Право любви - Чиркова Вера Андреевна - Страница 41

– Стан, а я? Разве я тоже боец?

– Конечно, и к тому же проверенный. – Командир окинул строгим взглядом заинтересованно поднявших глаза подчинённых. – Я прекрасно помню, как ты в одиночку вскарабкалась на крышу летящего в вышине хотомара и отважно резала пузырники. И как потом спускалась на верёвке к раненому погонщику, чтобы помочь ему, и как прятала умирающего в кустах. Да и вообще показала себя очень храброй и преданной девушкой, поэтому по праву занимаешь место в отряде наравне с остальными.

Майка глядела на Стана изумлённо расширенными глазами, до этого момента ей и в голову не приходило посмотреть на свой поступок с этой стороны. А заметив, что её с интересом, словно увидели впервые, рассматривают красавцы-анлезийцы, смутилась вконец, жарко покраснела и уткнулась лицом в плечо крепко обнявшего её Конса.

– Тогда я рассказываю. – Королева постаралась, чтобы холод её голоса остудил накал эмоций. – Человек, которому я передала для расшифровки рисунок Стана, сказал, что ничего тайного в самих знаках нет. Это обычные значки, которыми путешественники раньше метили свои карты. Вот перечёркнутая волнистая черта – это значит, что тропа ненадёжна. Вот она же перечёркнута ещё одной волнистой, но с колючками. Стало быть, в этом месте путники встретили контрабандистов или бандитов. Ну и всё в том же роде. Но! Если попробовать взять из каждого значка самую суть и выразить одним словом, то получится вполне внятная записка. А если предположить, что соответствующее каждому знаку слово оговорено теми, кто переписывается, то получится довольно надёжный шифр. Так сказал эксперт.

– Моряна, не томи, – не выдержала Тина, – что там было, если перевести на русский?

– На русский – не знаю, – насмешливо поддела моряна ученицу, с сожалением думая о том, что совершенно нет времени на тренировки, а у девушки заметно вырос уровень силы, – а на сузердском наречии будет так: «Прежний путь закрыт, пойдем запасным, нужно торопиться, жди знак».

– Ну… – разочарованно протянул Конс, – до такого результата мы могли бы дойти и логическим путём… ясно, что его основные планы нарушены и он собирается действовать по запасным. Но вот как бы узнать поточнее, какую именно каку он затевает?

– Моряна? А ведь ты как-то слишком уж быстро получаешь сообщения… Поделись? – пристально рассматривая русалку, протянул Стан. – Я всё время задумываюсь… почему ты на шаг впереди сухопутных правителей?!

– Придётся признаваться… – Королева подтянула корзинку, выбрала гроздь местного винограда, иссиня-чёрного, мелкого и приторно сладкого, бросила в рот ягодку. – Тина, ты помнишь то зеркало, которое тебе так нравилось в моей комнате, там, на юге?

– Неужели портал? – сразу сообразил Костик. – А почему ты нас через него сюда не отправила?

– Потому что полуэльфы через него бы не пошли, – укоризненно качнула головой королева, пеняя воспитаннице за несообразительность, – их хозяин леса сразу поймает, если пройдут.

– А здесь, в Дилле, зеркала есть? – Конс смотрел с нехорошей задумчивостью. – И если есть… то разве нам так необходимо было плыть на том корабле?

– Если бы на Хамшире было неспокойно, мы забрали бы вас тхиппом, зеркала по пустякам не тратим. Энергия в них не бесконечная, – строго сообщила моряна, – в нашем мире на один переход собирается дней десять, не меньше. Только у жрецов храма Астандиса зеркала работают почти беспрерывно, так они для того и кормят толпы жриц-девственниц.

– Неужели жертвоприношения? – Дэконс немедленно насторожился и тревожно оглянулся на сидящую рядом Майку.

– Нет, – королева даже удивилась, – ужас какой! Неужели у вас так пополняют резерв?!

– Как у нас пополняют, мы не знаем, но раз после Васьки пришла мать, значит, как-то пополняется. Хотя… если учесть, что до этого много лет никто не проходил… может, просто был запас? Так что там со жрицами?

