Рожденный героем - Стэкпол Майкл А. - Страница 20

8

Я взглянул на Драсторна:

– Правду говорят, что Катвир убил моего отца?

В слабом свете лампы он казался тенью человека. Я разглядел, как Гарн шевельнул плечами.

– Точно не знаю, но он был очень упорен в достижении этой цели. – Драсторн повесил кинжалы обратно на стену. – Множество попыток оказались неудачными, но он не отступался. Я слышал, он выковал виндиктксвару, чтобы с ее помощью покончить с Кардье.

– А известно ли, за что он так ненавидел Кардье? – спросил я.

За свою жизнь я слышал множество разнообразных объяснений этой ненависти, от непристойных баллад до нелепых философских рассуждений, но все они казались мне недостаточными для столь глубокой и неотступной вражды.

В ответ я впервые услышал смех Драсторна. Мне понравилось, как он смеялся: тепло и свободно.

– Об этом я узнал только после его смерти, но причина мне кажется основательной. Клянусь Фениксом, Кардье дал ему немало причин для ненависти. "Доблестные Копьеносцы" крепко досаждали Хаосу, и особенно бхарашади. Едва Катвир в очередной раз брался за осуществление своей мечты – захватить власть надо всем Хаосом, а там и над Империей, – появлялся со своим отрядом твой отец и срывал все предприятие.

Я нахмурился:

– Разве племена Хаоса воюют между собой?

– Разумеется. Они ненавидят друг друга почти столь же сильно, как нас. Жизнь в Хаосе сурова, и захват соседских земель, а также грабеж способствуют увеличению благосостояния. Они непрерывно сражаются между собой, и в этом-то и кроется ключ к причине ненависти Катвира.

Драсторн сжал руки и продолжал:

– Кардье сумел каким-то образом добиться перемирия с Фальчаром, так что Владыка Бедствий не препятствовал действиям их отряда во время рейдов в Хаос. Для объединения всех ха'демонов Катвир должен был бы уничтожить и Владыку Бедствий, так что Фальчару перемирие было выгодно. Катвир знал, что ему не добиться успеха, не устранив твоего отца, и долгие годы неудач подогревали его досаду и ярость.

– А Владыка Бедствий – правитель Хаоса?

– Нет, Лок. Хотя, думаю, сам бы он ответил на твой вопрос иначе. Он, несомненно, полагает Хаос своим владением. – Кит принялся барабанить пальцами по столу. – Политическая жизнь в Хаосе едва ли намного более упорядочена, чем в нашей Империи. Однако Владыка Бедствий считает уничтожение Империи своим законным правом и никому не позволяет посягать на него.

– Хорошо сказано, лейтенант, – заметил Драсторн, возвращаясь в круг света от лампы. – Фальчар мог бы править Хаосом, не будь ему скучно вникать в мелкие дела своего царства. Зато его раздражает Стена, отделяющая Хаос от Империи. Он пойдет на все, что поможет ему сокрушить Империю, и он достаточно могуществен, чтобы предпринять серьезные шаги в этом направлении.

Я вздрогнул и смущенно пояснил:

– Прошу прощения, но Фальчар – одна из страшилок моего детства.

– Матери частенько пугают детей его именем, но вряд ли они понимают, насколько он опасен на самом деле, – улыбнулся Драсторн. – Насколько я понимаю – я ведь в то время был почти мальчишкой, – перемирие с Кардье заставило его на время отказаться от своих замыслов. Для Империи настали спокойные времена.

Я кивнул и спросил:

– В дороге один из охранников каравана, Рорк, рассказывал мне о пророчестве, касающемся отца и Катвира. О чем там речь?

– Видишь ли, у ха'демонов хранится огромная книга пророчеств, известная как Хроники Фарскри. В ней предсказана гибель Катвира от руки Кардье. Точных деталей пророчества я не знаю. Когда я заинтересовался этим вопросом, Повелитель Теней объяснил мне, что наши сведения о Хрониках обрывочны и ненадежны.

Я снова кивнул. Если Гарн Драсторн командовал имперской армией и флотом, то Повелитель Теней заведовал деятельностью всех разведывательных, контрразведывательных и полицейских учреждений Империи. Что-то в интонациях маршала навело меня на мысль, что упомянутые сведения получены от членов Черной секты, и притом, скорее всего, посредством магии или пыток.

