Когда смерть разлучит нас… (СИ) - "Мари Явь" - Страница 62

— С чего ты решила? — Глухо поинтересовался Эохайд.

— Ну… ты же знаешь, там есть один раздел. «Возмездие»…

— Воздаяние.

— Да, вроде того… Твои родители соригинальничали, выбирая тебе имя. — Прикусив губу, Кэри вспомнила слова Миранды.

Он не человек. Его зовут не Брендан, а Брес.

Черт возьми, однажды она, подчиняясь какому-то неизъяснимому порыву, обратилась к нему так же. И вот теперь она узнает, что этим именем некогда называли языческое божество. Можно предположить, конечно, что Миранда тоже видела эту книгу и под действием алкоголя и стресса втемяшила себе в голову, что ее супруг — демон. Тем более мужчина подходил под описание — он был слишком красив для обычного смертного.

Спотыкалась ее теория лишь на том, что Миранда была равнодушна к книгам и знала латынь на уровне «никак». Однако на что только не пойдет человек, чтобы подвести пугающую информацию, которая колышется на грани фантастического, под законы логики.

— Я не знал своих родителей. — Ответил Эохайд разрывая молчание. Его слова прозвучали спокойно, даже безразлично. Как и подобает человеку, который не помнит даже цвет глаз своей матери.

Безумный порыв подойти и обнять пришлось грубо в себе подавить. Вряд ли он оценит такую слюнявую сентиментальность.

— Ясно. — Она снова надолго замолчала, определенно, отвлекая его от дел. — Можешь считать меня сумасшедшей, но… разреши называть тебя… так, как в этой книге.

Кэри не смогла заставить себя посмотреть на него. Ее просьба была совершенно лишенной смысла, даже оскорбительной. Еще подумает, что ей не нравится его настоящее имя.

— Это имя подходит тебе… — Попыталась торопливо оправдаться она. — А еще… знаю, что это прозвучит нелепо, но… иногда, смотря на тебя, мне кажется, что я тебя уже где-то встречала. Это невозможно, конечно, ведь я бы запомнила. Просто бывают такие моменты, когда возникает нелепая мысль, будто мы давно знакомы. Я не верю в мистику, но эта книга…

Тяжело вздохнув, Кэри приказала себе заткнуться. Правильно сделала. Кажется, мистер Эохайд всерьез озаботился ее душевным здоровьем, глядя так пронизывающе, испытывающе. Вероятно, гадает над тем, почему ему попадаются только тронутые женщины.

— Не буду тебе мешать. — Слишком оживленно произнесла Кэри, заталкивая руки в карманы. — Жутко устала. Пойду спать, пожалуй.

Наверняка, он проводил ее понимающим взглядом. Целебный сон — то, что нужно ее разгулявшейся фантазии. И может дело именно в том, что он был ей нужен, а может в том, что с некоторых пор темнота ее пугала, сон не шел. Ворочаясь в своей новой постели, Каролайн не могла думать ни о чем другом кроме книги и мужчины, которому эта книга принадлежит.

Почему Эохайд молчал? Ему нужно было опровергнуть ее абсурдные предположения смехом. Он же был, напротив, предельно серьезен. Можно сказать, растерян. Даже… напуган? В любом случае, и в половину не так, как она. Его прошлое оказалось загадкой куда более запутанной и темной, чем представлялась поначалу.

Он не знал своих родителей. Тогда кто так превосходно воспитал его? Есть ли у него родственники? Брендан никогда о них не упоминал, а ведь Кэри так хотелось увидеть лица тех, кто был с ним одной крови. Ходят ли под этим небом такие же люди, как он? Оценили бы они его выбор?

Накрыв лицо руками, Каролайн последними словами обругала свою наивность. Уже примеряет на себя роль спутницы его жизни, вот те на.

Дверная ручка щелкнула, заставляя очнуться и кинуть взгляд в сторону открывшейся двери. Из коридора лился тусклый свет, очерчивая мужскую фигуру. Профессор Эохайд пришел пожелать спокойной ночи? Как мило, но нет.

Возможно, дело в темноте: он выглядел опасно. Может даже опаснее, чем в ту ночь, когда без лишних колебаний прикончил несостоявшегося насильника. Черт, вряд ли такие воспоминания помогут ей расслабиться.

