Французская магия (СИ) - Бессарабов Николай "elSeverd" - Страница 26

— Откуда пришло письмо? — Пришедший в себя Блек уставился на управляющего, будто готовый его разорвать.

— Сожалею, мистер Блек, но тайна клиента для нас свята.

Слив в заблаговременно приготовленный гоблином для просмотра Омут памяти присланные во флаконе воспоминания, Блек погрузил голову в туманное облако. Крюкозуб, устроившись в кресле поудобнее, приготовился к долгому ожиданию, достав из ящика стола мешочек с орехами.

Выбравшийся из Омута памяти спустя полчаса Блек был мертвенно бледным, правое веко дергалось, а пальцы были скрючены как птичьи когти. По его щеке медленно скатилась слеза, пока он широко раскрытыми невидящими глазами смотрел в стену напротив. Что бы он там ни увидел — это явно потрясло его до глубины души.

— ДАМБЛДОООООООРРРРР Я УБЬЮ ТЕБЯЯЯЯ!!! — Рык, лишенный всякой человечности, заставил Крюкозуба подавиться очередным орехом.

Сириус, вскочив, заметался по кабинету, не обращая ни на что внимания.

— Крюкозуб, как мне ответить на это письмо? — спустя какое-то время успокоившись, Блек посмотрел на гоблина, и только в глубине глаз продолжал тлеть какой-то огонек, а в ауре ощутимо прибавилось тьмы.

Все это время я просидел в маленькой комнатке, примыкавшей к кабинету Крюкозуба. Связи Джеймса с гоблинами были поистине безграничными, благодаря чему мне было позволено, в нарушение большинства правил, пронаблюдать за реакцией крестного на письмо.

Я смотрел на мечущегося в соседней комнате Сириуса и постепенно понимал, что крестный действительно поражен увиденным, и только данная клятва удерживает от попытки отправиться в гости к директору немедленно. Еще совсем хрупкое чувство надежды, что крестный не предавал меня, постепенно крепло, а четко ощутимый аромат темной магии, исходивший от Блека, говорил о том, что он уже не так крепко, как было до Азкабана, держится за идеалы Великого волшебника.

Когда Сириус уже был готов вцепиться в находившегося с ним в комнате гоблина и вытрясти из него все, что тому было известно, я, наконец, решился, и толкнул дверь, выходившую в коридор. Задержав дыхание, я тихо прошел в комнату, где все еще бесновался Блек.

Сириус, увидев незнакомого ему русоволосого подростка с коричневыми глазами, ощутимо напрягся.

— Кто вы? — Я увидел, как его рука опустилась к поясу, где висели скрытые ножны с палочкой.

Я молча сорвал пласт искусственной кожи, скрывавший шрам.

— Сириус, это я. — Наверное, мой голос звучал довольно неуверенно.

Сириус, на секунду замерший с палочкой в руке, бросился вперед, и в следующее мгновение мои ребра захрустели от крепкого объятия.

— Гарри! Крестник!

По интонациям Сириуса я понял, что самый дорогой мне человек остался верен мне, несмотря ни на что.

Мы просидели в кабинете Крюкозуба несколько часов — Сириус, все еще не верящий собственному счастью, по несколько раз переспрашивал меня о том, хорошо ли я устроился у Делакуров. Рассказанный мной план действий на ближайший год вызвал одобрение крестного. Сам он полностью согласился с необходимостью выйти из подполья, пусть даже для этого и потребуется существенно подпортить репутацию «Великого светлого волшебника», под руководством которого находится более-менее серьезный блок сопротивления возрождающемуся Вольдеморту в Англии.

Но большую часть времени я потратил на то, чтобы отговорить слишком импульсивного Сириуса от немедленного убийства директора. Посмотревший мои воспоминания волшебник был просто шокирован тем, как Дамблдор распорядился завещанием моих родителей и моей собственной судьбой.

Итогом нашего «совещания» был данный Сириусом Непреложный обет хранить мою тайну, что он сам предложил сделать, поскольку успехи крестного в окклюменции были все еще не слишком велики, а Обет перекрывал доступ к определенным участкам памяти в сознании поклявшегося. Также Сириус пообещал подготовить воспоминания, с помощью которых Жан-Клод планировал начать судебный процесс по реабилитации несправедливо обвиненного мага. Обменявшись Сквозными зеркалами, привезенными мной из Франции, мы расстались, причем Сириус явно собирался отметить мое возвращение как следует.

