Красив и очень опасен - Стюарт Энн - Страница 38

И тут же ей захотелось захлопнуть ее. В папке хранились газетные вырезки, статьи и фотографии — вся мерзкая грязь, на которую была только способна желтая пресса. Цветная фотография залитой кровью прихожей с очерченным мелом силуэтом распростертого на полу тела. Кричащие заголовки, ужасающие своей жестокостью. Ричард нисколько не преувеличил: «Нэшнл сансет» и впрямь докатилась до того, что высказала предположение, не съел ли он своих детей.

Все, что касалось самих детей, разрывало ей сердце. С семейных фотографий на нее смотрели две прелестные и невинные мордашки, настоящие ангелочки. Старшая, Ариэль, белокурая и прехорошенькая, как и сама Диана, хотя в ее синих, как у куколки, глазах светилась решимость, которой так не хватало ее матери. Младший ребенок, Сет, был темноволосый и озорной на вид. Разглядывая его фото, Кэссиди вдруг представила Ричарда в детстве и решила, что он был именно таким.

А вот обвинений было хоть отбавляй. Считалось, что Тьернан был связан с тремя женщинами, которые при загадочных обстоятельствах исчезли. На что только ни намекали авторы статей: тут фигурировали сатанинские ритуалы, сексуальные извращения, кровь, пытки и нанесение увечий. Заканчивая просматривать это омерзительное чтиво, Кэссиди наткнулась на краткое упоминание, что две из пропавших женщин все-таки нашлись. Более того, обе утверждали, что с Тьернаном их связывали чисто дружеские отношения. Вот только Салли Нортон так и не объявилась.

Судя по фотографиям, Салли отличалась от Дианы Скотт-Тьернан, как лед от пламени. Крохотного роста, с мышиными волосами, торчащими зубами и смеющимися глазами, она абсолютно не подходила Ричарду Тьернану. Сам он, впрочем, никогда не отрицал романа с ней, что почему-то задевало Кэссиди.

Между прочим, никаких следов Салли Нортон так найти и не удалось. Она точно канула в Лету, причем никто даже толком не заметил, когда именно. И хотя ее тело не обнаружили, против Тьернана и без того хватало улик. Его осудили за убийство жены, а по прошествии некоторого времени поиск трупов его детей и любовницы был прекращен. Суд постановил, что ни к чему тратить деньги налогоплательщиков на столь бесполезное занятие.

Кэссиди содрогнулась и захлопнула папку. Ее мутило, в душе царил полный хаос. Она собиралась преодолеть расстояние в тысячи миль ради того, чтобы отыскать мужчину, обвиненного… нет — осужденного за одно из самых чудовищных злодеяний на свете. А вдруг и ее постигнет та же участь, что и его детишек, а также Салли Нортон, которые сгинули без следа?

Конечно, прилетев в Хитроу, она могла тут же сесть на обратный рейс и возвратиться в Нью-Йорк. Какой смысл подвергать себя опасности? Кэссиди машинально дотронулась до шеи. А вот и отметина, которую оставил ей на память Ричард. Нет, на попятный она не пойдет. Тьернан не убьет ее. У него, несомненно, была серьезная причина для столь таинственной и рискованной поездки, и Кэссиди хотела во что бы то ни стало узнать ее. Если же возникнет опасность, она всегда может обратиться к британским властям. Убийцу, приговоренного к смерти, в два счета выдворят из страны.

А вдруг — нет? В Англии смертная казнь запрещена. А вдруг он решит остаться? Ведь тогда он окажется в безопасности…

Кэссиди откинула спинку кресла и закрыла глаза. В мозгу лихорадочно роились мысли. Нет, сначала надо найти Тьернана, а потом что-то решать. Он должен наконец ответить ей на вопрос. Кэссиди хотела услышать этот ответ из его уст, которые еще так недавно целовали и ласкали ее с такой всесокрушающей страстью. И, что бы Ричард ни ответил, она поверит ему.

Таможенные формальности Кэссиди проходила словно в тумане и не сразу сообразила, как ответить на простой вопрос о причине своего прибытия в Англию. Она даже не нашлась, что соврать. Дело в том, что, по большому счету, Кэссиди и сама толком не представляла, зачем прилетела. Да и не могла же, в конце концов, она ответить величавой служительнице, что преследует убийцу.

