Танковый меч страны Советов - Дроговоз Игорь Григорьевич - Страница 43

— Что ж вы, сволочи, делаете?! — заорал командарм на командира танка и механика-водителя, спрыгнувших на землю.

— Нам надо на Тренчин… Майоров приказал, — оправдывались танкисты.

— Так я и есть Майоров!

— Мы не узнали вас, товарищ генерал…

(См.: А.М. Майоров «Вторжение. Чехословакия. 1968» М., 1998, с.234–235).

Причиной аварии стала усталость механика-водителя. Он, остановив машину, чтобы передать управление сменщику, оставил танк на тормозе, не выключив первую скорость, и забыл сказать об этом. Механик-водитель, заведя машину, снял ее с тормоза. Танк прыгнул на стоявшую перед ним «Волгу». Лишь счастливая случайность уберегла от гибели генерала Майорова, а не то целая армия могла оказаться без командующего в первые же часы пребывания на чужой земле.

К исходу 21 августа войска 38-й армии вышли на территорию Словакии и Северной Моравии. Пока чехословацкая армия сидела в казармах, борьбу против незваных гостей начали простые граждане. За первые три дня пребывания в ЧССР только в 38-й армии было подожжено 7 боевых машин, повреждено более 300 автомобилей.

Со стороны ГДР переход границы был осуществлен на 200-км фронте внезапно, одновременно силами восьми дивизий по 20 маршрутам. В операции участвовали 2000 танков и 2000 бронетранспортеров. Части 20-й гвардейской армии генерал-лейтенанта И.Л. Величко уже через пять часов после перехода границы вошли в Прагу.

В пять часов утра на правом берегу Влтавы появился первый советский танк Т-55. Он остановился у главного входа и развернул пушку в сторону здания ЦК КПЧ. За ним последовали десятки других боевых машин. Комендантом города был назначен командир 20-й гвардейской мотострелковой дивизии. Несколько тысяч танков появились на улицах чехословацких городов, знаменуя собой конец «пражской весны».

Вся полнота власти в стране оказалась в руках таинственного «генерала Трофимова», который на людях появлялся почему-то в мундире полковника. Только немногие знали, кто этот человек, страстно желавший остаться неизвестным. Со свойственной коммунистическим вождям скромностью, роль простого армейского генерала играл член Политбюро ЦК КПСС, заместитель Председателя Совета Министров СССР, а по совместительству правитель Чехословакии Кирилл Трофимович Мазуров. Отправляя своего соратника на боевое задание, Брежнев напутствовал его:

— Надо послать в Прагу одного из нас. Военные могут там натворить такое… Пусть полетит Мазуров.

Члены и кандидаты в члены не очень доверяли армии, поэтому-то и потребовался партийный надсмотрщик над генералами.

Встреча братьев по классу. Прага—68

Генерал Павловский, руководивший операцией «Дунай», так описывал события тех дней: «Назначение я получил 16 или 17 августа, за три-четыре дня до начала операции. Первоначально во главе союзных войск предполагали поставить маршала Якубовского. Он организовывал всю практическую подготовку. Вдруг меня вызывает министр обороны Гречко: «Ты назначаешься командующим соединениями, которые будут входить в Чехословакию».

Я вылетел в Легницу (на территории Польши), в штаб-квартиру Северной группы войск. Там застал Якубовского. Он показал на карте, какие дивизии и с какого направления выходят. Начало операции было назначено на 21 августа в ноль один час. Гречко предупредил: «Команда будет из Москвы, твое дело следить, чтобы ее выполняли». В назначенный час войска пошли.

И тут опять звонок Гречко: «Я сейчас говорил с Дзуром (министр национальной обороны ЧССР) и предупредил, что если чехи, не дай бог, откроют огонь по нашим войскам, это может кончиться плохо. Попросил дать команду чехословацким частям, чтобы никуда не двигались, никакого открытия огня, чтобы сопротивления нам не оказывали». После того как пошли войска, примерно через час, опять звонит Гречко: «Как дела?» Докладываю: такие-то дивизии там-то. Кое-где люди выходят на дороги, устраивают завалы. Наши войска обходят препятствия… Он меня предупреждал не покидать командный пункт без его разрешения. И вдруг новый звонок: «Ты почему еще там? Немедленно вылетай в Прагу!»

