Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена - Страница 5

- Ладно, всё нормально. – Виталик как будто угадал моё внутреннее напряжение, ободряюще мне улыбнулся – прямо как там, возле директорского кабинета. – Девчонки у нас нормальные, без закидонсов. Ты с ними подружишься. Давай, иди, в зале встретимся.

Маленькая, тесная раздевалка была забита битком. Рассевшиеся по скамейкам девчонки давно уже переоделись в спортивные костюмы, однако в зал выходить вовсе не торопились: одни увлечённо списывали домашнюю работу, положив тетрадки на колени, другие поправляли макияж, а третьи просто щебетали о мальчиках, о тряпках и обо всём на свете. Девчонки как девчонки. Как везде. Определённо, «без закидонсов». Но я опять не вписывалась в их компанию. Когда я вошла, все глаза, как по команде, уставились на меня. В них было всё, что только можно себе представить: любопытство, зависть, ожидание чего-то интересного…Я постаралась сразу же произвести впечатление уверенной в себе и общительной девчонки.

- Привет! – Это предназначалось и для всех и для каждой в отдельности.

- Привет. – Так же спокойно и вовсе не враждебно ответила за себя и за всех подруг высокая светловолосая девчонка в салатовом спортивном костюме. – Ты к нам?

- К вам. Я новенькая.

- Ну заходи, новенькая, не стесняйся. Форму-то принесла?

- Нет.

- Ну всё равно заходи. Сейчас Паша заявится, выгонит всех, а я остаться хочу.

Я почти ничего не поняла из всего того, что сказала мне блондинка, но её непринуждённость по отношению ко мне искренне обрадовала – могло быть и хуже! Бросив пакет с тетрадями в общую кучу сумок, я уселась на одну из расставленных у стены скамеек. Маленькая, полненькая девчонка с рыжим от веснушек лицом приветливо посмотрела на меня печальными серо-зелёными глазами.

- Как тебя зовут? – Спросила она почему-то шёпотом

- Ксюша. – Отозвалась я с готовностью.

- А меня – Яна. Ты откуда к нам приехала?

- Из Твери.

- Ой, а это очень далеко?

- Да нет, не очень... На электричке доехать можно от Москвы.

Продолжить диалог в том же духе нам не удалось – в этот момент оглушительно затрещал звонок. Первый мой звонок в этой школе…Девчонки засуетились: тетради быстро убрались в сумки, помады и пудреницы – в косметички. Яна подскочила с места и пулей вылетела из раздевалки. Остальные, к моему удивлению, даже и не думали выходить, хотя стояли в полной боевой готовности.

- Короче так, девчонки. – Торопливо распорядилась блондинка в салатовом костюме. – Когда Паша заглянет, все выходите и выключаете за собой свет. Не выдавайте меня!

О том, кто такой Паша, я узнала ровно через минуту, когда дверь отворилась,

и в раздевалку действительно заглянул жутко интересный брюнет лет тридцати в фирменном костюме «Адидас» насыщенного тёмно-зелёного цвета.

- Ну, долго мне ещё вас ждать, девчонки? Специально что ли ждёте, когда я вас выгоню? – Возмущённо накинулся он на нас, однако его никто не испугался.

- Уже идём, Павел Владимирович. – Ласково проворковала девчонка с короткой огненно-рыжей стрижкой и круглыми как у совы, чайными глазами.

- Павел Владимирович, а можно мне остаться? У меня сегодня месячные. – Подала голос какая-то другая шутница из общей женской массы.

Раздались смешки...Физкультурник было смутился, однако опомнился довольно быстро – видно, давно привык к такому отношению, - и уже совсем строго скомандовал:

- Выходите все, там разберёмся. Давайте, давайте, уже пять минут как урок идёт.

Нестройной гурьбой девчонки потянулись к выходу. «Салатовая» блондинка забилась в дальний угол, сделавшись почти невидимой. Кто-то услужливо щёлкнул выключателем, а Паша, должно быть, так торопился начать занятия, что даже не проверил раздевалку после того, как все мы вышли. Девчонке повезло, хотя я лично так и не поняла, для чего ей на самом деле понадобилось это добровольное заключение в пустой раздевалке на добрых сорок минут.

Глава 2

В огромном спортивном зале пацаны прыгали через «козла», развлекая себя до прихода учителя. Я поискала глазами Виталика Павлецкого. Он тоже увидел меня и, отделившись от компании друзей, пошёл мне навстречу.

- Ну как, освоилась немного?

