Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Хаггард Генри Райдер - Страница 34

— Как долго, отец мой?

— Солнце сделало круг, луна сделала круг. Ты проспал день и ночь, так же, как и Лев. Смотри, он все еще спит!

— Да будет благословен этот сон! — сказал я. — Он поглощает воспоминания!

— Скажи мне, — произнес Биллали, — что случилось с вами, и что это за странная история смерти «Ее», которая не может умереть? Подумай, сын мой! Если это правда, то ты и молодой Лев в большой опасности! Раскаленный горшок наденут вам на голову и съедят вас потому, что жаждут вашей крови! Разве ты не знаешь, что мои дети, народ амахаггер, ненавидят вас? Они ненавидят вас, как чужеземцев, и за то, что «Та, которой повинуется все», отдала на мучения и смерть из-за вас многих их братьев! Как только они узнают, что им нечего бояться Хийи, они сейчас же убьют вас! Ну, расскажи мне все, сын мой!

Я рассказал ему многое, хотя и не все, из чего он мог заключить, что Аэша не существует более и сгорела в вулканическом огне. Я также рассказал ему все ужасы, которые нам пришлось пережить, когда мы бежали из пещеры. Мой рассказ произвел на него глубокое впечатление, хотя, я думаю, он не верил в смерть Аэши. Мы могли думать, что хотели, а «Она» исчезла только на некоторое время.

— Однажды, — произнес Биллали, — еще при жизни моего отца «Она» исчезла на целых 12 лет и снова появилась, убив женщину, которая вздумала провозгласить себя королевой.

Я промолчал и печально покачал головой, зная, что Аэша никогда не вернется, и Биллали никогда не увидит ее больше.

— Ну, что же ты будешь делать теперь, сын мой? — спросил Биллали.

— Не знаю, отец мой! — ответил я. — Не можем ли мы уйти отсюда, из вашей страны?

Он покачал головой.

— Очень трудно это. Через развалины Кор вам не пройти, вас увидят, а раз увидят, то сейчас же…

Биллали значительно усмехнулся и поднял руку, словно надевая шляпу себе на голову.

— Есть еще дорога через утесы, по которой гоняют скот на пастбища. За пастбищем тянутся болота на три дня пути, и я слыхал, что дальше течет великая река, которая впадает в черную воду. Если бы вы могли добраться до берегов реки, тогда смогли бы уйти, но как вы проберетесь туда?

— Биллали, — произнес я, — однажды я спас твою жизнь. Заплати мне долг, отец мой, и спаси нашу жизнь! Тебе будет приятно вспоминать, когда придет твой смертный час, что ты спас нас и этим искупил сделанное тобой зло. А если «Она», как ты говоришь, придет опять, то щедро наградит тебя за нас!

— Сын мой! — ответил старик. — Не думай, что у меня неблагодарное сердце. Я помню, что ты спас меня, когда эти собаки стояли и смотрели, как я тонул. Я отплачу добром за добро и если можно спасти вас, спасу. Слушай: завтра, на рассвете, будут приготовлены носилки, чтобы нести вас через горы и болота. Сделаю я это по приказу «Той, которой повинуется все», а кто не послушается ее слов, будет пищей для гиен и шакалов! Когда вас перенесут через болота, вы можете бежать и добраться до черной воды, о которой я слышал. Смотри, вот просыпается Лев, вы можете теперь подкрепиться пищей, которую я приготовил для вас!

Настроение Лео не было так печально, как можно было ожидать, и мы отлично поели, так как нуждались в подкреплении.

Потом мы пошли к ручью, вымылись, вернулись и проспали до вечера, а потом снова поели. Биллали не видно было целый день. Несомненно, он делал распоряжения относительно носилок и носильщиков. В середине ночи мы были разбужены появлением большого числа людей.

На рассвете Биллали пришел к нам и сказал, что только именем «Той, которой повинуется все» и с большим трудом ему удалось достать нужных носильщиков и двух проводников. Он предложил нам отправиться в путь, заявив, что хочет сам сопровождать нас, боясь измены со стороны дикарей. Я был очень тронут добротой старою дикаря, хотя путешествие по ужасным болотам, целых шесть дней, не могло быть приятно человеку его лет. Он решился на это только ради нас. Среди мрачных дикарей, с их дьявольскими жестокими обычаями, очевидно, были люди с добрым сердцем. Несомненно, у Биллали был и свой расчет, так как он надеялся, что «Она» появится снова и потребует у него отчета о нас. Могу сказать только, что до конца дней моих сохраню самое теплое воспоминание о Биллали, моем номинальном родственнике.