Подлетели к Праге, сделали два или три круга над аэродромом — ни единого человека. Ни единого голоса не слышно, ни одного самолета не видно. Сели. Со встретившим меня генерал-лейтенантом Ямщиковым с аэродрома поехали в Генеральный штаб к Дзуру. С ним сразу договорились: чтоб никаких драк между нашими солдатами и чтобы никто не думал, что мы прибыли с какими-то задачами оккупировать Чехословакию. Мы ввели войска, вот и все. А дальше политическое руководство пусть разбирается.

В советском посольстве порекомендовали встретиться с Президентом ЧССР Людвиком Свободой. Я взял с собой венгерского генерала, нашего, немецкого. Я сказал: «Товарищ президент, вы знаете, в Чехословакию вошли войска государств-участников Варшавского Договора. Я пришел доложиться по этому вопросу. И поскольку Вы генерал армии и я генерал армии, мы оба военные, Вы понимаете, нас к этому вынудила обстановка». Он ответил: «Я понимаю…»

Через два десятка лет, в 1988 году И.Г. Павловский признал тот факт, что «отношение населения к нам не было дружелюбным…Чего мы пришли туда? Мы разбрасывали с самолета листовки, разъясняли, что вошли с мирными намерениями. Но вы сами понимаете, если я, непрошеный гость, приду к вам домой и начну распоряжаться, это не очень понравится».

Горячий прием: Т-55 горит на пражской улице

Чехословацкая армия сопротивления не оказала, показав свою никчемность, второй раз за тридцать лет позволив иностранным войскам оккупировать территорию страны. По этой причине больших жертв удалось избежать. С военной точки зрения это была блестяще подготовленная и проведенная операция, явившаяся полной неожиданностью для стран НАТО.

В чехословацких событиях были задействованы не только войска, пришедшие на ее землю. В юго-западной части ГДР в течение двух месяцев стояли в полной боевой готовности пять танковых и мотострелковых дивизий немецкой армии. Их решили не вводить в ЧССР, опасаясь негативной реакции чехов, еще помнивших гитлеровскую оккупацию.

Последняя точка в операции «Дунай»

Все приграничные округа Советского Союза — около сотни укомплектованных и подготовленных дивизий пребывали в состоянии повышенной боевой готовности, в любой момент готовые выдвинуться для ведения боевых действий. Союзники по Варшавскому Договору — Польша, ГДР Венгрия и Болгария привели в боевую готовность в общей сложности около 70 дивизий.

Всего в первые три дня на территорию Чехословакии вошло двадцать иностранных дивизий (советских, польских, венгерских и болгарских), в последующие два дня — еще десять дивизий.

К 4 ноября 1968 года из страны было выведено 25 дивизий. А на территории ЧССР до 1991 года задержалась Центральная группа войск Советской Армии, в которую вошли 15-я гвардейская и 31-я танковые дивизии, 18-я, 30-я гвардейские, 48-я мотострелковые дивизии.

Советское руководство все чаще использовало танковый меч как большую танковую дубину для вразумления впавших в демократическую ересь ненадежных союзников по Варшавскому Договору. В Венгрии и Чехословакии дубину применили по ее прямому назначению, полякам же в 80-е годы ею время от времени грозили, устраивая военные игры возле польской границы.

По сравнению с польской перманентной революцией против русских, венгерские события 1956 года и чехословацкие 1968-го — детские игры. Ни у венгров, ни у чехословаков не было исторической ненависти к русским: свою квоту они израсходовали на австрийцев и немцев. Ненависть к русским у них была благоприобретенная. Но об этих событиях чуть ниже.

«АФГАН»

Но настоящая проверка боем ждала советских танкистов в Афганистане. Танковые части «ограниченного контингента» были представлены штатными полками введенных из Туркестанского и Среднеазиатского военных округов трех мотострелковых дивизий — 24-м гвардейским танковым полком 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, 285-м танковым полком 108-й мотострелковой дивизии, 234-м танковым полком 201-й мотострелковой дивизии, а также танковыми батальонами мотострелковых полков и бригад.