На восходе луны - Стюарт Энн - Страница 36

Нет, он думает обо всем этом слишком много, а это уже опасно. Джеймс прекрасно понимал, что, оставь Кэрью в сарайчике засаду, и с ним было бы покончено. И даже представить страшно, какая участь ждала бы в таком случае Энни.

Нет, он должен избавиться от этих мыслей раз и навсегда. Отстричь их и зашить рану хирургическими нитками. А сейчас нужно только планомерно осуществлять задуманное. Неуклонно продвигаться вперед, но постепенно — шаг за шагом.

Энни держалась крепко. В последнее время, по мере того, как суровая реальность все больше и больше открывалась ей, в глазах Энни появилась загнанность. Как у испуганной лани, отметил про себя Джеймс. Нет, такой женщина не под силу примириться с реальностью, которая окружает его. Как и с той, которая окружала её отца. Она скорее погибнет, нежели её воспримет.

Правда, до сих пор Джеймс ещё надеялся, что ему удастся уберечь Энни от этой реальности. Просто ему нужно было сохранить Энни жизнь, пока сам он займется поисками всех ответов.

Он должен выяснить, кто за спиной Уина замыслил и организовал этот дьявольский план, и покарать злодеев. И тогда Энни будет в безопасности.

Хотя бы это он мог сделать для Уина. Для человека, которого любил как собственного отца.

Энни даже не подозревала, что обнимает палача. Не знала она и не могла знать, что он вернулся на кухню, пропитанный запахом смерти. В противном случае, она могла бы постепенно утратить рассудок. Как утрачивал свой рассудок он.

— Извините, сэр. Маккинли удалось ускользнуть вместе с этой женщиной.

— Как, черт побери? Я же отрядил туда лучших своих людей! Ты сам сказал, что ни одна машина не сможет проехать туда или оттуда, и что ни одна мышь не ускользнет из этой ловушки.

— Да, сэр. Видимо, я просчитался.

— Да, сынок, ты сел в лужу. — Генерал откинулся на спинку кресла, вертя в руке рюмку виски. Потребовалось бы слишком много виски, чтобы залить этот страшный провал, а генерал относился к тем людям, который рассчитывает каждый свой глоток. Неумеренное потребление спиртного — признак слабости, а генерал был человеком без слабостей.

Он смерил взглядом самоуверенного хлыща, стоявшего сейчас перед ним. Тот олицетворял новый тип бюрократа — политически грамотный выскочка, безукоризненный яппи, образованный и воспитанный член Лиги плюща. Много таких перевидал генерал за последние несколько лет и, будь на то его воля, сослал бы их всем скопом в Ирак — пусть Саддам Хусейн с ними разбирается.

Правда этот молокосос — и генерал давно это знал — отличался от остальных. По коварству он потягался бы с шакалом, а по части беспощадности дал сто очков вперед тигру-людоеду. И ещё был начисто лишен души и морали. Генералу достаточно было разок заглянуть в его пустые умные глаза, чтобы понять: вот человек, способный на все.

Что ж, такой человек — инструмент в его руках — был ему полезен. А в том, что он был его человеком, сомнений быть не могло. Правда, как любой тонкий инструмент, он требовал тщательного ухода. Тем более такой инструмент — уникальное средство уничтожение.

— И что ты собираешься делать теперь? — спокойно осведомился генерал.

— Я знаю, что делать. Одно меня интересует: насколько быстро необходимо с ними покончить?

— Как можно быстрее, сынок! — выпалил генерал. — Нельзя терять ни минуты. Джеймс Маккинли уже несколько месяцев засел во мне как заноза. С тех самых пор, как вышел в отставку. Он для нас — ходячая бомба, а наша организация слишком ценна и засекречена, чтобы так рисковать. Разумеется, мы тщательно замели все следы, но недооценивать Маккинли может только безумец. Иными словами, если мы рассчитываем и в дальнейшем проводить наши операции, Маккинли должен быть ликвидирован, и как можно скорее. Прежде чем он успеет разболтать, чем мы занимаемся. А уж он мог бы вывести нас на чистую воду, сынок. И — уничтожить. Если только мы не опередим его.

— Вы готовы поручить это мне, сэр?

— Да, черт побери! И я тебе это уже сто раз говорил.

— А если Кэрью заподозрит что-нибудь неладное?

— Тогда придется и его вывести за скобки. Словом, надо кончать их всех. Всегда можно обвинить в этом террористов. Или свалить вину на Маккинли. Как считаешь, Энни Сазерленд знает, кто он такой на самом деле?

— Сомневаюсь. В противном случае, она бы с ним не осталась, а, по словам Кэрью, выбор её был добровольный.

— Что ж, тогда даю тебе карт-бланш. Организуй утечку информации. Она должна знать, чем Маккинли зарабатывал на жизнь. Его подноготную. Это должно напугать её до полусмерти.

— А смогу ли я, по-вашему, сделать это, не объяснив ей всего? Про организацию, про нас всех?

Генерал пристально посмотрел на него. В бездушных умных глазах его молодого подчиненного не должно бы быть и тени сочувствия или сожаления. Не должно бы, но — было! И лучшие из них не лишены недостатков, рассеянно подумал генерал. А вслух сказал:

— Если ты в чем-то сомневаешься, сынок, то я могу поручить это задание другим. Нам совершенно не важно, что она знает, и чем догадывается. Возможности поделиться с кем-нибудь у неё все равно не будет. Главное — разъединить их с Маккинли. И тогда мы позаботимся о ней, а ты позаботишься о нем. Только не мешкай. Ясно?

— Яснее не бывает, генерал.

— Тогда — приступай. Найди их. Прежде чем Маккинли найдет нас.