Танковый меч страны Советов - Дроговоз Игорь Григорьевич - Страница 34

В другой беседе по поводу издания «Истории Великой Отечественной войны» Жуков говорил: «Я не знаю, когда это сможет получить освещение, но я пишу все как было, я никого не щажу. Я уже около тысячи страниц отмахал. У меня так рассчитано: тысячи 3–4 страниц напишу, а потом можно отредактировать…»

По имеющимся у нас данным, Жуков собирается вместе с семьей осенью выехать на юг в один из санаториев МО. В это время нами будут приняты меры к ознакомлению с написанной им частью воспоминаний».

После получения этой записки, Хрущев приказал Брежневу и Сердюку встретиться с Жуковым и провести с ним соответствующую беседу на тему — как надо Родину любить. Беседа состоялась, а через несколько дней, на стол Хрущеву лег доклад все того же Семичастного с записью разговора Жукова с женой, в котором он рассказал ей о своей встрече с партийными вождями.

Надо заметить, что опальный Георгий Константинович был невысокого мнения о своем преемнике — министре обороны Малиновском и не скрывал этого: «Как человека я его не уважаю… Это хитрый человек, он умеет подхалимничать. Он никогда против слова не скажет. «Слушаю». «Есть». Он свое мнение прячет далеко и стapaется угодить, А такие сейчас как раз и нужны….»

Любая инициатива армейских генералов, попытка модернизировать существующую систему немедленно вызывала неприязненную реакцию и подозрения со стороны генералов партийных. Формирование частей специального назначения для разведывательно-диверсионных действий в тылу противника, предпринятое Жуковым, сразу же было расценено как подготовка к военному перевороту. Это тоже было поставлено в вину Жукову при его снятии с должности в 1957 году.

На октябрьском пленуме Президиума ЦК КПСС 1957 года, где решали его судьбу, главный партийный шаман, хранитель коммунистической идеологии Суслов так описывал грехи бывшего министра обороны: «Жуков игнорирует ЦК. Недавно Президиум ЦК узнал, что товарищ Жуков без ведома ЦК принял решение организовать школу диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. О ее организации должны были знать только три человека: Жуков, Штеменко и Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров как коммунист счел своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии Министра…»

Хрущев подлил масла в огонь: «Неизвестно, зачем было собирать этих диверсантов без ведома ЦК. Разве это мыслимое дело? И это делает министр обороны с его характером. Ведь у Берии тоже была диверсионная группа, и перед тем как его арестовали, Берия вызвал группу головорезов, они были в Москве, и если бы его не разоблачили, то неизвестно, чьи головы полетели бы».

Нравы в военном руководстве, как видим, были отнюдь не джентльменские. Подчиненные, ходившие в чине генерала, не считали для себя зазорным писать доносы на своих непосредственных начальников. Товарищи по армии были готовы в любой момент помочь соседу, пойти на дно. Маршал Конев с нескрываемым энтузиазмом обличал на пленуме своего бывшего министра и фронтового товарища и даже напечатал статью о прегрешениях Жукова в «Правде».

Разоблачив и отправив на пенсию Жукова, спецназ, правда, оставили.

ГЛАВА III. ОТ РАСЦВЕТА ДО ЗАКАТА

«НАМ НЕТ ПРЕГРАД НИ В МОРЕ, НИ НА СУШЕ…»

Действия танковых войск на многочисленных учениях и при подавлении венгерского восстания очень тревожили натовских генералов нехорошими ассоциациями. Так, в 1957 году, на учениях в Прибалтике батальон плавающих танков ПТ-76 форсировал Ирбенский пролив, за 5 часов преодолев около 30 километров до острова Сааремаа и доказав возможность форсирования Ла-Манша танками, даже без применения переправочных средств.

Уже после воссоединения Германии в руки специалистов министерства обороны ФРГ попали архивы Национальной народной армии Германской Демократической Республики, содержащие полмиллиона документов. По неизвестным причинам их не уничтожили или не захотели уничтожать в последние недели существования ГДР.

На основе анализа всех этих документов, аналитики Бундесвера сделали вывод, что все заверения в «оборонительном характере» военной доктрины Организации Варшавского Договора ничем не подтверждаются. За исключением одного-единственного раза (это случилось в 1984 году при проведении на территории Чехословакии под кодовым названием «Щит», когда войска ОВД честно отрабатывали действия по отражению нападения противника), во всех остальных случаях солдат учили не защищаться, а нападать. Разумеется, всякий раз, прежде чем обозначить цели для ракет и бомбардировщиков, делалась дежурная оговорка: НАТО совершила агрессию против ГДР и ЧССР.

Ла-Манш не спасет. ПТ-76 выходят на берег

На учениях ОВД постоянно повторялся один и тот же сценарий — прорыв оборонительных укреплений, ведение боевых действий в глубине обороны противника, атака с преодолением водных преград для соединения с воздушным десантом.

Конкретно же ликвидация «оплота милитаризма» стратегами ОВД мыслилась так: сначала нанести 527 ядерных ударов (каждый заряд равен по мощности хиросимской бомбе) с использованием бомбардировщиков, ракет и дальнобойной артиллерии. Цели — ядерные склады НАТО, аэродромы, штабы, военно-морские базы и прочие объекты. Особо отметим: взломать натовскую оборону, проложить коридоры для танковых колонн советские стратеги и их союзники по Варшавскому Договору рассчитывали только с помощью ядерной кувалды.

К концу восьмидесятых годов, страны Варшавского Договора, обладали двенадцатикратным превосходством над НАТО в количестве пусковых установок тактических ракет — 1608 против 136. Тактическое ядерное оружие — ракетные комплексы «Луна», «Точка», «Ока», Р-17 никак нельзя было отнести к оружию ответного удара, применять его планировалось для проламывания вражеской обороны и расчистки дороги для танков.

«Ядерная кувалда» танковых дивизий — ракетный комплекс «Луна-М»

На 13-й или 14-й день войны (маршал Гречко в свое время обещал Хрущеву сделать это на вторые сутки) советские войска должны были выйти к Рейну, захватить Данию, Нидерланды и Бельгию, заставив эти западноевропейские государства выйти из войны. На всю операцию — нейтрализацию союзников США и выход к Атлантике — отводилось четыре недели. Аналитиков Бундесвера поразила решимость командования ОВД первыми пустить в ход ядерное оружие (о чем свидетельствуют пометки «нанесение первого (второго) удара»), не задумываясь о последствиях.

До 1988 года, о чем свидетельствуют трофейные документы, вооруженные силы Варшавского Договора отрабатывали, главным образом, наступательные операции. И только с этого периода военная доктрина ОВД начинает претерпевать трансформацию под влиянием идей Горбачева о переходе к «активной обороне».

На Западе со все нарастающей тревогой наблюдали за ростом советской танковой мощи. Уже упоминавшийся видный английский военный авторитет Лиддл Гарт в 1960-м году так оценивал ситуацию, сложившуюся на Европейском континенте: «Если бы русские в конце 40-х годов двинулись на Запад, они смели бы сухопутную оборону западных держав и беспрепятственно вышли к побережью Ла-Манша. На оккупированной территории за «железным занавесом» размещалось до 30 русских дивизий, и более 100 дивизий, которые могли бы быть использованы на Западе, находилось в европейской части России, а для поддержки своих войск располагали примерно 6 тысячами самолетов.

Западные же державы после демобилизации имели на континенте всего лишь около 14 дивизий, да и те были далеко не боеготовны. Но и сейчас, более чем через десять лет после создания НАТО все еще нет надлежащей обороны против развернутого наступления на главном фронте в Центральной Европе.