Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

На берегах Горыни и Случи - Струтинский Николай - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

СТОЙКА НА ВЕРШИНЕ ДЕРЕВА

…На самых плодородных землях Волыни правительство Пилсудского поселяло бывших офицеров польской армии, воевавших против молодой Советской России. Эти земли отдавались им бесплатно «в вечное пользование». Для укрепления хозяйств безвозмездно выделяли денежные ссуды.

Избалованная правительством, а также попустительством главного осадника Юзефа Пилсудского, каста осадников с презрением относилась к украинскому населению, проживавшему в Горыньграде и окружающих сёлах. Они всячески старались унизить человеческое достоинство украинцев, называли их «холопами», «быдлом».

В начальных школах, где занимались дети украинцев, преподавание велось на польском языке и лишь один урок в день проводился на украинском языке.

Помещики, кулаки, ксендзы-иезуиты, осадники беззастенчиво эксплуатировали бедняков. А осенью, по окончании полевых работ, любой богач мог выгнать батрака, как собаку. Обездоленные люди бродили по родной земле в поиске куска хлеба…

Уходил на заработки и мой отец, Владимир Степанович. Он работал каменщиком-штукатуром у Даниила Майстрова.

Майстров был малограмотный мужик из села Мышина, но постоянно интересовался политическими событиями в мире. Он имел примитивный радиоприёмник, которым пользовался каждый вечер.

Отец ходил к Майстрову слушать радиопередачи и иногда, с разрешения хозяина, брал с собой и меня. В радиопередачах я разбирался мало, но в память врезался бой кремлёвских курантов и звуки «Интернационала». Особенно запомнились слова:

…Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!

Я выучил «Интернационал» наизусть и пел его дома, а часто и среди юных друзей.

У Майстрова я впервые услышал о Советском государстве.

С двенадцати лет я помогал отцу и матери содержать большую семью. Много работал у купца Пини. Этот Пиня закупал яблоки, груши, сливы, словом, урожай фруктов в сёлах нескольких районов. А я лазил по деревьям, срывал плоды с недосягаемых, казалось, веток.

Однажды, помню, Пиня разбудил меня на рассвете, и мы на одноконке помчались в село Вильгоры. Здесь, неподалёку от реки Горыни, предстояло снять урожай груш в саду священника.

Я ловко орудовал на верхушке дерева, и священник похвалил меня за ловкость и отвагу.

— Батюшка, — поправил на жилете золотую цепочку Пиня, — а вы знаете, что Коля может делать стойку на лестнице?

— Да сохрани бог, что вы! — испугался богослужитель. — Ведь он, чего доброго, сорвётся!

Но Пиня вошёл в азарт и решил удивить «святого» моими трюками.

— Коля, покажи! — подзадорил он меня.

Повесив корзину на ветку, я опёрся руками о предпоследнюю перекладину лестницы и выбросил кверху ноги.

— Хватит, мальчик, разобьёшься! — испугался священник.

Я, как ни в чём не бывало, снова стал рвать груши. Мой трюк понравился старику. Раздобрев, он принёс поллитровую банку пчелиного мёда.

— Покушай медку, у тебя силёнок прибавится!

Оборвав груши, мы с Пиней поздно вечером покинули село.

— Получай за работу, — дал мне Пиня один злотый и маленькую корзину с грушами.

Деньги, груши, мёд я принёс матери и, довольный, рассказал, как это всё заработал. Мама выслушала внимательно и разволновалась.

— Ты же мог остаться калекой на всю жизнь!…