Быть зверем - Стукалин Юрий Викторович - Страница 13

Ник высунулся из машины и крикнул старику:

– Hola, amigo!

Старик заметил нас, широко улыбнулся и помахал рукой:

– Hola!

Мы вылезли из машины, а старик подошел ближе и пожал протянутые ему руки.

– Рады видеть вас, – сказал Ник, после чего спросил: – Куда едете?

– К сыну в Кампече, – ответил старик, продолжая широко улыбаться. Чувствовалось, что он рад видеть нас и тому, что мы запомнили и узнали его. – Он болеет, и надо ему помочь.

– Мы едем туда же. Если вы не против, мы с удовольствием подвезем вас, – вставил я.

С нашим скверным настроением иметь рядом с собой такого собеседника можно было посчитать великой удачей.

– О! – старик вежливо покачал головой. – Путь неблизкий. Мне нечем заплатить вам.

– Ну что вы, не надо никаких денег. – Я взял его под локоть и указал на заднее сиденье машины. – Мы вас подвезем, а вы нам расскажете что-нибудь интересное о майя. Идет?

– Идет, – улыбаясь кивнул старик, и полез в машину.

Мы немного поговорили о погоде, об отдыхе и отдыхающих. Проезжая какую-то маленькую деревушку, я указал Пабло, а старика звали именно так, на церквушку из необожженного кирпича:

– Я не первый раз на Юкатане, и меня всегда поражало, что на всех старых церквях видны следы пожаров.

– Это не потому, что мы любим играть со спичками, – рассмеялся Пабло. – Просто раньше майя постоянно восставали, и власти пригоняли сюда тысячи солдат, чтобы подавлять мятежи. Они жгли наши деревни, доставалось и храмам. Иногда жителей загоняли в храм и поджигали его.

– Поэтому на Юкатане я практически не видел белокожих мексиканцев? – задал я некорректный, но весьма интригующий меня вопрос.

– Может быть, – уклончиво ответил старик. – К сожалению, когда пришли испанцы, мой народ был разобщен. Существовало много различных царств, но они настолько погрязли в распрях, что не могли выступить единым фронтом. А потом уже было поздно.

– И никому не пришло в голову попытаться объединить силы?

– Был такой человек, но у него ничего не вышло.

– Расскажете нам про него? – вставил Ник.

Старик утвердительно кивнул, уселся поудобнее и начал говорить:

– Существует старая легенда о том, что, когда до правителя царства чонталей, Пачималахиша, дошли слухи о появлении на его землях белых чужеземцев, он решил объединить усилия с правителем другого царства майя и уничтожить пришельцев. К тому времени испанские конкистадоры успели завоевать ацтеков и посеять панику на юкатанской земле. Правитель чонталей был мудрым человеком, он знал, что и его людей ожидает та же печальная участь. Если бы его усилия увенчались успехом, как знать, может быть, история развивалась бы по иному пути. Надо было решить, кому доверить сию непростую и чрезвычайно ответственную миссию, от которой зависела судьба его народа, и выбор пал на сына правителя. Звали его Балум, что на языке майя-чонталей означает «ягуар». Юноша отличался острым умом и, несмотря на свои годы, уже успел отличиться в боях с врагами своего отца. С небольшим отрядом отборных воинов ему следовало отправиться из Ицамканака, главного города царства Акалан, находившегося на территории современного штата Табаско, к правителю царства Лакамтун. Путь был неблизким. Одноименный город царства Лакамтун был возведен на острове в центре озера Мирамар, посреди современной Лакандонской сельвы, что в штате Чиапас. Отец хотел заключить с лакамтунцами военный союз и изгнать белокожих. Балум по всем качествам подходил на эту роль. Обычно посылали большой кортеж с послами и многочисленными подарками, но чужеземцы уже подступали к границам его страны, и действовать следовало быстро и решительно. Войско Лакамтуна было очень сильно, но и оно не смогло бы в одиночку биться с испанцами. Пачималахишу был нужен союз с правителем Лакамтуна, но они были давними врагами. Поскольку отряд гонцов должен был двигаться очень быстро и налегке, отец передал сыну драгоценный дар для правителя Лакамтуна – украшенный искусной резьбой и драгоценными камнями сакральный череп Каб-Чанте, общего предка царских династий государств чонталей и лакамтунцев. Но случилась беда. Иногда человеческие зависть и жадность вершат судьбы целых народов. Так вышло и в тот раз. Родич правителя, желавший занять его место, предал его, сообщив о тайной миссии испанцам. Они также понимали, чем может им грозить объединение майя, а потому выслали погоню. Балум старался оторваться от них, но пешие люди не могут равняться с конными, и вскоре испанцы нагнали гонцов. Балум дал яростный бой, в котором с обеих сторон полегло много храбрых воинов, и смог бежать с горсткой своих людей. Но испанцы, как кровожадные псы, вновь последовали за ним. И снова был бой, и снова сыну правителя удалось оторваться от погони. И белые преследователи, и индейцы уже были обессилены, но каждая сторона продолжала выполнять возложенную на нее задачу. Но оторваться от всадников было невозможно. И наступил решающий миг. И произошла беспощадная битва, в которой погибли все, кроме Балума и командира конкистадоров. И тогда схлестнулись они в яростной схватке и убили друг друга. Балум не смог выполнить свою миссию, но умер как герой. Царство чонталей Акалан вскоре было завоевано, а его правитель казнен. Спустя некоторое время было разгромлено и разграблено царство Лакамтун. Вот такая история. – Старик улыбнулся. – Это всего лишь легенда, и я не знаю, было ли так на самом деле или нет. Но так рассказывал мой отец, а ему его дед.

