Безумие Джоула Делани - Стюарт Рамона - Страница 3

– Не знаю, – призналась я, – у Джоула снята трубка. Вы посидите спокойно, пока я к нему сбегаю?

– Я тоже пойду, – заявил Питер, и Кэрри положила руку ему на плечо.

Они выглядели собранными и решительными. Но, разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы взять эту бравую армию с собой. Я понятия не имела, что меня там ждет, о чем и сказала им. Они стали возражать. Пускаться в прения не имело смысла. Я быстро надела пальто, натянула боты и, наклонившись к зеркалу в прихожей, обнаружила, какой у меня ужасный вид: бледное испуганное лицо, вытаращенные глаза. Чтобы выглядеть лучше, я попыталась соорудить кое-какую прическу. Но у меня не было времени доделать ее, поэтому пришлось обмотать голову красным шарфом.

– Если он болен, понадобится доктор, – напомнил мне Питер.

– Сначала я сама посмотрю. А потом можно будет позвать твоего отца.

Прежде чем они смогли продолжить дискуссию, я открыла дверь, и ветер унес их протестующие возгласы.

На улице почти не было машин. Утопая в снегу, я добрела до Парк-авеню и там остановила такси.

По дороге мое воображение рисовало ужасные картины. Джоул пытался покончить с собой. Его избили грабители. Или что-то еще, более жуткое. Мне не давали покоя те мучительные попытки овладеть речью и странный чужой голос.

– Прибыли, – объявил водитель. – А вам точно сюда, вы уверены?

Я поняла, что он имеет в виду, когда мы подъехали к дому, где Джоул снимал квартиру Двое бородатых парней в кожаных куртках сидели в дверях под плакатом на английском и испанском языках, запрещавшим бродяжничество. Мусорные ящики выстроились вдоль исписанной мелом стены. Уличные фонари были разбиты.

– Да, сюда, – ответила я водителю, нащупывая онемевшими пальцами деньги. Должно быть, он все же решил, что меня ввели в заблуждение, – вполне приличная дама в меховом пальто направилась к какому-то подозрительному полуразвалившемуся строению.

Поскольку замок на парадной двери оказался сломанным, я проникла в дом без звонка и, спотыкаясь об осколки кафеля, поднялась по разбитой мраморной лестнице мимо голубой стены с непристойными надписями. С замирающим сердцем я постучала в дверь.

– Джоул! Пожалуйста, открой дверь! Это Нора. – Я приложила ухо к замочной скважине Но из квартиры доносились лишь звуки медленного джаза. Я схватилась за ручку, и, к моему удивлению, дверь открылась.

С того места, где я стояла, можно было видеть всю комнату: диван, холщовый шезлонг, зажженную медную лампу, дымчатого кота Джоула, испуганно прижавшегося к книжной полке. Сам Джоул сидел на мексиканском ковре, вытянув ноги и прислонившись к стене. В руке он все еще держал телефонную трубку.

– Джоул! – опять крикнула я, потом осторожно подошла и опустилась на колени рядом с ним Я не увидела ни крови, ни следов ограбления. Если тут и происходила борьба, то скорее внутренняя. Лицо Джоула – узкое, с тонкими чертами, совсем как у Питера, с той же прядью темных волос, падавших на лоб, – исказилось страшной гримасой.

Я выключила маленький транзисторный приемник, потом нагнулась к Джоулу. Никакого перегара. Ни стакана, ни следов таблеток, ни фольги. Внезапно похолодев от ужаса, я засучила рукава его рубашки и стала осматривать руки. К моему облегчению, следов уколов тоже не оказалось.

Затем я взяла трубку и набрала номер Теда. Марта позвала его к телефону. Я постаралась как можно короче рассказать о происшедшем. Тед терпеливо слушал.

– Что с ним? – спросила я.

Конечно, не имело смысла задавать такой вопрос, хотя Тед и был доктором.

– Откуда мне знать. Он мог принять все, что угодно, – ответил Тед.

– А может, он ничего не принимал, может, он просто болен? – Но взглянув еще раз на Джоула, я отказалась от этой мысли.