Машину в Англии Кэссиди никогда не водила, в картах разбиралась прескверно, вдобавок безумно устала и нервничала. Все это привело к тому, что, выезжая из Лондона, она трижды едва не разбилась насмерть, постоянно путая, по какой стороне дороги ехать. Как и следовало ожидать, накрапывал мелкий дождик, который тоже не добавлял настроения, да и коробка передач у взятого напрокат «Воксхолла» была ручная, тогда как Кэссиди привыкла к автоматической. По радио звучала исключительно торжественная органная музыка, уместная разве что на похоронах. Словом, добравшись до Сомерсета, Кэссиди готова была разреветься.

Переночевала она в скромном семейном пансионе с общим туалетом. Завтрак, состоявший из сплошного холестерина, запила отвратительным кофе, после чего, сев в машину, погнала дальше. До Девоншира добралась уже под вечер и, хотя впервые за все время ее пребывания в Англии серая мгла рассеялась и выглянуло солнце, настроение Кэссиди вконец испортилось. Она не знала, что ее ждет в конце пути, однако подозревала, что это вряд ли ее порадует.

Уичкомб оказался крохотным городком на западном побережье. Кэссиди въехала на рыночную площадь и, остановив машину, в недоумении огляделась по сторонам. С какой стати Ричарду Тьернану понадобилось так рисковать, чтобы забраться в такую глухомань, и как, черт побери, ей разыскать его в этом богом забытом уголке? Обращаться в полицию нельзя, почта тоже исключалась. В конечном итоге она остановила выбор на бакалейной лавке, где на горсть мелочи, оставшуюся после обмена денег в аэропорту Хитроу, купила себе диетическую кока-колу и несколько открыток.

Все оказалось как нельзя проще. Продавщица, жизнерадостная и разговорчивая женщина, была рада возможности посплетничать, тем более что в конце марта наплыва туристов не наблюдалось. Кэссиди поведали национальную принадлежность всех приезжих, однако американцев среди них не было. Кэссиди также узнала, что на берегу бухты жил один пожилой иностранный бизнесмен (кто его знает, может, и американец), а в Черринг-Кроссе на недавно купленной ферме поселился некий профессор из Канады. Он сам только что приехал в отпуск, но скоро ожидал в гости свою овдовевшую сестру с детьми.

Кэссиди чуть не плакала от разочарования, но дать волю слезам не решилась. Расплакавшись, она обычно долго не могла остановиться и принималась рыдать уже по малейшему поводу. Шон женские слезы на дух не выносил, и что-то подсказывало ей, что и Ричард не большой их любитель. Ну и черт с ними! Она заберется в какой-нибудь тихий уголок и уж там выплачется всласть.

Она завела мотор «Воксхолла», который, по обыкновению, тут же заглох, но затем все же справилась с этой «помесью осла и самоката» и бесцельно покатила вдоль побережья. Узкая, как козья тропа, дорога все время петляла, густые заросли кустарника мешали нормальному обзору, да и гнала Кэссиди слишком быстро. В итоге, когда из-за крутого поворота навстречу вылетел какой-то автомобиль, Кэссиди в испуге слишком резко крутанула руль вправо и очутилась в кювете. Это злоключение вконец ее добило, и Кэссиди, уронив голову на руль, дала волю чувствам и горестно зарыдала.

Напугавший ее автомобиль остановился, и несколько секунд спустя к правой дверце подошла женщина.

— Извините, пожалуйста, мисс, — взволнованно сказала она. — Это все из-за меня. Я привыкла тут слишком быстро ездить. Надеюсь, вы не пострадали?

— Нет, — выдавила сквозь слезы Кэссиди, по-прежнему не отрывая головы от руля.

— По-моему, вы без особого труда выедете на дорогу, — сказала незнакомка. — Но, может, мне лучше подождать и посмотреть, как вы справитесь… — В ее голосе прозвучало сомнение.

— Нет, я сама, — быстро ответила Кэссиди. — Оставьте меня, пожалуйста.

— Я все-таки чувствую себя виноватой…

Только в эту минуту Кэссиди наконец осознала, что акцент, обычный для Нью-Йорка, совершенно необычен для Девоншира. Женщина, из-за которой она едва не угодила в аварию, разговаривала не так, как англичанка.

Кэссиди приподняла голову и, утерев слезы, прищурилась. Солнце светило прямо в глаза, и лица женщины она не разглядела.