Полчаса до весны (СИ) - Шолох Юлия - Страница 48

Она обошла зал, кухню – Лизы нет, как и ее кавалера. Потом перешла к уборным – тоже пусто. Ну что ж, пришлось идти к жилым комнатам. Ломиться в двери, конечно, глупо и невежливо, но вдруг открыто?

Очередная дверь и правда была приоткрыта, из щели тонкой струйкой вился и тянулся дымок, поэтому Кветка вошла не раздумывая.

Да, курилка тут тоже ничего себе оборудована. На низкий диванчик хочется запрыгнуть и свернуться клубком, прищурившись под приглушенным светом красных и синих ламп. Лиза сидела у стены, поджав под себя одну ногу и держала к руке мундштук огромного хрустального кальяна, стоявшего возле ее ног на низком темном столике.

- Ты куришь? – удивилась Кветка, оглядываясь по сторонам.

Неподалеку от соседки на диване с матерчатой обивкой с весьма отсутствующим видом сидел Гонсалес - с лицом, как пустой лист бумаги, расслабленный, откинувшийся на спинку и его руки болтались, как огромные вареные макароны.

А рядом с Лизой лежал на боку Лука, рубашка которого была наполовину расстегнута, как будто он хотел сбросить маску цивилизованности и превратиться в дикаря. Ему не особо удалось, но начало было положено.

Все вместе они походили на курильщиков опиума со средневековых картин, исключая обстановку, полную блестящего железа, ярких стеклянных шаров и непотертой мебели.

Не ответив, Синичка медленно затянулась и передала мундштук Луке. Потом медленно выдохнула – кудрявый дымок смешался с воздухом и растаял.

- Садись, - сказала Лиза, похлопав возле себя по дивану. Там как раз лежала подушка, вышитая ярким мелким узором, которую хотелось немедленно рассмотреть. Кветка бухнулась рядом и принялась вертеть подушку в руках. Нет, ошибочка вышла – вышивка машинная. Так каждый сможет, а вот самому!

- На, - кварт протянул мундштук Кветке, та покачала головой.

- Попробуй, тебе будет полезно, - хриплым голосом сказала Лиза.

- Не, я не курю.

- Я тоже не курю. Но это не табак.

Кветка посмотрела на них внимательней.

- А что? – рискнула спросить.

- А чего ты боишься? Это не совсем наркотик. С одного раза к нему не привыкнешь. Просто средство расслабиться.

Кветка наморщилась.

- Мне не нужно расслабляться. Да и у вас, что такого ужасного случилось, чтобы в вашем возрасте при вашей жизни нужно было расслабляться? У вас что, как у Ленки родственники при смерти и нет возможности их спасти? Или вы сами смертельно больны? Посмотрите на себя – здоровые, крепкие и успешные кварты. Ну, и одна минималка, тоже без внешних увечий. Чего вам не хватает?

Она и сама не заметила, как разозлилась, но на окружающих эта пламенная речь никакого впечатления не произвела. В ответ Гонсалес только поднял руку и принялся тереть лицо, а Лиза снова судорожно схватила мундштук и затянулась.

- Вы вызываете отвращение, - надувшись, закончила Кветка, стиснув в руках разочаровавшую ее подушку. Вот так, волнуешься за подругу, бегаешь, ищешь ее, а она тем временем развлекается на полную катушку и в помощи не нуждается.

- Да, ты права, - Синичка медленно выдохнула тонкий дым. – Я слаба. И Лука, потому что поддался нашим уговорам. А вот про Гонсалеса зря ты так. У него причин рефлексировать как раз навалом. Расскажешь ей?

Тот с трудом оторвал руку от лица.

- Подруге твоей? А ей не пофигу?

Лиза усмехнулась.

- Ей не пофигу. Она поймет.

Кветка и Гонсалес недоверчиво переглянулись. Но напряжение на его лице быстро исчезало, сменяясь равнодушием, он откинулся обратно, распластавшись на диване практически в положении лежа.

- Это секрет.

- Она хранит множество чужих секретов.

- Тогда дайте затянуться.

Подкрепив таким образом силы, Гонсалес передал мундштук обратно и сказал:

- Мой отец не лидер «Наравне». Точнее, лидер, но только формальный. Ширма. На самом деле эта партия организована вовсе не с целью защищать людские интересы. Совсем наоборот.

