Драконы мага песочных часов - Уэйс Маргарет - Страница 60

Тассельхоф засопел, но бросился исполнять приказ.

Веки Берема затрепетали. Он издал глухой стон и сел, положив руку на грудь. Изумруд, залитый кровью, заискрился в солнечном свете.

Надежды еще живы. Независимо от сделанных ошибок, независимо от того, куда приводят грубые промахи и непонимание, независимо от горя потерь, независимо от того, насколько густа темнота. Надежды продолжают жить.

Рейстлин оставил свое укрытие у столбов и приблизился к Флинту, лежащему с закрытыми глазами. Гном на некоторое время остался один. Неподалеку Карамон пытался вернуть Танису здравомыслие, а Тассельхоф тащил за рукав Фисбена, пробуя заставить того понять происходящее. Фисбен понимал все слишком хорошо.

Маг опустился на колени около гнома. Белое лицо Флинта было искажено болью, руки сжались в кулаки, на лбу выступил обильный пот.

— Ты меня никогда не любил, — произнес Рейстлин. — Никогда не доверял. Но все же ты хорошо ко мне относился, Флинт. Я не могу спасти твою жизнь, но могу ослабить боль смерти, дать время попрощаться…

Рейстлин достал из мешочка маленький пузырек, в котором содержался концентрат макового сока. Он пролил несколько капель в рот гнома. Путы боли немедленно ослабли. Глаза Флинта широко распахнулись.

Когда друзья собрались попрощаться вокруг Флинта, Рейстлин был с ними, хотя никто из них не подозревал об этом. Маг много раз говорил себе, что пора идти, что у него есть незаконченные дела, что все его честолюбивые планы сейчас лежат на качающейся чаше весов, но все же остался с друзьями и братом — и оставался с ними до тех пор, пока Флинт не вздохнул в последний раз и не закрыл глаза.

И лишь потом Рейстлин прошептал заклинание, и коридоры магии распахнулись перед ним.

Маг шагнул туда, не оглядываясь.

12. НОЖ КИТИАРЫ. Меч Пар-Салиана

Китиара достигла Нераки утром двадцать пятого, боясь опоздать на встречу совета, но обнаружила, что сам Ариакас еще не прибыл. Планы оказались нарушенными у всех Повелителей, ведь их армии не могли войти в город раньше императора.

Ариакас не доверял никому. Он опасался, что, если Повелителям разрешить войти в город, они захлопнут ворота, пошлют воинов на стены и попробуют не пустить внутрь его самого.

Китиара собиралась расположиться в своих роскошных храмовых покоях, а оказалась в лагере за стенами, в походном шатре, таком маленьком и тесном, что она не могла в нем расхаживать, как любила делать, обдумывая важные решения.

Кит пребывала в отвратительном настроении. Голова у нее еще раскалывалась после удара о каменный пол. Правда, это послужило прекрасным поводом покинуть Даргаардскую Башню. Чувствуя себя полным дерьмом, она вызвала Ская и улетела к своей армии. Мысль о том, что она бросит вызов Ариакасу ради Короны Власти, немного успокаивала боль в голове. Но, прибыв в Нераку, Китиара обнаружила, что никто не знает, где сейчас Ариакас и когда он осчастливит всех собственным появлением. Оставалось лишь приходить в ярость да жаловаться своему адъютанту, дракониду-базаку по имени Гакхан.

— Ариакас сделал это специально, чтобы выбить нас из колеи, — бормотала Китиара. Она сидела сгорбившись на маленьком стуле и массировала виски. — Он пробует запугать нас, Гакхан, но я не поддамся!

Гакхан издал некое подобие насмешливого фырканья и усмехнулся, прищелкнув языком.

— Ты что-то знаешь! — вскинулась Китиара. — Что происходит?

Гакхан был с Китиарой еще до начала войны. Занимая официальную должность адъютанта, неофициально драконид имел кличку Нож Китиары. Гакхан был верен Китиаре и Такхизис — именно в этом порядке. Некоторые утверждали, что он влюблен в Темную Госпожу, но старались делать это за его спиной. Базак был умен, изворотлив, находчив и чрезвычайно опасен. Он не зря заработал свое прозвище.

Гакхан выглянул наружу из шатра, потом прикрыл вход пологом и зашнуровал его. Затем наклонился к Китиаре и прошептал:

— Милорд Ариакас опаздывает, потому что ранен. Почти умер.

