Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело - Чейз Джеймс Хедли - Страница 7

— Ты проверишь все, что делала Дана, — говорю я Бенни, поворачиваясь спиной к Финнегану, чтобы не видеть его. — До момента ее смерти. Попробуй перекинуться словом с портье в «Звезде», но ни единого слова об Аните Серф, Может, портье ее видел. Ты имеешь представление, как Дана была одета?

— Я просматривал ее одежду, — отвечает Бенни с полным ртом. — Юбка с болеро, которую она всегда носила, отсутствует. Вероятно, она и была на ней надета.

Керман налил себе кофе и подвинул кофейник ко мне.

— Что ты сделал с бриллиантами? — спросил он.

— Положил пока в сейф бюро. Я собираюсь воспользоваться ожерельем, чтобы заставить Серфа заговорить.

— А мне что делать, Вик?

— Займись Ледбреттером. По мнению Мифлина, он меченый. Бродяга. Возможно, он видел больше, чем сказал полиции. Повидай его. Если тебе покажется, что маленький подарок может освежить его память, действуй. Расходы нас не остановят, важен результат.

— Решено, — кивнул головой Керман. — Непременно надо повидать этого парня, но… я никак не могу отделаться от мысли, что в этом много странного. — Он отодвинул пустую тарелку и закурил сигарету.

— До настоящего времени куколку Аниту заставляли «петь» за 30 тысяч долларов. Это много… и только за то, что у нее накрашены ногти? Подведем итоги. Если кукла согласна кого-то снабжать деньгами, почему шантажист убил Дану?

— Может, потому, что он собирался сорвать большой куш? Начал с пяти, потом получил десять и тут же запросил пятнадцать. Может, потребовал что-то очень серьезное, а в этот момент как раз на горизонте появилась Дана.

— Но зачем убивать? — повторил Керман, нахмурив брови. — Не было никаких оснований для убийства! Непонятно!

— Стоп! — сказал я, озаренный неожиданной идеей. — Ты сунул палец во что-то горячее. — Я отодвинул стул, взял у Кермана сигарету и закурил. — Существует еще одно обстоятельство. Смотри: предположим, что Беркли был любовником Аниты и Дана свалилась им на голову со своей слежкой… Беркли вполне мог «спустить» ее, чтобы заставить молчать.

— Наоборот, — возразил Керман. — Зачем ему убивать ее? У Беркли есть деньги, так? Если бы у них были серьезные намерения, она могла бы развестись с Серфом и выйти за Беркли. Нет, ему не было необходимости убивать Дану.

— Да? — я с интересом посмотрел на Кермана.

— И не следует исключать еще одну возможность, — продолжил он. — Зная, что она следила за Анитой, мы делаем вывод, что ее убили из-за жены Серфа… Возможно, ей удалось узнать что-то важное. Но возможно, что это убийство и не имеет никакого отношения к Серфам.

— Боже мой! За что же ее убили? У нее не было ни единого врага. И почему она оказалась в дюнах, если не следила за Анитой?

— А кто тебе сказал, что Анита была там? — спросил Бенни.

— Я же тебе объяснил: она приходила ко мне около десяти вечера. Дану нашли в миле от моего дома. Я думаю, уйдя от меня, Анита встретилась с парнем, который заставлял ее «петь». Дана следила за ней, хотя Анита была уверена, что ускользнула от наблюдения. Но вы же знаете, как работала Дана, — ускользнуть от нее очень трудно. Она проследила Аниту до места встречи, где и обнаружила шантажиста, а тот потерял голову и…

— А ты не допускаешь мысли, что это Анита убила ее? — спросил Керман.

Я утвердительно кивнул.

— Да, но эта мысль меня не привлекает. Женщины не пользуются таким тяжелым оружием, как пистолет-автомат сорок пятого калибра. Да и вообще, не похожа Анита на убийцу.

Керман надул щеки, покачал головой и проворчал:

— Я ее еще не видел… Но как могло попасть к Дане это ожерелье?

— У тебя есть какие-то соображения?

— Есть. Но это только предположение. Допустим, кто-то нарочно подкинул ожерелье, чтобы полиция заподозрила Аниту. Нет ничего проще — определить, кому принадлежит эта вещичка. Если бы не Эд, полиция уже сегодня вышла бы на след Аниты.

— Может, это Натали Серф, а?

— Может быть. Как только Бенни показал мне ожерелье, я сразу же подумал о ней. Натали ненавидит Аниту и была бы рада повесить на нее это убийство.

— Но она же калека! — возразил Бенни. — Как она могла подняться к Дане?

— Я не утверждаю, что это сделала она лично, но ведь она могла подослать кого-то. Это только идея, но стоит подумать над ней. Эд, постарайся разузнать, не заходил ли кто к Дане между одиннадцатью и тремя часами прошлой ночью? Это не могло быть раньше, потому что, когда Анита уходила от меня, у нее на шее было ожерелье.

— Вот бы наложить лапу на эту малютку и заставить ее говорить — половина дела была бы сделана! — заметил Керман.

Я встал.

— Пойду на разведку к Серфу. За это время повидай Ледбреттера. Он, возможно, видел Аниту, а может, и убийцу. Ты, Эд, знаешь, что тебе делать. Сходи на квартиру к Дане, но если увидишь фликов, не суй туда свой нос. Встретимся за завтраком и посмотрим, чего мы достигли за это время.

— Сейчас еще рано, Вик, — заметил Керман, посмотрев на часы. — Уж не собираешься ли ты к Серфу в такую рань?

— Собираюсь. Паула вытащила его из постели в шесть утра. Так что в настоящее время он свеж и бодр. Я дал ему время отдышаться, чтобы легче было прижать. Паула его только потревожила, а у меня есть улика — ожерелье.

— Не хотел бы я быть на твоем месте, — сказал Бенни, влезая в бордовый форд. — Миллионеры обороняются, когда их атакуют. Если уж необходимо прижать кого-то, я предпочитаю, чтобы это была курочка.

— Я тоже, — согласился Керман.

Глава 3

Перед Санта-Розой выставлена стража. Обе створки двери закрыты, и создается впечатление, что сегодня здесь гостей не очень ждут. Страж молод, хорошо сложен и выглядит весьма элегантно в бутылочного цвета форме. Кепочка сидит на одном ухе. Он блондин, и глаза у него совсем светлые, голубые или серые, как вам больше нравится. На его красивой харе лежит печать самодовольства. Мне это не нравится. Ему, наверное, года двадцать два, но выглядит он вдвое старше. Это тип, который немало повидал в своей юности, достиг самого дна и не упустит ни малейшей возможности. Если бы я знакомился с его подружкой, то держал бы наготове ружье…

Я останавливаю машину в двух метрах от стража и предоставляю ему возможность полюбоваться моей персоной. Его взгляд, как рентген, пронзает меня. Я выключаю мотор и выхожу из машины.

— Я могу въехать или топать пешком?

Солнце играет на двойных воротах, отделанных хромом, и на полированных пуговицах его формы. Облака отражаются в лакированных раструбах его перчаток. Краги блестят, и я вижу свое отражение на носках его ботинок. Да, парень умеет сверкать. Он блестит, как новый пенс, и стоит столько же.

— Что ты сказал, Мак? — Он принимает независимый вид.

— Я спросил, можно ли мне проехать или придется идти пешком? — терпеливо повторяю я.

— Ни то, ни другое, — отвечает он и прислоняется к стене с усталым видом человека, не спавшего всю ночь. — Влезай в свою машину, Мак, и отправляйся обратно.

— Меня зовут Мэллой. У меня небольшое дельце к твоему хозяину… Поднимись к нему, малютка, и скажи, что я здесь. Увидишь, он меня примет.

Он снимает одну из перчаток, расстегивает китель и выуживает из внутреннего кармана портсигар из чистого золота. Неторопливо выбирает сигарету, прикуривает, затем водворяет портсигар на место, выпуская дым через нос. Все это время он рассеянно глядит вдаль и на губах его играет мечтательная улыбка.

— Никого нет, — он снова выпускает дым. — Влезай в машину и двигай отсюда.

— Это серьезно, — говорю я, как будто ничего не замечая. — Скажи своему хозяину, что он примет либо меня, либо полицию, и больше ничего.

Парнишка думает. Потом щелчком наманикюренного пальца отбрасывает окурок. Но этот жест не доставляет ему желаемого удовольствия. Он принимается носком ботинка рыть землю, но и это ему не нравится.

— Старик отбыл с час назад, — говорит он после некоторого раздумья. — И не спрашивай меня, куда он поехал. Я ничего не знаю. Может быть, он отправился путешествовать. Надеюсь, теперь ты отчалишь?