Война темной славы - Стэкпол Майкл А. - Страница 36

— Валентина провозгласили богом, — продолжал учитель, — но он отказался от такой почести, сказав, что он всего лишь простой смертный, которого, возможно, боги и наделили некоторым своим могуществом. Главная заслуга Валентина перед народом заключалась в том, что своим примером он показал им, как молитвами и верностью богам можно достигнуть божественных добродетелей.

— После его смерти открылось, что на Валентине действительно было благословение богов. Они сделали его чем-то большим, чем просто человек. Валентин теперь меньше, чем божок, но больше, чем вейрун, он стал покровителем для тех, кто мечтал о добродетелях, которыми обладал он сам. Более того, боги принимали в легион его последователей тех, кто достиг целомудрия. Теперь их образам — то есть тем фигурам, которые вы видели в храме Кедина и здесь, — поклоняются семьи этих людей и те, кто считает их своими покровителями. В подобных галереях собраны статуи героев, достигших той или иной добродетели. Здесь вы увидели изваяния Рыцарей Феникса, а в храме — тех, кто посвятил свою жизнь Кедину. Когда боги открывают священникам тайну о вознесении на небеса какого-либо человека, те сообщают об этом людям — чаще всего его семье.

Помню, как по моей спине пробежал холодок, когда учитель рассказывал нам эту историю. Я вдруг задумался, почему священникам Лиги боги открывали тайну о вознесении людей, а нашим — нет. Только потом, спустя много лет, мне хватило цинизма предположить, что это самое откровение богов было не чем иным, как попыткой прикрепить ту или иную богатенькую семью к определенному храму, чтобы те несли в него свои деньги, продолжая поклоняться покойным предкам. Некоторые семейства доходили даже до того, что полностью оплачивали экипировку, обучение и содержание армии, чтобы та только сражалась под флагами их предков, и это намного сокращало расходы государства.

После этой беседы с одним из Рыцарей Феникса я как-то спросил у Нея, не думает ли он, что Ориоза что-то делает не так. Он пожал плечами:

— Может, всяким там лигам и нужна дополнительная помощь, а за нас боги, наверное, не переживают, знают, что мы и так со всем справимся.

Во время рассказа учителя я вдруг задумался и о том, смог ли бы я когда-нибудь так возвыситься. Мне хватило одного взгляда на Ли, чтобы понять, что он давно уже сам погрузился в подобные размышления. Я знал, что такого положения могли бы достичь лорд Норрингтон или мой отец, а мы оба? Мне казалось тогда, что мы и так уже сделали немало, чтобы удостоиться такой милости богов. Но, с другой стороны, если ее так легко заслужить, то так ли ценна эта милость, как считают?

Я также должен сказать, что отсутствие в Ориозе подобных галерей в каждом храме не означает, что мы не чтим своих предшественников. Мы храним их маски и достаем их в годовщины смерти наших праотцов. Истории об их подвигах и заслугах передаются из поколения в поколения, мы почитаем наших предков, но не поклоняемся им, словно богам.

Наш учитель поведал нам и кое-что еще, в том числе и историю возникновения Братства Рыцарей Феникса после окончания войны между людьми и урЗрети и о его расцвете во времена Эстинской империи. Валентин тоже был Рыцарем Феникса и достиг ранга Великого Господина. Как я понял, это самое высокое звание, которое только можно приобрести в Братстве. Учитель показал нам также еще пару условных жестов, а именно: приказы следовать за кем-либо и взять что-либо, включая их секретный и несекретный варианты. Затем он снова повел нас в галерею, где мы поднесли горящий ладан Валентину, который, как сказал учитель, является воплощением всех военных добродетелей. Затем он приказал нам снять накидки и проводил нас к выходу.

Вернувшись в гостиницу, мы наконец-то встретились с отцом Ли. Лорд Норрингтон дал нам время съесть немного хлеба, сыра и жареной свинины, после чего мы направились в крепость Грипс.

— До меня уже дошли слухи о том, что вы сделали сегодня утром на празднике. Окажись я рядом с вами в тот момент, я бы не позволил вам устроить это. Но, к счастью, меня там не было. Я сказал «к счастью», потому что случившееся пошло вам на пользу, превратив вас из простых лунных новобранцев в воинов незаурядных способностей. Ваша проделка также развеяла некоторые сомнения насчет того, с чем нам пришлось столкнуться в Атвале.