Кветка от удивления вытаращилась и не смогла ничего сказать.

- Я узнал, - слабым голосом продолжал Гонсалес, ни на кого не глядя. Без разницы, слушает его Кветка или не слушает никто.

- Однажды вечером, еще перед новым годом он встречался в своем кабинете с несколькими членами совета. А я, дурак, подслушал, уж очень хотелось знать, что о нем думают другие кварты. Как он с ними справляется, отстаивая свои интересы один на один. Один против всех. Оказалось – никак. Вся эта затея с созданием партии «Наравне» - их общее детище. Надо было заранее создать партию, которая возникла бы в любом случае, просто в другом случае ей бы руководил кто-то посторонний. А в таком деле нужен свой человек. Тогда отец вызвался ее возглавить. В их цели не входит забота о людях. Им плевать. Им нужен контроль и влияние на общественное мнение.

Кветка повернулась к Лизе, но та тоже смотрела куда-то в сторону, сосредоточено покачивая головой, будто пыталась раствориться на манер дыма в воздухе.

Гонсалес немного пошевелил губами, прежде чем продолжить.

- Брат. Он сел, потому что верил всему, что батя заливал по телевизору. В жизни-то мы отца редко видели. Брат надеялся, что отец будет им гордиться. А он… наверняка считает брата идиотом. Сесть ради человеческой шлюшки…

Все молчали. Кветке неудержимо захотелось потянуться за мундштуком, а лучше схватить сразу весь кальян и обнять, чтобы не отобрали, но она все-таки себя пересилила. Чего уж там, привычка останавливаться и не получать желаемого вырабатывалась годами, а за последние месяца значительно укрепилась.

- Ладно, - отбросила она в сторону подушку. А заодно и тяжелые мысли, которые магнитом тянули к волшебному дыму, вырабатываемому хрустальным аппаратом. – Гонсалес имеет право, согласна. А ты Лиза? Что с тобой?

- Я от радости, - та потянулась. – Мне предложили работу.

- Кто?

- Я, - снова подал голос Гонсалес.

- Вот это номер, - пробормотала Кветка. – И кем?

- Я вступила в партию «Наравне», которую Гонсалес собирается однажды возглавить. Буду заниматься бухгалтерией, черти ее дери.

Тот впервые улыбнулся, отстраненно и при этом довольно жутковато. Его голос звучал почти как змеиное шипенье.

- Я сделаю ее настоящей. Уничтожу всю верхушку и вернусь к тем делам, ради которых партию создали. Мой брат не идиот. Он сидит не зря.

Боже, как же хочется приложиться к этой трубке мира и про все остальное забыть! Но нельзя. Так уж получилось, что добра это не принесет, они и сами знают. Просто предпочитают заниматься самообманом. И если уж страдать данным пороком, Кветка предпочла бы другой вид самообмана – тот, где темная комната и она, со светящейся в темноте бежевой кожей.

- Сдаюсь. Пропадите пропадом!

Кветка вскочила и побежала в танцевальный зал. Все потом. Все проблемы потом.

А лучше – никогда.

***

Вскоре наступил день, когда впервые выглянуло и ярко засветило солнце. Кветка вышла на улицу, подставила его теплым лучам лицо и, греясь, стала придумывать, что бы такого сделать, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.

Жизнь имеет свойство течь по колее, но иногда, очень редко, но все же можно выбрать направление. Ну или это просто выдумка, но из тех, которые придают жизни некую мифическую упорядоченность и даже смысл. Иногда нужно…

В общем, сейчас нужно отступить в сторону от той позиции, в которой ее бесконечно обвиняли родные, то есть от мира медуз и рискнуть выглянуть из-за ширмы в большой мир. Иначе страх высунуть нос однажды станет слишком сильным и окончательно испортит жизнь и ей, и Лизе. Лиза, кстати, деградирует куда быстрей. Ее терзают приступы злости. Она плохо спит и вместо нормальных выражений все чаще употребляет ругательства.

Но зима позади. Все плохое позади. Сейчас такое ощущение, что нужно срочно готовиться к чему-то новому. Любым шансом нужно пользоваться, и тут главное его не прозевать.

Кветка вздохнула весенний воздух полной грудью и вернулась в комнату. Посмотрела на Лизу, которая только что поднялась, поэтому заспанная и нерасчесанная зевала, стоя посреди кухни и стараясь не вставать на холодный пол полной ступней.