Его лицо странным образом двигалось. Мне еще не доводилось видеть ничего подобного. Словно в движение пришли мышцы, которые никогда прежде не использовались. Одна бровь опустилась, губы скривились, и лицо приняло какое-то лукавое, чуть ли не озорное выражение. Он пытался заговорить. Я не могла его понять и наклонилась пониже.

– Ты Нора? – прохрипел он незнакомым голосом.

Глава 2

Потом меня словно окутала пелена густого тумана. Я очень смутно помню звук сирены, быстрые шаги в коридоре, темно-голубые униформы. Очевидно, Тед попросил Марту вызвать «скорую помощь», пока мы с ним говорили. Все происходившее воспринималось словно отдельные кадры бессвязного фильма. Сержант отеческим тоном спрашивает: «Он ваш родственник?» и записывает что-то в черный блокнот. Джоул медленно и неуклюже двигает руками и ногами, как будто они ему не принадлежат. Двое санитаров в белых халатах натягивают на него смирительную рубашку и привязывают рукава к груди. Телефонный звонок. Снова Тед – просит, чтобы ему дали поговорить со старшим полицейским.

Я плохо помню поездку на машине «скорой помощи». Должно быть, я ехала вместе с Джоулом. Потом внезапно мои мысли опять прояснились. Когда открылись ворота больницы «Бельвю», я снова воспринимала все с мучительной ясностью. Санитары посадили Джоула в кресло на колесах и повезли через вращающиеся стеклянные двери в ярко освещенное отделение неотложной помощи. Миновав регистратуру, они свернули за угол и скрылись из вида. Я попыталась идти за ними, но медсестра остановила меня.

– Подождите здесь. Возможно, нам понадобятся некоторые сведения.

– Кому я должна сообщить их?

– Просто подождите, – ответила сестра, – за вами придут.

Возле регистратуры собралась целая толпа: полицейские, санитары, врачи, несколько пуэрториканок с печальными лицами. Я заметила еще одну комнату со стеклянной дверью и табличкой «Приемная № 1». В комнате толпились усталые встревоженные люди всех возрастов: подростки в джинсах и кожаных куртках, женщина в бобровой шубе с приколотым к плечу букетиком фиалок. Сквозь стеклянные вращающиеся двери я видела, как отъехала доставившая Джоула машина «скорой помощи» и прибыла новая. На носилках вынесли какую-то очень бледную женщину с закрытыми глазами. Двое полицейских привели пьяного с окровавленным лицом. Мне казалось, что прошло уже несколько часов. Я обернулась и посмотрела на приемную. Но там как будто не произошло никаких перемен. Все неподвижно сидели на своих красных и черных пластиковых стульях. Снег таял и капал на линолеум. Санитары и интерны[1] в нарукавниках сновали туда-сюда. Медсестры болтали. Подъехала дежурная реанимационная машина. Стеклянные двери раскрылись, и я ощутила поток холодного ночного воздуха.

Потом появился Тед, и при виде его долговязой фигуры я сразу почувствовала облегчение. Собранный педантичный человек может быть не очень хорошим мужем, но в экстренных ситуациях он весьма кстати.

Как обычно, Тед не тратил время на любезности.

– Где он?

– Там где-то, – неуверенно ответила я. – Меня не пустили внутрь.

– Подожди здесь, – сказал он так же, как медсестра, и принялся рыться в ворохе белых халатов. Через минуту он уже натянул нарукавники и обменялся рукопожатием с коллегой. Ученые вроде Теда предпочитают сугубо официальный тон в беседе с молодыми ординаторами.

Пока они разговаривали, я пыталась подойти поближе, но прежде, чем мне удалось что-то услышать, они свернули за угол, и медсестра снова преградила мне дорогу.

Я продолжала ждать. Появился молодой человек с забинтованной рукой. Проходя мимо компании подростков в кожаных куртках, он сочувственно улыбнулся. Какой-то ординатор стал беседовать с женщиной в бобровой шубе. Женщина задавала вопросы и медленно кивала, слушая ответы. Потом она покинула приемную. Подъезжали машины «скорой помощи» и патрульные машины, из которых выносили окровавленные жертвы несчастных случаев, пьяных. Как будто в тот вечер, накануне уик-энда, по меньшей мере половина города получила увечья.

Наконец Тед появился снова и стал переодеваться в хвою меховую куртку.

– Все в порядке, – сказал он мне. – Его приняли. Мы можем идти.