Во имя Долга (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 19

Так вот, могу с уверенностью заявить: по сравнению с иллурским Зовом всё это фигня. Да, где-то на краю сознания я отдавал себе отчёт, что вот это непреодолимое желание и глубочайшая эйфория — ненормальны. Я даже предпринял пару попыток остановиться и достучаться до сознания Рури. Но, во-первых, девушку, похоже, накрыло ещё сильнее, чем меня, а, во-вторых… если честно, останавливаться очень не хотелось.

Рури-Рааш.

Я однажды наткнулась на странную фразу: бойтесь своих желаний, они имеют свойство осуществляться. В тот момент она показалась мне довольно глупой и очень спорной. В конце концов, как можно бояться того, чего тебе больше всего хочется? Что страшного в том, чтобы добиться своей цели?

Смысл этих слов я начала понимать на второй день перелёта. Я ведь думала о том, как интересно было бы понаблюдать Зуева спокойным и расслабленным, не воспринимающим собеседника как противника или объект. Домечталась.

Нет, ничего фатального или непоправимого не случилось, просто я вдруг поняла: мне нравится этот человек. Нравится по-настоящему, и я никак не могу побороть эту симпатию, всё глубже укореняющуюся в моей душе.

Презирать Зуева-безалаберного было просто, и даже, — стоит признаться в этом хотя бы себе, — приятно. Его бездарность грела моё самолюбие, я казалась себе лучшей из лучших, и мне нравилось это ощущение.

Ненавидеть Зуева-профессионала было ещё проще. Он сам делал буквально всё возможное, чтобы разбудить эти чувства в оппоненте, и полностью в том преуспевал. И — да, это тоже было по-своему приятно. Ненавидеть, обижаться, чувствовать себя обманутой.

А не попасть под обаяние Зуева-личности оказалось и вовсе невозможно. Он был ироничен, умён, благодушен и невероятно хорош собой в этом амплуа. Дырку над ним в небе, я поймала себя на том, что не могу отвести взгляда, ловлю его улыбки и слушаю, буквально открыв рот!

Страшный он всё-таки человек, майор Семён Зуев. И очень, просто чудовищно опасный; потому что с уверенностью утверждать, какая из уже знакомых мне личностей была настоящей, я не могла. Да и без уверенности тоже не рискнула бы.

Одно радовало, — если, конечно, в моём положении можно было считать это плюсом, — чутьё моё оказалось право, и теперь его вердикт относительно землянина полностью совпадал с сознательной оценкой. Дыру надо мной в небе! Я понимала, что это несусветная глупость, но почти осознанно тянулась к нему, и была совершенно не против углубления знакомства именно в том направлении, на котором настаивало чутьё и инстинкты.

Но с этим было возможно бороться, и ничего непоправимого не случилось бы, если бы не иллурцы и их Зов. Вот уж действительно — бойтесь своих желаний. Даже глубоко запрятанных и невысказанных вслух.

Не знаю, стоит над этим плакать или смеяться, но я полностью осознавала, что делаю. Более того, осознавала, что совершаю ошибку и самую большую глупость в своей жизни, что это всё совсем не похоже на то, о чём я мечтала в детстве. Тогда, когда ещё могла мечтать о спокойной жизни, о большой дружной семье и любимом мужчине, — таком же замечательном, сильном и умном, как папа, — рядом. Но остановиться не могла и не хотела. Даже тогда, когда Зуев, проявляя неожиданное благородство, попытался дозваться моего разума. А уж когда он ответил на мой поцелуй, и я оказалась в крепких объятьях мужчины, растаяли последние сомнения.

Мне, за неимением практического опыта, было сложно судить, насколько хорош землянин как любовник. Да в тот момент я, честно говоря, и не пыталась. Его руки и губы окончательно отделили нас двоих от остального мира, и всё остальное совершенно потеряло смысл. Он целовал меня, обнимал, слегка прикусывал нежную кожу шеи; а я гладила его волосы, плечи, руки, полностью растворяясь в дурманящем запахе желания.