– А череп предка? – оглянулся Ник.

– Куда делся резной череп Каб-Чанте, никто не знает. Возможно, это просто хорошая сказка с плохим, но героическим концом. – Старик на мгновение замолчал, а потом задумчиво посмотрев на нас, сказал: – Хотя я не сомневаюсь, что этот священный реликт действительно существует. Мой отец был шаманом и говорил, что череп Каб-Чанте обладает невероятной сверхъестественной силой. Как мощи святых у христиан…

Впереди показался крутой поворот. Ник снизил скорость и начал вертеть руль влево, мягко вписывая машину в поворот.

– Опа! Круто, – раздался его удивленный голос, и, отвернувшись от Пабло, я увидел на средине дороги группу одетых в каски и бронежилеты солдат с автоматами в руках.

От них отделился человек в офицерской форме, поднял руку, приказывая остановиться, и Ник нажал на тормоз, прижимаясь к обочине. Чуть далее рядом с дорогой располагался армейский дот, из которого на нас с укоризной взирало дуло большого, тяжелого пулемета. Странное ощущение возникает, когда из доброжелательных, наполненных смехом и весельем Канкуна и Мериды, ты попадаешь под дуло пулемета и суровые взгляды парящихся в бронежилетах солдат. Сразу начинаешь испытывать чувство вины за еще не содеянные грехи и вспоминаешь крылатую фразу прапорщика из армейской юности: «А если завтра война? ».

Офицер приказал нам выйти из машины и начал проверять документы. Нам пришлось объяснять, куда мы едем, зачем мы едем, зачем нам этот дряхлый старик и что он делает в нашей машине. Я видел, что Ник начинает злиться, но сам старался сохранять спокойствие. Пока мы объясняли, офицер недоверчиво разглядывал нас, ковыряясь при этом языком в зубах. Вещи наши он проверять не стал, но старика-индейца приказал обыскать, а сам вывернул наизнанку егосумку с вещами. На дне ее он обнаружил небольшую коробочку, в которой оказалась перетянутая резинкой пачка денег. Офицер с удивлением посмотрел на нее, потом повернулся к нам и велел ехать дальше, поскольку старик «останется до выяснения обстоятельств». Какие «обстоятельства» имелись в виду, он уточнять не стал, но по блеску в его глазах и тому, как в один момент сгорбились плечи Пабло, мы все поняли и сами. В лучшем случае старика просто собирались обобрать. На много километров вокруг простиралась дикая сельва, и что могли сделать с ним солдаты, завладев его деньгами, также было не сложно догадаться.

– Мой сын тяжело болен, – губы Пабло дрожали, когда он начал говорить.

Офицер сделал знак, и один из солдат направился к нам. Пока он, указывая нам на машину дулом автомата, попытался заставить нас сесть в нее и уехать до нас донеслись слова Пабло: