Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена - Страница 15

- Слушай. – Прерывая затянувшееся молчание, обратилась я к Вадиму. – Вы так здорово танцуете – и ты, и Варя. Вы что, учились где-нибудь?

- Не-а. Это у нас врождённое. Мама, когда беременная была, «Грязные танцы» каждый день по видаку смотрела.

- Врёт он всё. – Спокойно разоблачил друга Виталик. – Варька на хореографию с первого класса ходит, а Вадька у нас просто вундеркинд.

- Конечно, вру. – С лёгкостью сдался Канарейка. – В восемьдесят третьем году «Грязных танцев» ещё и в проекте не было.

Господи, с каким серьёзным и умным видом он говорил самые несуразные глупости! И как убедительно при этом они звучали! Даже сердиться на Вадима было невозможно – слишком уж наивными и трогательными становились его детские глаза, когда он дурачился.

- И видаков в восемьдесят третьем году ни у кого ещё не было. – Резонно добавил Виталик. – Иностранные фильмы по телевизору не показывали.

- Как это не показывали?! – Опять же с ноткой дурашливости в голосе возмутился Вадим. – А «Четыре танкиста и собака»?! Такой крутой супербоевик был, нынешние Рэмбо и Терминатор отдыхают! Мы в этот фильм с ребятами в детстве играли. Построим себе танк из ящиков и воюем с фашистами. Клёвая была игра!

- Слушай, а ты мне об этом не рассказывал! – Оживлённо встрепенулся Виталик. – Кого ты там играл-то? Грузина?

- Ну вот ещё. – Обиделся Канарейка. – Скажи ещё – Шарика.

- Янека? – Предположила я и сразу же попала в цель.

- Точно! – Канарейка удостоил меня одобрительным взглядом. – Тоже что ли фанаткой была?

- Была. – Весело кивнула я. – Все эту школу проходили.

О том, что я, играя в танкистов, тоже всегда выбирала себе роль Янека, я почему-то не сочла нужным сообщить.

- Ну и вот, значит. – Углубился в воспоминания Вадим. – Я был Янеком. И была у меня, разумеется, своя Маруся. Алёнкой звали, соседская девчонка. Выполняли мы с ней как-то ответственное задание и попали в немецкое окружение. Положение безвыходное и одно-единственное спасение – бочка с ржавой водой. Мы с Алёнкой, не долго думая, ныряем в эту бочку во всей одежде, погружаемся с головами и сидим. Минуту, две, три. И тут у меня мысли какие-то нехорошие появляются. Погибнем, думаю, сейчас от вражеской пули, не вкусив в полной мере радостей этой чудесной жизни. Была – не была! Подвигаюсь на ощупь к Алёнке, совершаю резкий выпад – и попадаю точно ей в губы. Алёнка с перепугу вместо того, чтобы шарахнуться в сторону, налетает прямо на меня, оба мы захлебываемся, начинаем выбираться, барахтаться, я её отталкиваю, она – меня, а в итоге вместе опять в ржавой воде оказываемся, друг друга топим…Немцы автоматы покидали, давай нас за волосы тащить, а я вырываюсь, ору: «Не дрейфь, Маруся, живыми не сдадимся!» А тут и друзья-танкисты с Шариком на помощь подоспели, камни из рогаток полетели по фашистским каскам…

Мы с Виталиком уже не могли просто слушать – мы надрывались от хохота, вытирая слёзы ладонями и хватаясь за животы.

- Но это ещё не всё, если вы так подумали. – Воодушевлённо продолжал Вадим. – Вся эта бойня завязалась возле бочки, если вы помните. А бочка эта принадлежала одному злому деду – дядя Костя его звали. Короче, он увидел в окно, что происходит, вылетел к нам. Как ещё без ружья с солью – не знаю. Мы, естественно, бросаемся в рассыпную, уже не разбирая – где немец, где грузин, где поляки, где собаки, всё смешалось – люди, кони, гора кровавых тел. Алёнка спотыкается, падает на асфальт, расшибает коленку, а сзади неумолимо приближается дядя Костя…Я оглядываюсь, вижу, что моя боевая подруга в опасности, открываю огонь на поражение из рогатки – аккурат дяде Косте в лоб…Остальное лучше не рассказывать.

- Да, да, хватит! – Замахала я руками на Канарейку, всё ещё плача от смеха. – Бедный дядя Костя!

