Апогей (СИ) - "Мари Явь" - Страница 62

Тебя. Только тебя и прямо сейчас.

Я слышу, как он вдыхает запах моего желания. Его ладони скользят по моему телу, обхватывают грудь через кружева нижнего белья. Невероятно напряженный и готовый, Аман умудряется сохранять завидную невозмутимость, прикасаясь губами к моей шее, пока его рука спускается вниз, достигая пояса трусиков и сползая под ткань.

Сжав губы, держусь из последних слов, чтобы не застонать от наслаждения, смешанного с жгучей душевной болью.

Лекарство, оказалось сладким ядом.

— Скажи мне. — Его нетерпеливая просьба опаляет кожу моей щеки. И хотя все очевидно без слов, Аман ждет моего позволения. Как всегда.

Вцепившись в его запястья, я вдыхаю:

— Нет.

— Хочешь, чтобы я сделал это ртом?

О, Господи, да! Его нежный, страстный рот, доводящий меня до экстаза. Это именно то, в чем я сейчас нуждаюсь. То, что излечит меня. Заставит забыть на несколько долгих часов о боли, которая непременно вернется, обрушиваясь на меня с новой силой.

— Нет. Не надо… я не хочу.

Мужчина за моей спиной замирает, пытаясь понять, какую игру я затеяла на этот раз. Ведь я, которая не в состоянии прожить и дня без прикосновений своего мужа, не могу отвергнуть его теперь.

— Не хочешь? — Повторяет Аман едва слышно, словно эти слова трудно осознать даже его древнему уму.

— Мне нужно собираться. — Шепчу я, умоляя, чтобы он просто отпустил меня и ушел. Потому что еще минута, и я не выдержу эту пытку. — Я опаздываю.

Раньше меня это не останавливало. Вероятно, в звенящей тишине он думает о том же. Его руки сжались на мне сильнее, а сердцебиение участилось. В какой-то момент мне даже начинает казаться, что он наплюет на мое «нежелание» и возьмет меня силой, сделав тем самым нам обоим огромное одолжение. Потому что мое тело сгорало от желания стать с ним единым целым вновь.

В то время как душа всячески этому противилась.

С шумным вздохом, Аман делает шаг назад. Его руки и его тепло, сулящие наслаждения и защиту оставляют меня среди холода и боли.

Вернись. Не уходи. Будь со мной, пожалуйста.

Незаменимых не бывает. Когда-нибудь на этом самой кровати, эти самые руки будут ласкать другую.

Я удерживаю себя на месте, слыша, как Аман выходит из комнаты, и вздрагиваю, когда он закрывает за собой дверь.

Глупая, я лишь усложняю ситуацию. Я же знала, что именно так все и закончится, казалось, я смирилась со своей человечностью. Но пытаясь уверить себя в том, что мне достаточно быть счастливой только короткое «сейчас», я просто в очередной раз лгала. Аман не нужен мне на мгновение, я хочу получить его навсегда и к тому же бесповоротно.

Прости меня, Эмили, но, кажется, твоя жертва была напрасной.

Хотя… не она первая, не я последняя.

Чувствуя себя настоящей тряпкой, одеваюсь через силу и выхожу за дверь. В гостиной пусто, в кабинете главы — ни звука. Вполне вероятно, он благоразумно решил держаться от меня и моих противоречивых желаний подальше. Похоже, эти ненормальные отношения доставляют боль не только мне.

Я иду к мисс Керниган, понимая, что в этом нет никакого смысла. Я не в состоянии что-либо воспринимать сейчас, и это лишь одна из причин. Вторая: я не хотела лишний раз смотреть на это блондинистое яблоко раздора.

Самым нелепым было то, что я могла одним своим словом убрать ее в сторону, и все равно молчала. Кажется, в ад я попаду все же из-за непомерной гордыни, хотя грехов у меня, как выяснилось, более чем достаточно.

— Вы опоздали. — Она встретила меня как всегда «приветливо». И теперь я с удивительной ясностью признала, что меня жутко раздражает ее отрывистая манера разговора. — Снова.

— Извините. Снова. — Вернула я ей бессмысленным бормотанием.

Я даже не взглянула на женщину, проходя за стол. Что сказать, точность — вежливость королей, а я и рядом не валялась с Людовиком XVIII.

— Вам простительно. — Конечно, мой муж — твой работодатель. — Вы все же человек.