Оказавшись дома, Блек вызвал сильно присмиревшего за последнее время домовика и затребовал пару бутылок выдержанного вина из погребов и закуски. Упав в кресло, аристократ начал размышлять о событиях этого дня, поразивших его до глубины души. Предательство директора, которому маг, несмотря ни на что, доверял, потрясло его. Но, отталкиваясь от сказанного сегодня крестником, Сириус понял, что многие поступки директора и его ручных собачек из ордена можно было объяснить совершенно иначе, в гораздо менее благоприятном свете, в том числе и тот факт, почему глава Визенгамота до сих пор не сделал ни одного шага, чтобы оправдать своего верного союзника. Особенно тщательно маг разбирал аргументы директора, по которым Гарри не мог отдыхать в доме своего крестного, и был вынужден проводить время с этими ублюдочными маглами. Сириус зарычал от ненависти.

— Сириус, мальчик мой, есть какие-то успехи? — Дамблдор, вышедший из камина в родовом особняке Блеков, внимательно рассматривал изрядно набравшегося мага.

Сириус, уже знавший, благодаря собственным занятиям ментальной магии о том, на что стоит обращать внимание, почувствовал осторожное прикосновение директора к своим мыслям.

— Дам-м-блдорррр, пока всё напрасно. Лунатик тоже без малейших результатов обшарил Темную аллею, но никто ничего не знает.

Подписав деликатно подсунутый директором чек на выдачу очередной суммы денег этому нищему Ордену и только чудовищным усилием не перекосившись при этом от омерзения, Блек остался один. Отхлебывая очередной глоток красного вина, маг с радостью подумал о том, что семейка Уизли, фактически поселившаяся в его доме, сегодня наконец-то отбыла в свою полуразваленную Нору, избавив его от искушения выбросить вон всех этих прихвостней директора.

30 июня 1995 года. Поместье Делакуров

Для очередной тренировки Киаран, к моему огромному удивлению, пригласил обеих дочерей Делакура. Флёр, бывавшая здесь ранее неоднократно, спокойно разминалась, отойдя в угол, Габриель же с горящими восторгом глазами рассматривала действительно впечатляющий при первом визите тренировочный зал.

Как вскоре выяснилось, Киаран решил усложнить условия тренировки. С любезной улыбкой аврор сообщил мне, что, поскольку я научился уклоняться от атак одного человека, присутствующие здесь благородные леди смогут по мере сил поучаствовать в этом процессе. Если перевести его предельно изящную насмешливую фразу, на обычный язык, то Габриель и Флёр, выступающие в одной команде с моим учителем, будут точно так же закидывать меня заклинаниями. На этих словах благородные леди одарили меня многообещающими взглядами. Единственная скидка, которую мне в этом случае предоставили — часть атак я мог отбивать с помощью Protego.

Уточнив, какие заклинания будут использовать девушки, Киаран дал сигнал к началу тренировки.

В следующий миг только наработанные за месяц навыки не позволили мне тут же отправиться на пол в совершенно непотребном виде — никому не желал бы попасть под несколько проклятий одновременно, пусть даже устранение всех этих детских чар по отдельности и занимало буквально несколько минут. Сочетание же одновременно попавших в тело заклинаний порой приводило к самым диким результатам, так что я постарался не проверять свою удачу.

— Furunculus! — Я упал на землю, избегая заклинания Флёр, одновременно прикрываясь щитом от брошенного аврором Expelliarmus.

Пока я перекатывался, чтобы встать на ноги, меня настигло заклинание подножки от радостно завизжавшей Габриель, и я снова сделал кувырок по полу, прошипев про себя то, что ни при каких обстоятельствах не произнес бы вслух при француженках.

Вскочив на ноги, я принял на блеснувший в последний момент щит сразу два заклинания от Флёр и Киарана, но инерция удара отбросила меня назад. Впрочем, благодаря этому следующий удар Габриель прошел мимо цели без всякого моего участия.