Вне игры (ЛП) - Беннетт Сойер - Страница 11

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

Я злюсь на него, еще как злюсь, и удивлена, что слова выходят, как простое любопытство, но я рада этому. Я не хочу, чтобы он знал, что он повлиял на меня так, как он это сделал.

Райан хмурится на меня и по выражению его лица ясно, что на самом деле он знал, что я буду в гневе.

— Я надеялся, мы сможем поговорить.

Я осматриваю свой дом сверху вниз, учитывая, что я должна двигаться вперед на пробежку. Но любопытство пересиливает меня.

— Как давно ты здесь?

— Начиная с 5:30 утра.

Мои брови ползут вверх.

— Бессонница?

— Что-то вроде того, — бормочет он. — Я хотел поговорить с тобой, но не знал, когда ты выйдешь и собираешься ли ты на работу, поэтому просто решил разбить здесь лагерь.

Это любопытно и вроде немного лестно то, что он сделал, чтобы убедиться, что сможет увидеть меня. Но я быстро подавляю это чувство. «Я не отступлю под его чарами», — повторяю про себя снова и снова.

— Послушай, Райан... ты не обязан давать мне никаких объяснений или чего-то еще и, честно говоря, я в порядке. Ничего не было, так что и говорить не о чем.

Гнев мелькает в глазах цвета бурбона. Один ноль в мою пользу, прямое попадание.

— А другие свидания для тебя что-то значат? — требует он.

Я едва не спускаю курок у своей головы, потому что это странно, что его могло обидеть отсутствие интереса с моей стороны, поскольку он сам не перезвонил мне, хотя обещал.

— А, может, это ничего не значило для тебя? — задаю я встречный вопрос.

Он взъерошивает волосы в разочаровании. Вздохнув, он шепчет:

— Это значило для меня больше, чем я даже подозревал. Вот почему мне нужно с тобой поговорить.

Искренность в его словах растапливает лед. Он не дает мне надежду, но я чувствую, это важно для него, будто если он скажет мне, он сможет облегчить свое бремя. Почему я беру на себя смелость дать ему возможность сделать это, еще предстоит выяснить.

Я вздыхаю.

— Прекрасно. Ты хочешь немного кофе?

— Конечно. Это было бы здорово.

Я разворачиваюсь на пятках и возвращаюсь домой с Райаном. Он ничего не говорит, но это не останавливает меня от болезненного осознания его присутствия позади меня. Словно сама атмосфера колеблется в возмущении, когда я рядом с ним.

Когда я открываю дверь, и мы заходим в квартиру, я снимаю куртку и бросаю ее на спинку дивана. Он следует за мной на кухню.

Я достаю две кружки и наполняю их. Подталкиваю к нему кружку, указывая на сливки и сахар, от которых он отказывается. Когда он делает глоток, я слышу:

— Что, бл*дь, он здесь делает?

Я оглядываюсь назад на Паулу, которая метает убийственные взгляды на Райана. Не говоря ни слова, моя рука тянется к ней ладонью вверх. Она оборачивается ко мне, хватает свою сумочку, запуская руку внутрь. Паула вытаскивает одну сигарету и аккуратно кладет в мою ладонь. Я засовываю ее в раковину и смачиваю водой.

Прежде чем выбросить ее в мусор, я слышу, как Паула говорит:

— Прости меня. Могу я спросить, что этот господин делает в нашей квартире?

Я задерживаю свой взгляд на Райане, который смотрит на Паулу, словно она бородатая женщина из цирка ... смесь абсурдного любопытства и юмора.

— Он здесь, чтобы поговорить пару минут. Я собираюсь выслушать его. — Я поднимаю кружку с кофе и направляюсь в гостиную. Усаживаясь на диване, я наблюдаю, как Райан устраивает поудобнее свое большое тело в старом и потрепанном плетеном кресле. Наша мебель куплена у перекупщиков, она не сочетается друг с другом. Паула идет прямо следом за ним и садится рядом со мной на диване. Она продолжает пялиться на него, и теперь он смотрит на нее в ответ.

— Паула... все нормально. Дай мне поговорить с Райаном несколько минут наедине.

Она нехотя встает и движется вдоль журнального столика, чтобы уйти. Указывая пальцем на него, она говорит:

— Я наблюдаю за тобой, парень.