Ах, вот оно что. Я даже усмехнулась про себя: выходит в ее глазах «человек» — это болезнь, которая извиняет забывчивость, неуклюжесть и тупость. Какой изысканный комплимент, мисс Керниган. Хотя, пройдет час и я пойму, что она припасла для меня целый мешок «любезностей». И меня бы это весьма развеселило при иных обстоятельствах, но не теперь. Не после того, как я отвергла мужчину, которого хочу всей душой и всем телом. И, кажется, я его весьма задела своим «нет». Да, наверное, так оно и есть. Аман все же не привык к отказам, особенно когда дело касается…

— Слово «корреляция» пишется с двумя «р». — Презрительно ворчит мисс Керниган, рьяно раскрашивая красной ручкой мое эссе.

Удивительно, что в этом сочинении вообще есть такие вывернутые словечки. Все же мне казалось, что я не способна соображать в таком расшатанном состоянии.

— Буду знать. — Решаюсь я ответить, дабы она не подумала, что мне безразличны ее нарекания. Хотя, что уж скрывать, так оно и было.

— Я так не думаю. Вы забудете об этом сразу же после того, как выйдите отсюда. — Она не поднимает глаз от листа, продолжая с наслаждением расправляться с текстом. — «Сегрегация» пишется через «е». И пример вы выбрали крайне неудачный.

Вероятно, мне стоило взять наши с ней отношения за пример расовой дискриминации. Все же между словами «человек» и «даун» Лиза давно поставила знак равенства.

— И я же просила указывать точные даты. — Думаю, она с таким же остервенением разделалась бы и со мной, вложи ей в руку нож вместо ручки. — Вы ленитесь написать лишнюю пару цифр или просто не помните их? Хотя не думаю, что тут у вас есть из чего выбирать.

Какая же вы сука, мисс Керниган, да простит меня папочка. Но именно для таких как вы придумали это понятие, а из песни, как говорится, слов не выкинешь.

— Память человека, все-таки, поразительно скудна…

Красивая снаружи, а внутри — айсберг. А может, именно такие и подходят Аману? Думаю, Лиза и Адель похожи. Интересно, он вспоминает о своей бывшей чаще, чем я?

— Похоже, вы не можете проанализировать исторические события и связать их с решениями Ганзы. Мне казалось, это элементарно…

Теперь, по мнению Лизы, я стою на ступень ниже, чем «элементарно», которое не могу постичь своим скудным умом. Узнать бы, на что она рассчитывает так неприкрыто меня оскорбляя. Что я побегу жаловаться Аману, и он поймет, какая я еще сопливая, жалкая неудачница, которая не может постоять за себя и проанализировать гребаные исторические события? Или что я сама отойду в сторону, приняв к сведению все вышеперечисленное? Все-таки по сравнению с заумной Керниган я и правду была элементарной.

— Аман просил не давить на вас, и я пыталась объяснить ему, что уровень наших занятий и так оставляет желать лучшего…

Краем глаза я вижу, как она кидает на меня взгляд из-под длинных ресниц. Ждет ответную реакцию, слов, эмоций?

Смотрю на свое обручальное кольцо, вид которого всегда успокаивал меня. Пускай называет главу как хочет, хоть «зайкой» факт остается фактом — он только мой муж. По крайней мере, я так считаю. Черт, кого я пытаюсь убедить в том, что эти кольца, этот союз вообще, что-то значит для нее и ей подобных.

Опять. Она заставила меня усомниться в нем снова.

— Нам нужно прийти к компромиссу…

Лиза все болтает, а я просто не могу долго слушать ее монотонный голос, воспринимать отрывистые фразы, пропитанные ядом.

На периферии зрения я вижу блеск драгоценных камней: мисс Керниган элегантным движением руки взбила свои светлые кудри, которые обычно убирала в тугой узел на затылке. На ее запястье сверкнул золотой браслет с изумрудами, которые очень шли ее глазам.

Не помню, чтобы видела его раньше. К тому же, она вроде была против украшений. Разве они не отвлекают от учебного процесса?

— Красивая вещица. — Бормочу я, попадаясь на удочку.

Лиза любовно смотрит на украшение, заявляя:

— Аман часто одаривает тех, кого находит полезным и нужным ему. — Она поднимает свои красивые глаза на меня. — Думала, вам это прекрасно известно.