- Бедный я! – Возмущённо поправил меня Вадим. – Бабушка потом со мной два дня не разговаривала из-за этого случая.

- Бабушка?

- Ну да, это же всё у бабушки происходило, на Чкаловской. Я там до школы рос.

- И хулиганил от души. – Добавил Виталик. – Оттуда ведь всё и началось, да?

- Наверное. А теперь это уже патология.

И вновь это было сказано с серьёзным, трагическим видом, хотя я лично готова была поклясться, что раскаяние Вадима вовсе не мучает. Впрочем, Виталик оказался прав – неприязни по отношению к Канарейке в моей душе больше не осталось, и для этого действительно стоило лишь немного с ним пообщаться. Волшебство какое-то. Красивый, интеллектуальный хулиган – явление редкое, если не сказать больше – эксклюзивное, но он мне и в самом деле понравился! Болезнь по имени Канарейка весьма и весьма заразна. Надо тормозить, пока ещё не поздно, ещё чуть-чуть – и я так же, как остальные девчонки начну расписывать физкультурную раздевалку полубезумными фразами о любви. Нет! Нет и нет…Надо увлечься Виталиком – он, по крайней мере, надёжней.

Глава 5

Из школы мы возвращались втроём. Было уже совсем темно и намного холодней, чем днём, но на этот раз я почему-то совсем не чувствовала резких порывов ветра. Щёки мои горели как после шампанского, и настроение было на удивление приподнятым. Может, этому способствовал прекрасно проведённый вечер, а может быть знакомство с двумя классными ребятами, которые сразу же оценили меня по достоинствам и помогли освоиться на новом месте. Конечно, так и должно было быть, я ничуть не сомневалась в том, что первыми моими друзьями здесь станут именно мальчишки, но видеть в их лице Виталика Павлецкого и Вадима Канаренко было вдвойне приятно и радостно.

Мне нравилось, что они друзья. Мне нравилось, что никто из них не пытался со мной заигрывать вот так, сразу, с первого дня. Если бы это произошло, я, разумеется, особенно не обиделась бы – у меня были все основания предполагать, что я им обоим нравлюсь. И в этом плане меня больше беспокоил Виталик, потому что в его взгляде я читала нечто для меня непривычное – глубокое, страстное и серьёзное. Вадим же смотрел на меня так, как и многие другие парни – с расчётливым, чисто спортивным интересом, словно на дорогую, модную шмотку, которую хотелось бы при случае заиметь. А что же я? Я ещё не решила, с кем из них встречаться. С одной стороны, Канарейка, конечно, интересней, незаурядней, чем Виталик. Но с другой – он слишком распущен и избалован женским вниманием. Маме, по крайней мере, в отличие от Виталика, он вряд ли понравится – способность к физиономистике у нас родовая.

Сразу же на крыльце Вадим достал из кармана «пилота» пачку «Бонда», с жадностью прикурил спичками. Мне вспомнились рассказы Виталика, и я не удержалась от вопроса.

- Слушай, а ты правда сигареты воруешь?

Канарейка выпустил в мою сторону струю едкого дыма, угрожающе покосился на Виталика:

- Заложил уже, да? Вот и бери друзей в разведку.

Он сказал это шутливо, но Виталик всерьёз обиделся:

- Да ладно, можно подумать, это бог весть какая тайна! Тут даже учителя знают, чем ты в свободное от учёбы время занимаешься!

- Ну допустим, это ты переборщил. Марго точно не знает, иначе меня бы давно от общества изолировали.

- А зачем ты это делаешь? – Привлекла я его внимание к себе.

- Как это зачем? – Вадим взглянул на меня с беззаботным недоумением. – Курить-то хочется.

- У родителей попросил бы денег.

- У родителей? Как ты себе это представляешь?

- Ну…На карманные расходы, например?

- Ага. – Ухмыльнулся Канарейка, снова выпуская мне в нос клубы холодного морозного дыма. – Они у меня такие дураки, что вот так возьмут и поверят, что я хочу эскимо на палочке купить. Особенно отец! Это же начальник контрразведки Щёлковского района.

- Серьёзно? Строгий он у тебя?

- В какой-то степени. Но главное – проницательный. Я вообще не так давно курю… С полгода где-то.. Мамка – та до сих пор об этом даже не догадывается, а отец – сразу просёк. Каждый вечер шмон карманов и проверка дыхания.

- Ругает?

- Ругает, конечно. Но я каждый раз клянусь, что больше не буду.