Глаза из серебра - Стэкпол Майкл А. - Страница 19

– Куда-то спешите, кадет?

– Простите, сэр, но, наверное, чем отнимать время у всех… – он опустил взгляд на свои руки, – надо пойти, собрать вещи и освободить комнату.

– Вы так торопитесь покинуть Сандвик, кадет Смит? Урия отрицательно затряс головой:

– Нет, но денег-то у меня нет. Я хочу остаться, но без оплаты за обучение…

– Если есть вера, мистер Смит, все возможно.

– Прошу прощения, сэр, но я полагаю, что Господь приберегает чудеса для важных дел.

– Возможно, для Него вы и есть важное дело. – Инквизитор оперся ладонями о поверхность стола. – Грант, оплаченный вашим отцом на ваше обучение в Сандвике, – не единственная возможность учиться. Вы ведь знаете, что другие кадеты, Робин Друри, например, оказались здесь по грантам от предприятий, на которых работают они или их родители. Такие гранты предприятия обычно оплачивают только после того, как человек у них уже поработал, но к нам поступают и другие рабочие гранты.

Урия сощурил свои зеленые глаза:

– Сэр, сомневаюсь, что мой брат разрешит мне сейчас зарабатывать себе на грант, чтобы вернуться в Сандвик когда-то в будущем.

– Да, именно так он и выразился в нашей с ним переписке. Однако он заявил, что если бы вы нашли способ оплатить свой последний год обучения, он позволил бы вам остаться. – Уэбстер радостно улыбнулся. – Оказалось, что есть для вас такая возможность. Граф Меридмарч оплачивает такой грант, его предоставляют достойным студентам, желающим работать в Сандвике, одновременно продолжая свое обучение.

– Работать? Здесь, сэр? – Урия нахмурился. «Сандвик ведь находится не в Меридмарче. Зачем графу оплачивать грант кому-то, кто работает здесь?»

– А что за работа?

– Работа, кадет Смит, заключается в уходе за старшим братом графа.

– Кто это?

– Будете работать моим помощником, – Малачи Кидд подался вперед.

Урия только рот разинул от изумления:

– Но вы разве хотите? То есть после того, что я вам наговорил… Вы не захотите меня к себе в помощники.

– Это моя идея, – помолчав, проговорил Кидд. – В этом месяце мой нынешний помощник заканчивает курс учебы.

Айронс резко поднялся и уставился на полковника Кидда:

– Вы что, рехнулись? Этот Смит – змей непокорный, и он вас уже кусал. Вам в помощники нужен достойный ученик!

Под суровым взглядом Уэбстера Айронс опять занял свое место, услышав:

– Достаточно, капитан Айронс. Вы намерены продолжать свои выпады или позволите мне на время отложить организацию вашей ссылки.

– Простите, сэр, – Айронс оцепенел. Уэбстер смотрел на него жестким взглядом:

– Возможно, прощу, капитан Айронс. Вам бы следовало помнить, что полковник Кидд вполне в состоянии сам принимать решения.

Урия смотрел на Кидда и удивлялся: до чего усталым выглядит старик.

– Сэр, я ценю ваше предложение, но это несерьезно. Я на защите был непростительно груб с вами.

– Господь велел прощать всех.

– Да, сэр, конечно, сэр, но…

«Видимо, когда он лишался зрения, тогда же ему повредило и мозг. Он не отдает себе отчета, что делает». Урия отрицательно покачал головой.

– Нет ни малейшей причины, из-за которой я могу понадобиться вам в качестве помощника.

Кидд не спеша поднял голову, резкость его голоса заставила забыть о его усталом виде:

– Мои резоны для вас, кадет Смит, не имеют значения. Если желаете остаться здесь, принимайте грант. Иначе вам придется покинуть Сандвик. Вы так громогласно возражали мне; не думал я, что можете так легко уступить поле боя капитану Айронсу.

– Не понимаю вашего поступка! – побагровел Айронс.

– Если бы я хотел, чтобы вы поняли меня, капитан Айронс, я бы закрутил для вас какую-нибудь басню о кафедральных уланах и позволил бы вам проанализировать ее на досуге. – Кидд повернул голову в сторону Урии. – Итак, мистер Смит, осмелитесь принять грант?

Резкость тона показала Урии, что на службе у слепого его ждет исключительно тяжелая работа и чистый ад. Какой бы он ее себе не представил, все равно действительность окажется другой, раздражающей и намного хуже любого наказания, которое мог бы изобрести Айронс. Трезвый ум подсказывал Урии: надо бежать как можно быстрее и дальше, но он медлил.