Когда мы добрались до крепости Грипс, нас проводили в тот самый парадный зал, где вчера проходил прием королевы Ориозы. Однако теперь помещение выглядело по-другому, совсем не так, как на празднике. Несколько столов в центре зала были составлены в большой круг, за каждым из них развевался флаг той нации, представители которой сидели за этим столом, а также виднелся ее герб. Сзади делегации стояли стулья, но лишь немногие из них были заняты. Думаю, они предназначались для советников тех представителей королевской знати, которые сидели за столами.

Нас посадили за королевой Ланиветтой, ее сыном, дочерью и управляющим королевским двором. Принцесса Райгопа обернулась и взглянула на нас. Она тепло улыбнулась Ли. Он не преминул ответить принцессе тем же вдобавок еще и подмигнув ей. Щеки Райгопы вспыхнули алым румянцем.

Ее брат Скрейнвуд наблюдал за нами, пока мы садились. Мне бы, наверное, лучше воздержаться от описания принца, но все же совсем ничего не рассказать о нем было бы неправильно, потому что в моей истории он сыграл далеко не последнюю роль. Скрейнвуд был также красив, хотя и совсем не похож на свою сестру. Разница в возрасте между ним и Райгопой составляла тринадцать лет. Это значит, что принц был старше меня почти вдвое. Высокий и стройный, но все же ниже меня ростом, с каштановыми волосами и карими, слишком близко, на мой взгляд, посаженными глазами — так можно вкратце описать его внешность.

Не так уж много я знал о Скрейнвуде тогда. Мне, как и любому жителю Ориозы, было лишь известно, что принц женат, что у него двое сыновей, которым еще очень далеко до Лунного месяца. Жена Скрейнвуда, принцесса Мурозо, и дети находились в Мередо. Поговаривали, что этот брак носил чисто политический характер.

Садясь, я поймал на себе взгляд принца. Когда я появился на празднике в роли помощника лорда Норрингтона, Скрейнвуд ни разу даже не посмотрел на меня. Здесь я впервые заметил, что он обратил на меня внимание. И с этого момента я понял, что принц не любит меня, а я — его. Я не знаю, как по одному только взгляду я мог определить враждебность Скрейнвуда по отношению к себе. Пожар ненависти разгорелся в нем, пожалуй, с того самого момента, как принц узнал о моем существовании.

Как раз напротив нас разместилась делегация из Альциды — принц Август и его отец Пенезиус. Посланники остальных государств сидели под флагом Лиги Валентина, слева от них я увидел представителей Окраннела. Райманция прибыла на встречу от лица правителей всей Эстинской империи, Хаорра представляла Древний Союз, а под сверкающим флагом с эльфийскими письменами расположился Джентеллин. Король Пенезиус поднялся.

— Похоже, дорогая королева Ланиветта, прибыли ваши удивительные молодые воины.

Королева даже не пошевелилась, но герцог Ларнер повернулся к нам и рукой сделал нам знак, чтобы мы встали. Мы так и сделали, лорд Норрингтон поднялся вместе с нами.

Правитель Альциды улыбнулся:

— От лорда Норрингтона мы слышали о тех поступках, которые вы совершили. Нам также сообщили, что в черном городе Атвале вы разгромили войско из более чем двухсот бормокинов. Мы все, конечно, понимаем, насколько ужасной была эта битва, и то, что вы в ней выжили, говорит о том, какие вы прекрасные воины. Но все же многие из нас никак не могут поверить в то, что такая небольшая группа могла разбить орду, в десять раз превосходящую вас по численности, и остаться в живых. Разве может быть правдой то, что нам сказали?

Я не знал, что на это ответить, но Ли тут же нашелся:

— Ваши величества, мне неизвестно, что именно поведал вам мой отец, но, зная его, могу предположить, что лорд Норрингтон проявил чрезвычайную скромность, упоминая свои заслуги, и преувеличил наши, оправданием чему может служить лишь его гордость за нас. Ориоза, как известно, пострадала не от одного захватнического нападения — сначала урЗрети, потом Кирун, затем — всего лишь век назад — Крикук. Поэтому наша нация давно стоит перед необходимостью воспитывать хороших воинов, чтобы быть в состоянии справиться с авроланской угрозой. Возможно, более доказательным, чем то, что выжили мы и еще несколько наших товарищей, для вас окажется тот факт, что одиннадцать наших людей погибли в Атвале.