– Их отправляют в главный храм через особые зеркала, пробуждающие особую способность, но далеко не всем это дано. Мастера дали такие зеркала храмам Астандиса, когда в нашем мире начала постепенно таять лёгкая энергия, которая питает порталы и способности людей. Среди жрецов много одарённых, их специально с детства отбирают.

– В моём мире это называется – магия, – важно сообщил русалке Конс, – только у нас, по-моему, с нею ещё большая напряжёнка, чем здесь.

– Ладно, с энергией мы разобрались, про девственниц послушаем как-нибудь в другой раз. – Стан решительно возвращал разговор в деловое русло. – Сейчас меня интересует, как можно узнать, что задумал адмирал?

– Кого-нибудь забросить во дворец? – Глаза Тины загорелись азартом. – Меня, например!

– Ни за что, – не выдержал героически молчавший до этой минуты Тарос. – Тогда лучше – меня.

– Нет! – подняла в решительном жесте руки королева. – Отправлять никого не будем, хотя зеркало в замке королевы есть. Однако после того, как через него ворвалась толпа заговорщиков и расправилась с родителями Лиокании, зеркало перевесили в комнату, которая запирается на несколько мощных замков, и кроме того, полна коварных ловушек. Даже адмирал не знает, как они открываются.

– А кто знает? – сразу заинтересовались клоны.

– Дядя королевы, двоюродный брат её отца. Он заведует в королевстве финансами и является ближайшим советником королевы по всем самым важным вопросам.

– Ришелье, – понимающе переглянулся с клонами Конс, – как пить дать, серый кардинал.

– Но у королевы от него какие-то тайны с адмиралом! – охладила их пыл Тина и, тяжело вздохнув, достала из-за ворота отобранной у Конса чёрной рубахи заветный медальон. – Я хочу вам кое-что рассказать… раньше считала это неважным.

На зал резко обрушилась такая тишина, что сквозь прикрытые ставни все расслышали, как самозабвенно высвистывают свою песенку ночные птицы на деревьях под окнами, упиваясь необычным покоем вечернего города.

– Откуда это у тебя? – почти прошептала моряна, наблюдая, как ученица, полуотвернувшись, привычно нажимает пальцами на заветные крючки.

Не выдержал… открывал несколько раз, если доводилось в дороге ночевать не под открытым небом, и подолгу всматривался в нежные черты, представляя себе, как она смеётся, как поправляет роскошные локоны, разговаривает… с ним, с Костиком.

– Подарили… – несчастно выдавила Тина и подала королеве раскрытый медальон, осторожно зажав в пальцах крошечный пропуск.

– А что за бумажка? – Стан уже стоял рядом и заглядывал через плечо моряны, пользуясь тем, что на полголовы её выше.

– Разрешение на аудиенцию королевы, – промямлила Тина, – только, думаю, оно сейчас не сработает… просто отберут люди адмирала, и всё.

– Но этого не может быть… – Королева не слышала слов иномирян, потрясённо рассматривая портрет. – Это же получается…

Она вдруг протянула медальон Васту и вся заметно напряглась, в ожидании, пока он взглянет на изображение. Стан тоже прикрыл глаза и очень порадовался собственной предприимчивости. Аура полуэльфа вмиг расцвела изумлением и растерянностью и вдруг резко сменилась возмущением, едва ли не гневом.

– Рассказывай, – почти приказал Стан и пристально уставился на анлезийца, не давая тому времени на изобретение отмазки.

– Расскажу… – вдруг покорно согласился Ливастаэр, – всё равно самому мне это не решить… особенно сейчас, когда остальные анлезийцы покинули Сузерд.

– Только сначала объясните мне, что такого невероятного вы увидели в этом портрете, – заупрямилась Тина, – лично я уже столько времени смотрю и – ничего особо необычного не вижу. Просто хорошенькая девушка.

Насчёт просто хорошенькой он, разумеется, покривил душой. Костик считал изображённую на портрете девушку идеалом женской красоты, его личным и, следовательно, незыблемым эталоном.

Тарос, рассматривающий в этот момент медальон, горестно и протяжно вздохнул, и этот полустон прозвучал слишком громко и откровенно в снова воцарившейся тишине.

Даже клоны покосились на парня сочувственно, не говоря об анлезийцах, но Костика сейчас не интересовали ничьи мнения и переживания. Его захлёстывали свои собственные.