— Что? — Китиара воззрилась на базака. — Но как?!

— Тише, миледи, — торжественно сказал драконид. — Если новость просочится наружу, она очень обрадует врагов императора.

— Конечно, ты прав, — так же торжественно ответила Китиара. — А ты доверяешь источнику этой… тревожной информации?

— Полностью.

— Мне нужны детали, — улыбнулась Кит. — Ариакас последнее время не участвовал в битвах, значит, полагаю, на него было совершено покушение.

— И очень удачное…

— Кто это был?

Гакхан сделал паузу, а потому усмехнулся:

— Его личная ведьма!

— Иоланта! — Китиара от удивления забыла о необходимости соблюдать осторожность. Гакхан бросил на нее укоризненный взгляд, и Кит понизила голос: — Когда это случилось?

— В Ночь Глаза, миледи.

— Но это невозможно! Она умерла в ту ночь. У меня есть донесения.

— Подделки, миледи. Работа Талента Оррена.

— Оррен? — впилась в него взглядом Китиара. — Какое он имеет к этому отношение? Мне нужно знать об Иоланте.

— Будь терпелива, миледи, — поклонился Гакхан. — Кажется, Оррен узнал о планах убить его и всех участников Скрытого Света. Он послал сообщения в войска, когда церковь попробовала «очистить» город. Планировали сжечь «Разбитый щит» и «Волос тролля». Конечно, солдаты не обрадовались, поэтому, когда поджигатели прибыли, они обнаружили войска, охраняющие таверны. Оррен и его друзья бежали.

— Как это касается Иоланты? — нетерпеливо спросила Китиара.

— Она из Скрытого Света.

— Это невозможно, — мигнула Кит. — Она спасла мне жизнь!

— Полагаю, в тот момент она рассчитывала услужить тебе, миледи. Но после того как ты решила уничтожить магию, разочаровалась. Выполняла редкие поручения Оррена. Кстати, они стали любовниками, и она примкнула к организации.

— А при чем тут Ариакас?

— Император хотел завладеть Оком Дракона, принадлежащим твоему брату. Император спас Иоланту от убийц, хоть и не из любви. Он предложил ей купить свою жизнь — жизнью Рейстлина. Ариакас отправился вместе с ней, чтобы проверить, как она выполнит приказ, и получить Око.

— Но Иоланта вместо этого напала на императора!

— Мне говорили, если бы не вмешательство Ночного Властелина по воле ее Темного Величества, Ариакас умер бы от обморожения.

Китиара закинула голову и расхохоталась.

Гакхан позволил себе лишь улыбку и щелчок хвоста. Не более.

— Так император уже оттаял? — спросила Китиара, все еще хихикая.

— Император полностью восстановился. Он прибудет в Нераку завтра.

— А что с Иолантой?

— Она бежала, миледи. Вместе с Орреном и другими из Скрытого Света.

— Это позор, я недооценила ее, — покачала головой Кит. — Я могла лучше ее использовать. А что насчет Рейстлина?

— Он исчез, миледи. Полагаю, он покинул Нераку, но никто не знает, куда он отправился. Да это и не важно, — пожал плечами Гакхан. — Он конченый человек. Император желает его смерти. Такхизис желает его смерти. Ночной Властелин желает его смерти. Если Рейстлин Маджере все еще в Нераке, он просто феноменальный глупец.

— Он никогда не был глупцом. И это не потому, что он мой брат. Спасибо за информацию, Гакхан. Я должна все обдумать.

Базак поклонился и вышел. В шатер зашел один из слуг, чтобы зажечь лампу, — приближалась ночь. Он спросил Китиару, что она желает на ужин. Китиара велела слуге убираться прочь.

— Поставь снаружи стражу. Никто не должен меня беспокоить этой ночью.

Китиара сидела, уставившись на пламя свечи, видя жестокое лицо Ариакаса. Он полагает, она замышляет против него заговор…

Да, это так.

Но Ариакас может винить лишь себя. Он всегда поощрял конкуренцию среди Повелителей. Понимание того, что каждый из них в любой момент может быть заменен, крепко держало в узде. Недостаток был лишь в том, что кто-нибудь из Повелителей мог захотеть перерезать другому горло…