«Я ведь до сих пор не прилагал особых усилий, потому что передо мной не возникали серьезные трудности. Может, работа у Кидда и есть такой вызов?»

Он некоторое время молча смотрел на Кидда, затем кивнул, соглашаясь.

– Мистер Смит?

– Да, полковник, я согласен. – Урия покраснел. – Я хочу сказать, сэр, я принимаю предложение.

– Отлично. – Инквизитор хлопнул в ладоши. – Предлагаю всем разойтись и отправиться на заутреню. Мы все должны вознести благодарственные молитвы за разрешение такой сложной ситуации.

Айронс поднялся, его лицо дышало злобой:

– Я буду молиться за то, чтобы Господь вернул вам мозги, которые вы потеряли вместе со зрением, полковник Кидд. Я буду молиться, чтобы Он напомнил вам о Своем истинном плане для воинов и указал бы ваше место в этом плане.

– Буду вам очень обязан, капитан Айронс.

– Что вы сказали? – На лице и в голосе Айронса ясно отражалось его замешательство. – Почему это?

Глаза Кидда превратились в серебряные полумесяцы:

– Может быть, если мы оба будем молиться об одном, на этот раз Он нас услышит.

Глава 8

Королевская военная семинария, Сандвик, Беттеншир, Илбирия, 19 ценсуса 1687

Робин Друри стоял на верхней ступеньке у края купели с расплавленным металлом, предназначенной для испытания духа. Все его тело чесалось под толстыми шерстяными брюками и туникой, тяжелыми, будто из свинца. Ткань натирала кожу при каждом вдохе и каждом непроизвольном движении. Новые кожаные сапоги и латные рукавицы жесткие, но быстро разнашиваются. Неудобный воротник туники в том месте, где закрывал горло, врезался в адамово яблоко. Шерстяной капюшон прикрывал свежевыбритую макушку и спадал на плечи, оставляя открытым только лицо.

Он молился, скрестив руки на груди и опустив голову. Несколько членов Общества Святого Игнатия держали в своих руках тонкие веревочки, привязанные к разным предметам его одеяния; эти веревочки несколько ограничивали движения Робина, но не очень заметно, не нарушая его созерцательного настроя. Последние две недели он провел в обществе одиннадцати игнатианцев в молитвах, постах, исповедях и размышлениях о себе и своем призвании на службе Господу.

Он выполнял все, что от него требовалось. Он отвечал на их вопросы в соответствии с представленными ему формулировками. Он посещал мессу и причастия. Он погрузился в тайны религии, бывшей его призванием с младенчества, и узнал о ней за три недели больше, чем за предыдущие тридцать лет.

«Ага, пора к делу».

Робин поднял голову и уставился на мерцающий у его ног бассейн. Четыре игнатианца преклонили колена по углам, склонив головы в молитве. Пот катился с них в три ручья, но Робин знал, что не от жары. Это под действием их молитв, соединенных с заклинаниями, бассейн расплавился, и концентрация на заклятиях потребовала от них напряжения всех физических и духовных сил.

Робин опять наклонил голову, затем заговорил чистым, звучным голосом:

– Родителями я был крещен водой. Давая мне мое призвание, Господь крестил меня в Своем Духе. И Айлиф знал крещения водой и духом. После Своей смерти, но до Своего возвращения Он спустился в чистилище и перенес крещение огнем. Огонь выжег из Него грехи, которые Он вытерпел ради нас, чтобы мы могли в конце своего срока прийти и пребывать с Ним на Небесах. Благодаря этому крещению Его тело стало таким же нетленным, как и Его душа. Пусть это горнило выжжет из меня мои прегрешения и очистит меня от моих грехов, чтобы я мог служить и защищать Его и Его паству, навеки и навсегда. Да будет воля Твоя.

Другие эхом повторили его последние слова и продолжили свою молчаливую молитву. Игнатианцы – кроме четырех фигур по углам купели – удерживали тонкие нити из шерсти и кожи, прикрепленные к его одеяниям. Благодаря их молитвам его одежды будут пропитаны магией защищающей и стойкой, что будет решающим для предотвращения несчастного случая во время принятии причастия воинского рукоположения. В красноватом свечении бассейна каждый игнатианец выглядел какой-то адской пародией на священнослужителя, и их очертания оставались отчетливыми, несмотря на мерцающее марево.