Когда птицы молчат (СИ) - "Птичка Певчая" - Страница 11

Ты хотела меня. Так сильно, что закрыла глаза на все.

Я зря это сделала.

Он смотрит на меня, а у меня сердце бьется так гулко, что становится больно в груди. Я чувствую его запах. Пьянящий, манящий, словно дурман. Закрываю глаза и отворачиваюсь.

Я хочу его еще сильнее теперь. Когда точно знаю, что значит быть с ним, таким страстным, нежным, властным. Это коктейль Молотова. Он опаляет, взрывает все, что копилось на самом дне души, будоражит. Но в итоге от меня ничего не останется, а он, утолив свою похоть, пойдет дальше, как ни в чем не бывало.

Переступит через еще одну женщину, побывавшую в его постели, и не вспомнит потом мое имя, случайно встретив на улице.

Я хочу еще увидеться с тобой, Ира.

Не нужно. Прошу тебя. У меня семья. Я не хочу делать им больно.

Ты одинока, даже несмотря на то, что у тебя есть муж. Зачем же хранить ему верность, если ты безразлична ему?

Я смотрю на него, шокированная и подавленная. Это так бросается в глаза? Должно быть, я выгляжу жалкой. Женщина, не нужная своему мужу, входящая в пору зрелости. Нет больше надежд, нет будущего, которое может изменить жизнь.

Он мне муж. Я поступила дурно, но он тот, кто заботится обо мне.

Я тоже могу позаботиться о тебе.

О, я тебя умоляю. Пройдет неделя или месяц, эти отношения наскучат тебе, ты пойдешь дальше. А я не смогу склеить то, что разрушила. Мне это не нужно. Ради секса? Ради минутной слабости? Я никогда не рискну своей семьей. У меня есть дочь, которой нужен отец. Не забывай об этом.

И ради нее ты будешь терпеть?

Ради нее я сделаю все, что угодно. И мой муж любит меня.

Что же ты тогда упала в постель к другому? Видно, любит плохо, раз ты запрыгнула на меня, как голодная тигрица.

Я с размаху бью его по лицу.

Сволочь!

Пытаюсь выскочить из машины, но он не дает. Его рука так сильно сжимает мою, что от боли я стону. Он почти перетащил меня на себя. Я упираюсь ему в грудь, где неистово бьется сердце.

Он силой целует меня. Губы терзают, наказывают. Но потом его рука вдруг нежно касается шеи и я начинаю таять против воли. Зачем он это делает со мной?

Пытаюсь отстраниться, но он не дает. У меня получается только отвернуть голову и спрятать лицо от его поцелуев у него на груди.

Ира… — его голос сиплый, словно при простуде.

Я лишь молча качаю головой. У нас ничего не получится. Он уже делает мне больно. Может быть, муж и не уделяет мне сейчас столько внимания, пусть я и не люблю его, но вместе мы построили что-то стоящее, родили ребенка. Мы уважаем другу друга, в нашей семье нет места рукоприкладству, никто из нас никогда не оскорбил словом другого. А до вчерашнего дня и делом.

Дай нам шанс. Нам будет хорошо вместе. Ты же это чувствуешь.

Нам будет плохо потом. Не знаю, почему ты так настаиваешь… У тебя куча разных вариантов…

Ты мне понравилась сразу. И это было взаимно. Иначе не была бы со мной.

Ошибки делать легко. А жить с ними трудно.

Пусть я и хочу Сергея. Пусть трясутся все поджилки от желания быть с ним, принадлежать ему физически, ощущать вкус его губ, его кожи. Я заплачу за это слишком высокую цену. И теперь мое решение отзовется на жизнях других людей. Я не вправе…

Я резко открываю дверцу и чуть не попадаю под машину. Он кричит мне что-то из салона, но я уже не слышу. Быстро иду к супермаркету, в котором надеюсь укрыться от преследования.

Однако очутившись внутри, я застываю у полок с водой и напитками. Прячу горящее лицо в ладонях. Они пахнут его одеколоном. Этот запах переворачивает мне душу. Я вдыхаю его жадно, пока он не исчезает с кожи.

Если бы у меня не было последних лет, я бы не раздумывая провела с этим мужчиной столько времени, сколько отвела бы нам судьба.

Его сине-зеленые глаза обещали счастье, пусть всего на несколько мгновений. Мне было плевать, что я ничего не значу для него. Но пока он хочет меня, пока я читаю в его взгляде жажду, я ощущаю, как жизненная энергия течет сквозь мое тело.