Вот когда было самое время порадоваться, что одежды на нас обоих почти не было. А когда её не осталось вовсе, я попросту не заметила. Просто в какой-то момент оказалась спиной прижата к груди мужчины, и с непонятным восхищением наблюдала, как невероятно естественно и правильно выглядит моя собственная грудь в его руках. Как мягко, чуть щекотно, скользит его ладонь по моему животу, и от этого прикосновения сладко ноет всё тело. Как уверенно его рука и колено заставляют меня чуть сильнее раздвинуть ноги, и пальцы бережно и осторожно начинают ласкать меня, совершенно сводя с ума и заставляя забыть обо всём.

Окончательно отдавшись ощущениям, я зажмурилась и, кусая губы, откинула голову на плечо мужчины. Обдавая горячим дыханием, он кончиком языка очертил контур уха, и я не сумела сдержать стона. Уж очень чувствительное место нашли его губы, и в сочетании с тем удовольствием, которое доставляли мне его пальцы, ощущения оказались потрясающими.

По моему телу прокатилась волна наслаждения, заставившая задохнуться и выгнуться в руках мужчины. А потом я, послушно следуя безмолвному приказу уверенных сильных рук, наклонилась вперёд, прогибаясь в спине. И произошло то, чего я так боялась всего несколько дней назад, и чего отчаянно желала сейчас. Мужчина двигался поначалу неторопливо и осторожно, позволяя мне привыкнуть к новым ощущениям, и от этой медлительности по телу пробегали волны дрожи. Одной рукой он придерживал мои бёдра, а второй — продолжал ласкать между ног. И от всего этого меня попеременно бросало то в жар, то в холод, и стоны срывались с губ один за одним.

Наверное, это было ужасно и неправильно, но меня не волновало, что происходит вокруг, смотрит на нас кто-то или нет. Был мужчина, которого я хотела всем своим существом, и которого мои инстинкты считали самым лучшим и самым подходящим. Была я, совершенно забывшаяся в первозданном удовольствии и готовая в объятьях этого мужчины на всё. И был Зов, удивительно органично и уместно наложившийся на все мои мысли, эмоции, рунарские традиции и представления, заставлявший отбросить всё наносное, данное разумом и привычками, и полностью отдаться ощущениям и эмоциям.

Одним разом мы не ограничились. Причём вот так, с ходу, сказать, чья была инициатива, я бы не смогла. Мы оба тянулись друг другу, не в состоянии остановиться и задуматься. Я даже не заметила, в какой момент мой организм окончательно перестроился, завершив третью фазу.

Очнулись мы тоже практически одновременно. Я лежала на груди мужчины, совершенно обессиленная, вымотанная, но при этом к собственному ужасу ощущала сытость и глубокое физическое удовлетворение. Тяжёлые шершавые ладони майора медленно поглаживали мою спину, и это тоже было приятно.

С моральной стороной вопроса было гораздо хуже; я трусливо пыталась не думать о произошедшем и отодвинуть тот момент, когда придётся взглянуть в глаза землянину и собственному будущему. Ни тот, ни другое ждать не стали.

— Как ты? — тихо поинтересовался Зуев, плавно садясь и аккуратно придерживая меня одной рукой. Когда я не сумела быстро сформулировать ответ и не смогла заставить себя взглянуть в его глаза, пальцами свободной руки приподнял моё лицо. — Прости, я пытался…

Почувствовав себя в этот момент полной дурой, я накрыла его губы ладонью, заставляя замолчать. Ещё не хватало, чтобы он передо мной извиняться начал! Он-то хотя бы пытался сопротивляться Зову, а я радостно выключила мозг и отдалась инстинктам.

— Всё в порядке, я тоже хороша, — поморщилась я, рискнув бросить взгляд на Зуева. Тот выглядел хмурым, слегка помятым и не то раздосадованным, не то встревоженным.

— Чёрт побери, понятия не имел, что эта хрень на людей действует, — скривился он, слегка сжимая мою ладонь и отнимая её от лица.

— Я тоже, — вздохнула я. — Да ладно, подумаешь, немного… увлеклись. Лично мне даже понравилось, — немного вымученно улыбнулась я.

— Это утешает, — одними губами едва заметно улыбнулся он в ответ, при этом пристально, сквозь лёгкий прищур меня разглядывая. Кажется, хотел добавить что-то ещё, но передумал. Вместо этого кончиками пальцев очертил мою скулу, приобнял за талию обеими руками и огляделся по сторонам. Опомнившись, я тоже последовала его примеру и обнаружила, что пещера почти опустела, а воронка в её центре превратилась в обычную серую тусклую яму.