни,

Что и любовь, и все Кончается, проходит,

И будут, друг, охвачены они Тем чувством,

Что в сердцах сегодня наших бродит.

А это ли не значит — вечно жить?

Мы, безымянные, далекие,

Как синий меч Олега, Возникнем в них, и снова будет лить

Серебряный свой свет Пленительная Вега.

36

Вселенная внимала.

Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, дочитав стихи, опять смутился, хотел что-то объяснить, но безнадежно махнул левой клешней, повернулся и пошел вглубь омута прямо в фокус промеж четырех пар дрейфующих квазаров, увлекая за собой стадо уснувших поросят.

— А ты рули сюда, — сурово приказал Дженераль СОС. — С тобой разговор особый…

Бел Амор чуть было не швырнул окурок в омут, но затушил бычок и спрятал в портсигар.

За суровым тоном Дженераля Службы Охраны Среды скрывалось смущение: Дженераль, как и все генералы, не разбирался в поэзии (в правительственной комиссии, кстати, не нашлось ни одного специалиста по стихосложению), но он, как и все, понял, что обыкновенный робот не мог сочинить эти божественные стихи.

Киев, 1986, 1997

МАДЕМУАЗЕЛЬ БЕЛЬ АМОР — ДОЧЬ ИНСПЕКТОРА БЕЛ АМОРА

ИЛИ ОСТРОВ ЗМЕИНЫЙ, ИЛИ ФЛОТ НЕ ПОДВЕДЕТ!

ИЛИ ФЛОТ ПРОПЬЕМ, НО НЕ СДАДИМ!

Двухактная фантастическая военно-морская пьеса из жизни внебрачной дочери инспектора Бел Амора, состоящая из одного-единственного слова из двух букв, с финальной сексуальной сценой и с ремарками для режиссера.

Действие происходит в рассекреченном квадрате Черного моря в виду острова Змеиный на борту американского авианосца «Уиски».

АТАНАС ПЛИСКОВ, адмирал болгарского флота, который (флот) дислоцирован в порту Бургас. Любит курить сигареты «Опал», но сейчас покуривает «Стюардессу», чтобы не подвергаться насмешкам морских волков. Улыбчив, простодушен. Потягивает ракию прямо из фляжки, угощает всех остальных действующих лиц. В переговорах о статусе Черного моря немногословен: «Шипка», «Алеша», «братушки» и тому подобный джентльменский набор. Недавно провел из Бургаса в Одессу караван-конвой с ранними болгарскими помидорами и огурчиками, за что награжден национальным орденом «Царя Бориса» и зарубежным «Зализным Трезубом». Не прочь приобрести для Болгарии остров Змеиный, который торчит за бортом авианосца «Уиски», но на «нет» и суда нет.

ОСТРОВ ЗМЕИНЫЙ, такой себе островок, не уступающий, пожалуй, по размерам авианосцу «Уиски». Где-то под ним нефть. Расположен, примерно, 45 градусов северной широты и 35 градусов восточной долготы, невдалеке от устья Дуная. Говорят, прототип пушкинского острова Буяна.

НАДИР ЦИНАНДАЛИ, адмирал Яхты Его Величества Звиада 1-го. Порт приписки Сухуми временно захвачен вражей силой. Курит «Герцеговину Флор», демонстрируя чернозеленую пачку, как некий мандат. Как видно, что-то хочет сказать, но все время молчит. На роль можно пригласить глухонемого артиста. Напряжен, подозрителен, неподвижен. Взгляд исподлобья. Беспрерывно перебирает четки из очень драгоценного крупного жемчуга, принадлежавшего когда-то самой царице Тамаре. К Надиру Цинандали особое внимание режиссера: способен взорваться — из нагрудного кармана торчит граната-лимонка.

КИТО ГУРДЖААНИ, генацвале. Комиссар флота Временного Военного Правительства. Три катера расположены в Сухуми, а непогружаемая подводная лодка с пустой ядерной боеголовкой — на капитальном ремонте в Батуми. Круглая фуражка-аэродром для стоянки вертолета «Ми-8». Из-под фуражки торчит нос (чем больше, тем лучше). Вместо четок руки заняты беспрерывной очисткой мандаринов из ящика под ногами. Нож для очистки — или финский, или кривой, вроде турецкого ятагана. Вкусно пахнет мандаринами и чачей. Важно помнить: в сценическом пространстве между адмиралом Цинандали и комиссаром Гурджаани для недопущения взаимных оскорблений или даже кровопролития постоянно должен кто-нибудь находиться (лучше всего — адмирал Вермут фон Шнапсвайтхорс).

ВЕРМУТ ФОН ШНАПСВАЙТХОРС, адмирал объединенного флота НАТО, посредник-наблюдатель ООН на многосторонних переговорах о статусе Черного моря. Невозмутим. Толстопуз. Как говорится, морда лица. Пытается вообще не вмешиваться в эти дела. Разглядывает в подзорную трубу весенний зелененький хребет острова Змеиный. (На Змеином — безлюдье. Видны какие-то вышки, столбы, бараки, радары — то ли заброшенная воинская часть, то ли бывшая зона.) Берет из рук личной секретарши толстенную гаванскую сигару, смачно закуривает, стряхивает пепел за борт. Выкуривает сигару до половины, бычок швыряет в Черное море, секретарша приносит новую сигару, берет сигару из рук, смачно закуривает и т. д. Сигар понадобится много.

БЫЧКИ. Бычки огибают остров Змеиный, собираются в косяки и плывут к Одессе, Херсону и к Крымскому полуострову, где отлавливаются рыбаками и продаются на южных рынках в виде западной гуманитарной помощи.