Позавтракав, мы уселись в носилки, физически оправившись и отдохнув от пережитого. Затем последовал ужасный подъем на утесы. Дикари гоняют по этому пути свой скот на пастбище, и, надо полагать, здешний скот обладает большой выносливостью и крепостью ног.

Носилки оказались бесполезными, нам пришлось идти. Около полудня мы достигли вершины огромной скалистой стены, с которой открывался дивный вид на равнину Кор, в центре которой мы ясно различали развалины храма Истины, а по другую сторону — бесконечное болото. Эта стена, очевидно, была когда-то жерлом кратера, на ней не было никакой растительности, только изредка попадались лужи с водой. Мы спустились довольно спокойно, ведь спуск удобнее подъема, и остановились на ночлег на одном широком откосе, спускающемся в болото.

На следующее утро, в одиннадцать часов, началось ужасное путешествие по болотам. Целых три дня, задыхаясь от вони и тяжелых испарений болота, по колена в грязи, шли наши носильщики, пока мы не добрались до твердого грунта совершенно невозделанной и безлесной местности.

Здесь, утром, не без сожаления, мы простились со старым Биллали, который торжественно благословил нас.

— Прощай, сын мой, — сказал он, — прощай и ты, Лев. Я не могу больше ничем помочь вам. Но если вы вернетесь благополучно в свою страну, примите мой совет и не пытайтесь попасть в незнакомую страну, откуда можете никогда не вернуться, и где ваши кости будут границей вашего путешествия. Прощайте еще раз! Часто я буду вспоминать вас. Особенно тебя, Обезьяна, сын мой; хотя лицо твое безобразно, но сердце честно и верно!

Биллали повернулся и ушел, а за ним высокие, мрачные носильщики. В последний раз в жизни мы видели дикарей амахаггер. Долго следили мы за ними, за процессией пустых носилок, которая походила на погребальную, пока они не скрылись в тумане. Мы остались одни среди обширной пустыни, печально осмотрелись вокруг и взглянули друг на друга. Три недели тому назад четыре, человека впервые шли по болотам Кор. Теперь двое из нас умерли, а мы двое, оставшиеся в живых, вынесли столько горя, страданий. На нашу долю выпали такие ужасные приключения, что сама смерть не могла быть ужаснее их.

Три недели — только три недели! Право, нужно измерять время событиями, а не часами. Нам казалось, что прошло 30 лет с того времени, как нас взяли в плен на нашей лодке.

— Нам надо добраться до Замбези, Лео, — сказал я, — Бог знает, попадем ли мы туда!

Лео только кивнул головой, он стал очень молчалив. Мы отправились в путь, имея с собой только компас, револьверы, винтовки и то платье, в которое были одеты. Этим и заканчивается история нашего посещения древних руин великого и царственного Кор…

На этих страницах я даю только краткий отчет нашего путешествия и наших приключений, которые свежи в моей памяти. Что касается остальных, это никому не интересно. Достаточно сказать, что после неописуемых бедствий и лишений мы достигли Замбези, — на 170 миль южнее того места, где мы простились с Биллали. Здесь целых шесть месяцев мы находились в плену у дикого племени, которое считало нас сверхъестественными существами, благодаря молодому лицу и седым волосам Лео. Мы бежали из плена и долго странствовали, пока нам не посчастливилось наткнуться на португальского охотника, сопровождавшего слонов куда-то вглубь страны. Этот человек отнесся к нам очень хорошо, и с его помощью мы достигли залива Делагоа, через 18 месяцев с того дня, как покинули болота Кор. Наше путешествие в Англию было благополучно, и мы очутились на набережной Соусемитона ровно через 2 года со времени отъезда в нашу необычную экспедицию.

Этим кончается вся история, но так как она началась более двух тысяч лет тому назад, то мы с Лео думаем, что она может продолжаться еще долго в туманной дали будущего…