Кроме того, темнота была не единственным пугающим фактором. Это гнетущее молчание тоже должно было что-то значить. Ох, как и то, что переступив порог, он быстрым движением снял с себя футболку. Как жаль, что он не позаботился о свете. К черту ее страхи, теперь Кэри угнетала невозможность разглядеть его рельефное тело.

Ее дыхание сбилось, когда мужчина избавился от штанов, после чего, не говоря ни слова, прошел к кровати, стягивая с нее одеяло. Явно намереваясь заменить его собой. Немного удивленная его внезапным появлением и неутомимостью, Каролайн откинулась на подушки, смотря на то, как Эохайд нависает над ней, наклоняется… Ее руки взметнулись вверх, желая оказаться в его густых волосах. Что не позволили ей сделать крепкие ладони, приковавшие запястья девушки к кровати по обе стороны от ее головы. Окей, кажется, в этом танго ведет исключительно он.

Когда он наклонился к ее губам, Кэри была уверена, его поцелуй развеет это смутное беспокойство. Хрен там плавал… грубый и глубокий, он имел вкус терпкого виски. Заерзав под мужчиной, Кэри пыталась понять, что могло его так завести. И речь идет не столько о его готовом, напряженном теле, сколько о смятении, даже злости, с которыми он прикасается к ней теперь.

Оторвавшись от ее рта, Брендан резко задрал ночную сорочку, укрывавшую женское тело, и стянул ненужную одежду через ее голову, откидывая в сторону. Замирая.

Смотря в его глаза, Каролайн пыталась определить, что заставило его остановиться. Вид ее обнаженного, ждущего продолжения тела? Или его подарок, расположившийся теперь между ее грудей?

Когда Эохайд опустился на нее, разводя ее бедра, тяжесть его тела была встречена поощряющим стоном.

— Как можно быть такой… — Испуганно замерев, Кэри слушала его тяжелое дыхание у своей шеи, — … идеальной.

— Брес…

Ответом ей стало его долгожданное проникновение, заставляющее податься навстречу и застонать.

— Даже если ты возненавидишь меня… — Проговорил хрипло мужчина, начиная сокрушающее движение, — …я не смогу тебя отпустить.

— Почему… — я должна тебя ненавидеть?

— Все может измениться. В любой момент.

— Не хочу… — чтобы что-то менялось.

— Я тоже. Будь я проклят, я тоже.

Откинув голову назад, она закрыла глаза, принимая ласки его губ и языка на ее шее и груди. Оказывается в некоторых случаях осознание собственной уязвимости может чертовски возбуждать.

— Только не теперь. Не снова. Я не вынесу этого. — Прошептал он с пугающей убежденностью.

Промелькнувшее беспокойство было похоже на ревность: оказывается в его жизни уже была такая сводящая с ума любовь, потеря которой изранила его. Возможно, в эту самую секунду он даже думает о той женщине. Каролайн бы всерьез обеспокоила эта новость, если бы не… ох, боже… как же он… хорош.

— Не нужно. — Выдохнула она, подаваясь навстречу. — Просто… не отпускай меня.

Очевидно, если он и собирался, то точно не в ближайшие часы. Давая повод задуматься над тем, как можно быть настолько… идеальным.

— Я не могу принять от тебя такую драгоценную книгу. — Прошелестела почти беззвучно Каролайн, обессилено закрывая глаза.

Она лежала на мужчине сверху, уткнувшись в его шею, и кажется совершенно его этим не стесняя. Слушая дыхание и сердцебиение, звук которых успокаивал лучше любой гармонии из семи нот.

Что касается разговора, если уж до него дошло дело: Каролайн хотела озвучить нечто совсем противоположное несогласию. Как насчет «какой же ты потрясающий»? или «не возьмешь выходной еще на денек? два? неделю?». А может «ты так восхитительно пахнешь». Книга для нее сейчас находилась в ином мире, а не комнате.

Эохайд тихо, как будто печально усмехнулся.

— Через девять дней тебе исполниться двадцать один год. — Проговорил он в итоге. Его грудь поднялась и расширилась посредством тяжелого вздоха.

— Тебя это печалит? — Ее улыбка коснулась его горла.

— Можешь считать это подарком.

— Ты мог бы подарить мне цветы и открытку.

— Тебе до сих пор нравятся орхидеи?

— Как ты можешь знать обо мне так много, тогда как я… — Определенно, этот разговор набрал бы обороты, будь у нее хоть немного энергии. — Не хочу…