Я не могу сдержаться и смеюсь. Паула не больше пяти футов (прим.ред. около 152 см) и от силы девяносто фунтов веса (прим.ред. около 41 кг), если смотреть вместе с промокшей одеждой. Но она может чертовски напугать парня, когда захочет этого. Райан ничего не делает, кроме как слабо кивает ей, затем переводит взгляд на меня.

Я откидываюсь обратно на подушки и делаю глоток кофе, наблюдая за ним поверх чашки. Он проводит рукой по волосам, я понимаю, что этот жест наверняка от нервов. Это расстраивает меня, потому что я сразу принимаю во внимание, как его волосы сползают вперед, складываясь в ласковые волны вдоль виска и шеи. Я помню, как мягко они ощущались, когда я пробегалась своими пальцами по его волосам несколько дней назад. Я вздыхаю. Мне действительно нужно отпустить Райана.

Поддаваясь вперед, Райан опирается локтями о колени и переплетает пальцы, сцепляя руки в замок. На его лице отражается печаль. Сейчас, скорее всего, в ход должны пойти извинения, и я пытаюсь набраться смелости противостоять им.

Но меня застает врасплох, когда он не извиняется. Вместо этого, он говорит:

— На следующее утро после нашего свидания я проснулся с мыслями о тебе. И у меня от счастья почти кружилась голова. — Он дарит мне небольшую улыбку. — А после я пошел на хоккейную тренировку и один из моих товарищей назвал тебя шлюхой.

Я дергаюсь назад от мягкости его голоса и силы озлобленности его слов. Почему кто-то воспринимает меня таким образом?

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Райан продолжает:

— Я бил его до тех пор, пока его кровью не окрасился весь этаж и раздевалка.

Ох, ну ничего себе. Я чувствую легкое желание защитить его.

— У тебя неприятности?

Райан качает головой, смотря в пол. Затем он поднимает глаза обратно ко мне.

— Поначалу я был в ярости, что кто-то сказал о тебе такое. Мой лучший друг, Майк... он сказал, что это не должно иметь значения. Важно только то, что о тебе думаю я.

— Кажется, Майк довольно умный малый, — размышляю я.

Райан откидывается назад в кресле и кладет ладони на свои бедра. Он начинает поспешно собирать пальцами, как мне кажется, воображаемые ворсинки, просто чтобы держать свои руки занятыми.

— Да, он такой. Но суть в том, если мы будем встречаться, есть люди моего круга, которые будут так думать. Некоторые могли бы даже сказать, что... у тебя это написано на лице. И... я просто не хочу, чтобы тебе пришлось пройти через это.

— Поэтому ты самостоятельно решил, что отношения — это не очень хорошая идея... потому что тебе... придется защищать меня? — я злюсь и не могу быть уверена, что он может понять это по тону моего голоса.

Райан вздыхает и потирает переносицу. Кажется, он сам создает себе головную боль.

— Вот где мне нужно быть абсолютно честным с тобой, Данни. Да, сначала мои мысли были исключительно о том, как защитить тебя. Я не хочу причинять тебе боль. Но потом я начал осознавать, что тоже могу пострадать. Каждый раз, когда тебе будет больно, мне будет больно тоже. И тогда я подумал, смогу ли сделать выбор. Мне стыдно говорить... Я защищал и себя тоже. Не думаю, что я был готов к этому.

Его слова причиняют боль, но я также восхищаюсь и уважаю его честность. Он мог бы подсластить это расставание для меня, но он откровенно говорит мне, что боится и за себя.

— Я понимаю и ценю правду. Я знаю, что ты мог бы найти с десяток оправданий, чтобы облегчить свою совесть.

— Я рад, что ты понимаешь, — вставая со стула, говорит Райан.

Значит вот оно последнее прощание.

Вот только... он не направляется к двери. Он идет прямо ко мне и садится рядом на диване. Я поворачиваюсь к нему лицом, он протягивает руку и гладит кончиками пальцев мою щеку. Я дрожу от ощущения того, как его грубая кожа рук дарит мне нежные прикосновения.

— Я рад, что ты понимаешь, поскольку я надеялся на это. Я потратил два дня, чтобы осознать, что я предпочел бы страдать от боли, которую могут причинить другие, чем быть вдали от тебя. Мне потребовалось два дня, чтобы собраться с духом прийти сюда, чтобы увидеться с тобой. Единственное о чем я могу просить тебя, сможешь ли ты выдержать все это, чтобы мы могли попробовать начать сначала.