Страх разоблачения - Стэнтон Лорейн - Страница 18

— Вы не видели, как он уходил?

Она снова потрясла головой, шелковая грива волос цвета вороного крыла рассыпалась по плечам.

— Извините. Я ничем не могу вам помочь. Мне надо идти.

Она повернулась и побежала к машине. Эдварде некоторое время не мог двинуться с места, потрясенный ее неземной красотой. Затем, кляня себя за нерасторопность, поспешил за ней.

— Подождите, мисс Гэллоуэй! Пожалуйста, подождите! Но «Ягуар» уже исчез в темноте, оставив его стоять на дороге в одиночестве.

Через несколько часов Эдварде налил себе чашку кофе и присоединился к Мику Тревису, сидящему в своей гостиной в роскошном доме на пляже в Малибу. Прохладный ветерок задувал в окна, издалека доносился глухой плеск волн. Когда Эдварде устроился в прожженном оранжевом кресле, Мик бросил на него вопросительный взгляд.

— Ну, как все прошло? Удалось загнать в угол Хелен Гэллоуэй?

Эдварде пожал плечами и нахмурился, не представляя, как описать свою странную встречу с Хелен. Он был страшно недоволен собой.

— Она утверждает, что была в отключке в ту ночь, когда исчез Конти.

— Что это значит, черт побери?

— Говорит, что потеряла сознание и ничего не помнит, — Эдварде отрешенно посмотрел в окно. — Странно только, что остальные ни разу об этом не упоминали.

Мик наклонился вперед, глаза его блестели предвкушением удачи.

— Похоже, дамочки что-то скрывают. Эдварде кивнул:

— Да, только что? Если Конти и в самом деле сбежал, им нечего скрывать.

После длинной паузы Мик сказал:

— А что, если они прикончили несчастного мерзавца? Хотя Эдварде уже несколько месяцев прокручивал в голове такую возможность, он вздрогнул, когда Мик высказал его собственные подозрения. Было что-то неестественное в предположении, что четыре порядочные молодые женщины могли совершить такое кошмарное преступление.

— Зачем им его убивать? — сказал он. — Насколько я могу судить, у них не было никакого мотива.

— Может быть, несчастный случай? Они подрались, он попал под горячую руку…

— Все может быть, но Конти был любовником Бренды Гэллоуэй. Что, если это она его убила, а другие ее только покрывают?

Мик кивнул и пожевал нижнюю губу.

— Пока не найдено тело, все это домыслы. Ну, и что теперь?

Вздохнув, Эдварде покачал головой:

— Я возвращаюсь в Хайянис. Без ордера мне к Хелен Гэллоуэй снова не подобраться.

Мик удивленно поднял светлые брови:

— Ты что же, »сдаешься?

Может, и покопаюсь еще в свободное время, но ты прав: без трупа нет дела. Вполне вероятно, что Рик Конти жив-здоров и греет свою задницу где-нибудь у Карибского моря.

— Ты в это веришь не больше, чем я, — заметил Мик.

— Не верю, — тихо согласился Эдварде. — Но сейчас у меня нет никаких улик. Это вполне может оказаться одним из дел, которые так никогда и не будут раскрыты. — Он ущипнул себя за переносицу и внезапно стал выглядеть на несколько лет старше. — Самое противное, что я теперь до конца жизни буду думать, что же случилось с Конти. Незаконченные дела всегда сводили меня с ума.

Часть III

Зима 1969 года

8

Хотя они уже встречались полгода, Джоуэл ни разу не пригласил Диану на свое представление. Он говорил, что бары, где он работает, слишком убоги, но она подозревала, что Джоуэл просто защищает себя от унизительной перспективы провалиться у нее на глазах. Она уже поняла, что его бодрый вид — всего лишь маска, скрывающая неуверенность. Теперь же наконец, после нескольких недель уговоров и бесконечных споров, она сидела в грязноватом клубе в Хобокене и ждала, когда он появится на сцене.

«Красный петух» оказался еще более убогим, чем она ожидала. Публика грубая и неотесанная — сильно пьющие мужики и несколько озлобленных женщин, то есть совсем не те люди, которые способны оценить своеобразный юмор Джоуэла. Диана усомнилась, что выступление в таком месте может хоть в какой-то степени помочь его карьере, но Джоуэл никогда не пропускал возможности выйти на сцену.