Драсторн обратился к Киту:

– Лейтенант, я выношу благодарность вам и вашему отряду за преследование этого создания. Завтра я ожидаю письменный доклад и прошу передать доставленный вами кинжал в Совет Магов для анализа.

– Да, сэр, – вытянулся Кит. Отдав честь, он обернулся ко мне и взял у меня из рук кинжал. – Сегодня ночью я спрячу его у себя в комнате, а завтра с утра передам волшебникам.

– Отлично, – он обернулся ко мне, и я поежился под его светящимся взглядом. – Лахлан, ты проявил хорошую реакцию и способность к тонкому анализу ситуации. Судя по тому, что я слышал о твоем отце, он мог бы гордиться тобой.

– Благодарю вас, сэр.

– А теперь нам лучше вернуться к гостям. Я полагаю, никто ничего не заподозрит, если мы объясним, что я интересовался коллекцией оружия, собранного твоим отцом в Хаосе.

Мы с Китом дружно кивнули, и маршал улыбнулся нам:

– Отлично! Тогда спускаемся?

Кит ушел в свою комнату спрятать кинжал и переодеться. Я пытался придумать нечто по-настоящему умное, чтобы произвести впечатление на Гарна Драсторна, но вряд ли разговор с селянином из Харика мог заинтересовать маршала Империи, так что я молча спускался рядом с ним по лестнице. Как говаривал дедушка: "Пока ты молчишь, тебя могут подозревать в глупости, но, заговорив, ты не оставишь места сомнениям".

У дверей в зал Драсторн пожал мне руку.

– Спасибо, Лахлан. Коллекция вашего отца действительно производит впечатление. Простите, что оторвал вас от гостей ради удовлетворения своего любопытства.

– Я всегда готов помочь, сэр. Мой отец, несомненно, гордился бы вашим интересом к его работе.

Я старался улыбаться открыто, честно и не выглядеть заговорщиком. Искоса я поглядывал, кого заинтересует наш разговор, но никто, кажется, не обращал на нас внимания.

Драсторн кивнул и скрылся в толпе. Мне очень хотелось последовать за ним, показать всем, что мы знакомы. Но это, конечно, был бы поступок юнца из провинции. Чтобы оправдать выказанное мне доверие, я должен был подавить этот порыв и вести себя обычно.

Легко сказать! Я узнал о событиях, грозящих огромными потрясениями каждому жителю Империи, от ребенка до старика. В надежность Ограждающей Стены верили так же твердо, как в восход солнца. Зимой и летом, днем и ночью люди без нее не могли чувствовать себя в безопасности. Минутная потеря бдительности – и гибель неизбежна.

Я вспомнил, как повторял ночами детский стишок, отгоняющий зло. Чего я боялся? Свиста ветра да теней, рожденных лунным светом. Мои страхи были выдуманными, и постепенно я перерос их, перестав бояться темноты. Но знай я, что Стена ненадежна, страх в конце концов сломал бы меня.

"Но ведь еще ничего не доказано, – напомнил я себе. – Пока нет доказательств, что Стена прорвана. Но даже намек породит панику!"

Между прочим, существует еще одно объяснение того, что видел Кит. Все это могло быть сложным планом, разработанным Черной сектой, чтобы заставить нас поверить в падение Ограждающей Стены. Вызвав панику, они вовлекут множество людей в свою секту, посулив им за это спасение после воцарения Хаоса. Возможно, им даже удастся свергнуть императора и без боя сдать Империю потомкам Катвира.

Я понимал: мои предположения не очень правдоподобны, но все же решил сказать о них Киту, чтобы он включил их в рапорт. Уже направившись было в его комнату, я вдруг передумал, испугался, что новое мое исчезновение покажется подозрительным. Натянув на лицо легкомысленную улыбку, я вернулся в огромный бальный зал.

Там расположился квартет музыкантов со струнными инструментами. По направлению их взглядов, а также по тому, как гости держались к ним спиной, я догадался, что бабушка восседала в противоположном углу зала. Танцующие пары должны были закрывать от нее музыкантов, но Джеймс, несомненно, предусмотрел для нее возможность заказывать музыку.

Все еще представляя себе Кита, выслеживающего в снегах тварь из Хаоса, я пробирался в направлении бабушкиного кресла. Бабушка оказалась окружена подругами. Они пересмеивались, выискивая в толпе нарушивших то или иное правило этикета.