- Освоилась. – После общения с одноклассницами мне почему-то было вдвойне приятней болтать с таким знакомым и почти уже родным Виталиком. Что поделаешь – здесь, как и везде, меня неосознанно влекло именно к мальчишкам.

Вдоль больших окон, затянутых сеткой, сплошным рядом стояли узкие лавочки. На одной из них, в самом уголке, нахохлившись, как курица на насесте, сидела конопатая Яна и с прежней тоской в глазах смотрела куда-то в одну точку. Мне отчего-то стало жаль её – что-то трогательное было в нескладной, круглой Яне. Что-то наивное и беспомощное. Виталик проследил за моим взглядом и тут же пояснил:

- Янка Лисовенко. В Пашу до одури влюблена. На каждом уроке вот так сидит и сохнет. Делать ничего не умеет, трояки по физре хватает, но ни одного урока не пропускает.

Я не успела ничего ответить по этому поводу – прямо у меня над ухом раздался зычный баритон Павла Владимировича:

- Класс, стройся!

И опять мы с Виталиком вынуждены были расстаться на какое-то время. Вместе с другими девчонками я отошла к стене, не имея ни малейшего понятия, куда мне вставать. Когда класс построился, я осталась не у дел. Паша мигом просёк ситуацию, подошёл ко мне:

- Новенькая? – Осведомился деловито.

- Новенькая. – Бодро подтвердила я, с вызовом глядя на красивого физкультурника снизу вверх. Он оценил мою смелость – улыбнулся, положил руку мне на плечо. Сразу же вспомнилась Яна Лисовенко. Её бы сейчас на моё место – неделю не снимала бы спортивную куртку, до которой Паша дотрагивался.

- Та-акс, давай прикинем. – Павел Владимирович бегло оглядел выстроившихся в ряд девчонок, и очень скоро указал мне на моё место. – Вон туда становись. Роста ты у нас среднего, так что туда идеально должна вписаться.

Глаз у Паши был намётанный – «вписалась» я действительно идеально. После того, как утряслись все мелкие формальности, началась перекличка – Павел Владимирович читал по журналу фамилии, а ученики отзывались. Я особенно не прислушивалась, потому что прекрасно знала – моя фамилия прозвучит последней. Пока я новенькая, так и будет на каждом уроке.

Но вот, ближе к концу списка Паша назвал очередную фамилию:

- Фадеева!

- Нету – Подал голос кто-то из мальчишеской шеренги, а две девчонки возле меня зашептались между собой:

- Да уж…У Маринки сейчас другая физкультура идёт в раздевалке. Подфартило…

- Не говори…Мы тут на брусьях будем кувыркаться, а она – на Канарейке.

- Или он на ней…

- Ага…

Знакомое прозвище заставило меня насторожиться. Вот уже второй раз за последние полчаса я слышу о каком-то загадочном Канарейке. И опять мне неприятно. Значит Маринка – та самая блондиночка, закрытая в раздевалке. Теперь стало ясно, почему она так хотела там уединиться. Непонятно другое – каким образом друг её сердца проникнет к ней на свидание через закрытую дверь?

Да, весёленькая школа, я в этом всё больше и больше убеждалась. Одни ученицы влюбляются в учителей, другие занимаются сексом прямо под носом у коллектива. Какие-то «канарейки» портят школьное имущество и девушек одновременно, почти не прерываясь на то, чтобы поучиться хотя бы изредка. Как же, оказывается, я далека от школьной жизни! Как мало я знаю! Надо срочно навёрстывать упущенное и вливаться в это общество пока не поздно! Страсти тут кипят как в мексиканских сериалах и не с моим характером оставаться от них в стороне!

- Сегодня, как я вам и обещал на прошлом уроке, ребята сдают турники, а девочки – брусья. – Сообщил Павел Владимирович, расхаживая вдоль шеренги. – Мальчики подтягиваются, девочки выполняют упражнения, которые я им сейчас покажу.

Мне стало весело. Интересно, Паша в курсе того, что девочки, глядя на него, мечтают совсем о других упражнениях? И кто только таких физкультурников в нормальные школы посылает? Надо быть законченным садистом для того, чтобы так дразнить неустойчивую подростковую психику безответной любовью! Я взглянула на маленькую Яну, затерявшуюся где-то в самом конце девичьей шеренги. Бедняжка! Как ей, должно быть, хочется стать олимпийской чемпионкой в угоду своему кумиру! Но сейчас у неё, наверное, снова ничего не получится и обидно ей будет до слёз…Впрочем, ради своего высокого чувства могла бы и похудеть слегка.