Когда владелец клуба, толстый лысеющий мужчина в залоснившемся костюме, показался из-за старенького занавеса и коротко объявил Джоуэла, Диана с силой сжала ножку бокала, почувствовав невероятное напряжение. В следующее мгновение на сцену вышел Джоуэл, и ее сердце понеслось вскачь. Она пыталась поймать его взгляд, но, похоже, Джоуэла слепил свет прожектора.

Его номер длился тридцать минут, но Диана знала, что будет помнить каждый унизительный момент всю свою жизнь. Джоуэла постоянно перебивали; было ясно, что его тонкий юмор не доходит до публики. Когда он наконец ушел со сцены под неприличные выкрики, она быстро прошла за ним в убогую гримерную, подыскивая в уме слова, которые могли бы его утешить. Но хозяин клуба добрался до гримерной раньше ее. И уволил Джоуэла!

Диана собиралась поговорить с Джоуэлом о его выступлении, но прошло три дня, а она все не могла выбрать подходящего момента. Казалось, он намеренно избегает любого упоминания о своей неудавшейся карьере. Каждый раз, когда она пыталась заговорить о подготовке его следующего номера, он умело уводил разговор в сторону. А поскольку она его любила, ей не нравилось, что он не пускает ее в эту часть своей жизни.

«Может, все дело в том, что наши отношения развивались слишком быстро?» — иногда думала Диана. Они почти сразу же стали проводить все свободное время вместе, бродили по городу, ужинали в дешевых ресторанчиках, ходили в кино. Всего за несколько месяцев Джоуэл стал центром ее жизни, и теперь она сомневалась, не было ли ошибкой посвятить себя полностью одному человеку. Тем более что этот человек вовсе не спешит признаться в своих чувствах…

Расстроенная собственными мыслями, Диана взглянула на часы и поспешила на кухню. Она задумала особый ужин, надеясь, что бутылка дорогого кьянти развяжет ему язык. Им было что обсудить. Например, как будут дальше развиваться их отношения. Как она его ни любила, она не собиралась тратить всю свою жизнь на человека, который отказывался брать на себя какие-нибудь обязательства.

Ужин прошел удачно, но под конец разговор все-таки коснулся карьеры Джоуэла, так что закончили они есть в молчании.

Диане очень хотелось дать ему совет, но Джоуэл явно искал, кого бы во всем обвинить, и мог не так ее понять. Однако она не собиралась и дальше делать вид, будто ничего не происходит, и в конце концов выпалила:

— Может, тот парень правильно сделал, что уволил тебя.

— Что ты этим хочешь сказать, черт побери?

— Ты слишком хорош для такого заведения.

— Дорогая, не надо меня утешать.

— Я и не собираюсь. Но я там была, я видела, что происходило. Ты зря тратишь свой талант.

Джоуэл тяжело вздохнул:

— Ты не права, ясноглазка. Я в низшей лиге. Мне нужно измениться, чтобы угодить подобной публике, или вообще бросить это дело. Я все равно никогда не пробьюсь на первые полосы.

— Обязательно пробьешься! — настаивала она. — Тебе нужен только шанс — один-единственный шанс проявить себя в приличном клубе.

По глазам Джоуэла Диана видела, как ему хочется, чтобы она убедила его. Он напоминал ей больного, который с мольбой смотрит на врача — не даст ли он ему хоть какую-то надежду. Ее одолевали сомнения. Может быть, она зря поддерживает его? Ведь любящему человеку трудно быть объективным… Но она понимала, что в противном случае разрушила бы все его надежды, и не могла с ним так поступить.

— Продолжай работать, поищи нового агента. Я знаю, у тебя получится.

Джоуэл вдруг со стоном обнял ее и крепко прижал к себе.

— Господи, как я тебя люблю! Выходи за меня, ясноглазка. Я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Ты так мне нужна…

Он наклонился к ней и прижался губами к ее губам. Поцелуй был жестким и требовательным. Тая в его объятиях, Диана почувствовала, как огромный камень свалился с ее души. Теперь все будет в порядке. Вместе они непобедимы!