С вами все в порядке? — молоденькая продавщица трогает меня за плечо. Я отрицательно качаю головой. Нет, черт возьми, я в полном беспорядке. Мне плохо. Я не знаю, что делать.

Домой я иду как во сне. Тяжелые пакеты оттягивают руки. В голове пусто, на душе скребут кошки. Прохожу мимо сквера- его машины нет. А на что я надеялась? Что он, как томящийся рыцарь, будет дожидаться своей дамы? Дура!

Звонит телефон. По мелодии слышу, что это Влад. Не могу взять трубку. Да я и так знаю, что он скажет. Уехал на работу.

В лифте так гадко, по-моему, еще не воняло никогда. Если бы в наших широтах жили скунсы, списала бы все на них. Но скунсы у нас не водятся, значит, изгадили кабинку обычные люди.

Подходя к двери, слышу жуткие вопли. Наши соседи по тамбуру — не самые приятные люди. Немного старше нас — около сорока — они постоянно ссорятся. На этот раз мне реально страшно заходить. Но не стоять же у своей собственной квартиры…

Поворот ключа — и дверь буквально вылетает. Я падаю. Алина и Рома сцепились, словно дикие животные. Она пытается его ударить, он же, не жалея силы, отвечает ей.

В конце концов, они замечают меня. Он бросает жене злобный взгляд и с перекошенным лицом вылетает на лестницу. Алина вытирает кровь, текущую из разбитой губы. Смотрит на меня так, будто видит впервые. Потом немного приходит в себя и наклоняется, чтобы помочь мне подняться.

Это ей нужно бы оказать помощь. Но я принимаю ее руку.

Спасибо. Вы не пострадали?

От этого муд*ка можно чего угодно ждать. Хорошо, что вы появились.

Может быть, зайдете? — Я не знаю, зачем я это предлагаю. Не люблю совать нос в чужие дела. Да мы и не были с ними близки. Но мне жалко ее, растрепанную, с распухшим кровоточащим ртом.

Спасибо. У вас лед есть?

Найдется.

Мы заходим в квартиру. Как я и думала, Влад уже уехал. Закрываю двери в спальню, чтобы не показывать неубранную постель. Идем на кухню. Одинокая кружка в раковине говорит о том, что мой муж, как обычно, даже не позавтракал. Если я ему не готовлю, сам он это практически никогда не делает.

Алина садится за стол. Я роюсь в морозилке в поисках льда. Заматываю его в полотенце и подаю ей.

Как вы все это выносите?

Да как… Так и выношу. Уже почти 7 лет прошло с нашей свадьбы.

Неужели вы никогда не хотели развестись, чтобы прекратить все это? Простите … Это не мое дело …

Иногда я не то, чтобы развестись, я мечтаю убить этого гада.

Почему вы все это терпите?

Он мой муж. Начинать делить сейчас квартиру, машину, дачу … Это так муторно.

Неужели лучше терпеть побои?

Этот кобель думает, что ему все с рук сойдет. А фиг там! Если ходит по шлюхам, то пусть не ждет от меня того, что я буду сидеть дома и молча ждать, когда он вернется от очередной шалавы.

Но он же бьет вас!

И я ему прилично даю сдачи, — она смеется, а у меня мороз по коже.

Алина убирает на мгновение лед от лица, и я вижу, что полотенце окрасилось в красный цвет.

Не смогла бы терпеть такого обращения.

А я и не терплю. Я ему ничего не спускаю.

Он жесток с вами.

Мне редко попадались мужики, которые бы не были тяжелыми на руку. А те, которые как-то отличались, были абсолютными рохлями, ни на что не годными.

Я внимательно смотрю на нее. Наверное, поговорка «Бьет, значит любит» как раз о ней. Никогда бы не простила мужчине грубости, насилия. Но у этой женщины в глазах лихорадочный блеск, словно она наслаждалась этой схваткой.

Не думайте, что мне нравится, — говорит Алина. — Просто мы не можем иначе. Раньше могли…

Может быть, психолог? — робко предлагаю я, меняя лед.

Терпеть не могу, когда в мою личную жизнь лезут посторонние.

Простите.

Она смеется. Господи, как она вообще способна на это после кровавого побоища? Словно не у нее зреет синяк под глазом.

Дело не в том, что мы колотим друг друга. Дело в том, что мы не можем это прекратить.