Танковый меч страны Советов - Дроговоз Игорь Григорьевич - Страница 21

После свержения Хрущева маршал Гречко стал министром обороны СССР и наводнил Европу десятками тысяч танков, орудий, самолетов и ракет.

ТАНКИ И СПЕЦНАЗ

Воевать, впрочем, собирались не только танковыми клиньями. В начале пятидесятых годов в армии и Министерстве госбезопасности началось формирование частей специального назначения, которые должны были ковать победу в тылу противника.

Планы будущей войны обсуждали не только армейские маршалы и генералы. Советские спецслужбы тоже не хотели оставаться в стороне от разработки военностратегических проблем. После смерти Сталина весьма влиятельный в этот период Лаврентий Павлович Берия регулярно проводил совещания с руководством разведывательных служб Министерства обороны и Министерства внутренних дел. На них присутствовали командующие дальней авиацией маршал Голованов и военно-морского флота адмирал Кузнецов. Вопрос был один — как нейтрализовать американское стратегическое превосходство в воздухе.

Адмирал Кузнецов считал, что военный конфликт будет скоротечным и закончится быстрым и решительным исходом. Для победы в нем нужно нанести упреждающие удары, рассчитанные на уничтожение 3–4 американских авианосцев, что дало бы возможность советским подводным лодкам развернуть боевые действия на морских коммуникациях противника.

Маршал Голованов предложил, учитывая, что при ограниченных ресурсах, мы сможем нанести противнику не более Г—2 ударов по стратегическим объектам, атаковать не корабли, а прежде всего бомбардировщики, способные нанести ядерный удар.

Отец советского спецназа, генерал Судоплатов, убеждал партийное руководство, что диверсионные операции против складов ядерного оружия или баз, где находятся самолеты с ядерными бомбами, намного эффективнее ограниченных советскими возможностями воздушных и военно-морских ударов по ним. Его доводы показались весьма убедительными Берии, который распорядился сформировать бригаду особого назначения для проведения диверсий. Но из-за ареста Берии в 1953 году она так и не была создана.

В 1951 году в каждой общевойсковой и механизированной армии были созданы отдельные роты специального назначения, всего общим числом 46. Через шесть лет из рот были развернуты пять батальонов спецназа: 26-й — в Группе советских войск в Германии, 27-й — в Северной группе войск, 36-й — в Прикарпатском, 43-й — в Закавказском и 61-й — в Туркестанском военных округах.

В середине пятидесятых годов о создании войск специального назначения для разведывательно-диверсионных действий в тылу противника задумался министр обороны маршал Жуков. Его планы были гораздо масштабнее — сформировать отдельную дивизию специального назначения центрального подчинения и отдельные бригады в военных округах. На свет появилась соответствующая директива Генерального штаба и работа закипела — подбирались кадры, определялись места дислокации, готовилась материально-техническая база.

Но тут в военные дела вмешалась политика. В результате никогда не прекращавшейся борьбы за власть и влияние в стране зашаталось кресло под Жуковым. Одним из первых это почувствовал командир развертываемой дивизии генерал Мамсуров и быстро сочинил донос на Жукова в Центральный Комитет, обвинив его в тайном создании «школы диверсантов» для военного переворота. Это обвинение стало одним из главных при рассмотрении персонального дела министра и его отставки. После этого о дивизии и бригадах забыли.

Страшилки о похождениях американских «зеленых беретов» заставили маршалов и генералов, с одобрения партии, до этого с подозрением относившейся к спецназу (ведь несколькими годами ранее создание корпуса войск специального назначения ставили в вину бывшему министру обороны Жукову как доказательство подготовки им военного переворота), начать массовое развертывание разведывательно-диверсионных частей.

За несколько месяцев, к началу 1963 года, сформировали десять бригад специального назначения в приграничных округах. Позже к ним добавились еще шесть. Наиболее боеспособной из них была 3-я гвардейская бригада ГСВГ, находившаяся на переднем крае борьбы с мировым империализмом. Для конспирации ее солдаты изображали из себя артиллеристов, щеголяя в соответствующей форме.

Хотя война и была холодной, цели спецназу определяли реальные. По приказу министра государственной безопасности Игнатьева Бюро МГБ № 1 по диверсионной работе за границей (до 1950 года — спецслужба разведки и диверсий при МГБ СССР), которое возглавлял «диверсант № 1» — генерал-лейтенант Павел Судоплатов, совместно с Главным разведывательным управлением Генерального штаба подготовило план диверсионных операций на американских военных объектах в Европе и Азии.

Разведчики и диверсанты с довоенным стажем поработали на славу — были определены сто целей будущих диверсионных актов. Их разделили на три категории: авиабазы, на которых базировалась стратегическая авиация с ядерным оружием; военные базы со складами вооружения и техники; нефтепроводы и хранилища топлива для армий США и их союзников по НАТО.

Как позже рассказывал в своих мемуарах генерал Судоплатов, «к началу 50-х годов мы имели в своем распоряжении агентов, которые могли проникнуть на военные базы и объекты в Норвегии, Франции, Австрии, Германии, Соединенных Штатах и Канаде». Проникнуть на них они должны были с конкретной целью — уничтожить все эти объекты.

Министр обороны СССР маршал Василевский и министр госбезопасности Игнатьев за год до смерти Сталина, в 1952 году, одобрили совместный план действий сил специального назначения, направленных против американских и натовских военных баз в случае войны. Объектом № 1 для диверсантов были определены коммуникации штаб-квартиры НАТО в Фонтенбло, пригороде Парижа. Пятая колонна Советского Союза, в случае вооруженного конфликта должна была нанести удар в спину натовским войскам, помогая танкистам и пехоте, наступающим с востока.

В помощь танкистам предназначались и десантники. Несмотря на не очень удачные действия советских воздушно-десантных войск в годы второй мировой войны, когда все воздушно-десантные дивизии использовались только как стрелковые, а попытки высадки тактических десантов под Вязьмой в 1942 году и за Днепром в 1943 году не принесли ожидаемых результатов, началось возрождение воздушно-десантных войск, как самостоятельного вида войск.

Всего за два года было спешно сформировано 15 воздушно-десантных и 7 авиатранспортных дивизий, объединенных в воздушно-десантную армию. Для новых войск была срочно сформулирована теория воздушно-десантной операции. В случае большой войны в Европе десантники, высаживаясь в тылу противника, должны были обеспечивать быстрое развитие наступательных операций танковых и механизированных войск.

Однако эйфория от будущих воздушно-десантных операций на просторах Европы прошла очень быстро. Планы Генерального штаба напоролись на подводные камни советской экономики. Выяснилось, что промышленность не может обеспечить армию необходимым количеством транспортных самолетов, поскольку главный акцент в авиационном строительстве был сделан на стратегические бомбардировщики. Они были единственным на то время средством доставки ядерного оружия, и денег на них не жалели.

В 1954 году Совет Министров даже принял специальное постановление, предусматривавшее формирование в течение трех лет 39 (тридцати девяти!) бомбардировочных авиационных дивизий. Размах строительства стратегического воздушного флота был впечатляющим. Однако одного желания иметь ядерную дубину и средства ее доставки оказалось мало. Уже через четыре года министр обороны маршал Малиновский в записке в ЦК КПСС констатировал, что «перспектив на получение в ближайшие годы новых самолетов из промышленности не ожидается». Заводы переходили на выпуск ракет, на которые вскоре была сделана ставка в ядерном соревновании с Америкой.

БМД — бронированная могила десантника