Небо сингулярности - Стросс Чарлз - Страница 18

По орбитальным меркам, шестьдесят километров – это тьфу, то есть «Полководец Ванек» был почти что на крыльце лифта. Но в таком положении был серьезный плюс: корабль был готов к движению, и движению быстрому. Как только инженеры верфи закончат модернизацию компенсаторов дрейфа нуля и двигательного ядра, корабль будет готов к бою и походу.

Капитан первого ранга Мирский смотрел через видеоокно на своей рабочей станции, как нос шаттла входит в причальный ангар. Он сидел один у себя в каюте, неустанно копаясь в директивах и циркулярах относительно текущей ситуации. Сверху сыпались приказы, на корабле – хаос, и Мирский отчетливо осознавал, сколько еще подготовительной работы предстоит сделать.

Средних лет, широкоплечий, с аккуратной бородкой цвета соли с перцем под стать седеющим волосам каперанг Мирский был с виду образцом капитана флота Новой Республики. Но за холодной маской стального космонавта скрывался совсем не такой уверенный человек. Мирский уже неделю смотрел, как растет напряженность обстановки, и, несмотря на попытки объяснить эту ситуацию рационально, его не оставляло чувство, что какая-то ерунда происходит между Министерством иностранных дел и Резиденцией Императора.

Он мрачно уставился в последнюю директиву, положенную ему на стол. Служба безопасности вылезала вперед, и капитану полагалось перейти на военное положение, как только последние рабочие и инженеры верфей уберутся с палубы и все люки будут задраены. А сейчас от него требовалось оказывать всяческое содействие прокуратору Мюллеру из службы Куратора в осуществлении непрерывного наблюдения на борту за иностранными контракторами, занятыми модернизацией главной двигательной системы «Полководца». Сердито глядя на наглую бумажку, капитан взял переговорник.

– Илью ко мне.

– Капитан второго ранга Муромец здесь, господин капитан первого ранга.

В дверь через некоторое время осторожно постучали.

– Открыто! – крикнул Мирский.

Дверь открылась. Вошедший, старший помощник Муромец, отдал честь.

– Заходи, Илья.

– Есть, господин капитан первого ранга. Вызывали?

– Вот. – Мирский показал на экран. – Какой-то, понимаешь, Гражданин Куратор хочет, чтобы его «шестерка» шастала тут по моему кораблю. Ты про это что-нибудь знаешь?

Муромец наклонился ближе.

– Если честно, то знаю, господин каперанг.

Усы его шевельнулись, но Мирский не понял, какие эмоции они выразили.

– Так. А не соблаговолите объяснить?

– Суета какая-то вокруг того иностранного инженера, что ставит у нас модернизацию блока «Б» в двигателях. Заменить его нельзя – если не ждать еще по меньшей мере три месяца, – а он оказался болтуном и как-то попался на карандаш кому-то из профессиональных параноиков в Василиске. Вот они и сунули нам типа из тайной полиции, чтобы за ним присматривал. Я его поручил лейтенанту Зауэру с приказанием, чтобы нам он на глаза не попадался.

– И что Зауэр про него говорит?

Муромец фыркнул.

– Да говорит, что этот пацан желторот, как матрос-первогодок. Без проблем.

Капитан вздохнул.

– Ну так смотрите, чтобы и было без проблем.

– Есть, господин капитан! Разрешите идти?

Мирский показал на кресло.

– Да нет, садись. Что-нибудь ты замечал такое… необычное?

Муромец покосился на дверь.

– Слухи как мухи летают, господин капитан. Я что могу делаю, чтобы их приглушить, но пока официальной информации не будет…

– Еще шестнадцать часов точно не будет.

– Если можно спросить, господин капитан, а тогда что?

– Тогда… – Капитан замолчал. – Меня известили… что мне сообщат, и тебе, соответственно, и другим офицерам, о том, что происходит. А пока что разумно будет загрузить всех работой, чтобы не было времени трепаться и слухи разносить. Да, и проверьте тщательно, что в каюте командующего все как следует, и мы готовы принять на борт весь штаб.

– А! – Муромец кивнул. – Будет сделано, господин капитан. Значит, усилить бдительность, инспекции чаще и готовность на всех постах? Порка для повышения боевого духа, еще несколько учебных тревог для тактических команд?

Капитан Мирский кивнул.

– Вот именно. Но прежде всего – каюта командующего. Чтоб завтра была готова к официальной приемке. У меня все.

– Есть, господин капитан!

– Свободны.

Муромец ушел, а Мирский снова погрузился в мрачные думы наедине с приказами, которые он еще шестнадцать часов никому показать не сможет.

Наедине с уверенным и холодящим душу осознанием грядущей войны.

СЛУГА АДМИРАЛА

Его Императорского Величества линейный крейсер «Полководец Ванек» висел на стоянке в шестидесяти километрах от кламовского лифта Военно-Космического Флота. Бежали по его бортам синие и красные огни, прямо над главной пусковой ракетной площадкой подмигивал зеленым контуром знак двуглавого орла на адмиральском флаге. Курц уже два часа находился на борту. Корабль скоро будет готов к полету.

Рашель Мансур изо всех сил старалась скрыть предательскую усмешку удовлетворения, грозившую вот-вот прорваться. Реакция, которую она вызвала у горилл из безопасности при входе на базу, почти компенсировала предыдущие несколько месяцев одиночества и паранойи. Они едва смогли задержать ее до того момента, пока звонок в посольство не вытащил на сцену встрепанного капитан-лейтенанта, который тут же начал перед ней краснеть и заикаться. Не успел он задать вопрос о ее намерениях, как она с удовольствием заткнула ему пасть мандатом. Он сопроводил ее вместе с ее багажом прямо в шаттл для проезда на крейсер, всю дорогу чуть трясясь и поглядывая через плечо. (Совершенно ясно было, что самодвижущиеся чемоданы тоже относятся к технологии, в Новой Республике запретной.)

Людмила Индришек – личность прикрытия в последний месяц – растворилась под утренним душем, и оттуда вышла Рашель Мансур, специальный агент Постоянного комитета ООН по многостороннему межзвездному разоружению. Людмила Индришек жеманилась, носила модные платья и слушалась умных людей, то есть мужчин. Спецагент Рашель Мансур начала свою карьеру с уничтожения бомб (то есть разряжала ядерные заряды и дезинтеграторы террористов), а свою квалификацию повышала при ударах военного флота по упорствующим нарушителям договоров. Она одевалась в черную полувоенную форму, предназначенную именно для того, чтобы производить впечатление на милитаристскую деревенщину в глухих углах космоса. Интересно было смотреть, как смена костюма меняет отношение людей, особенно когда они высчитывали эквивалент ее звания. Пока что она с прочими пассажирами сидела и ждала под бдительным взором глаз-бусинок главстаршины Дуболома.

Наконец герметичный люк открылся.

– Смирно! – рявкнул главстаршина.

Ожидавшие в ангаре матросы вытянулись в струнку. Из люка, пригнувшись, вышел лейтенант, выпрямился. Дуболом отдал честь, офицер отсалютовал в ответ, не замечая Рашели.

– Отлично, – сказал он. – Главстаршина, грузите ребятишек на борт. Меня не ждите, у меня тут дело, я следующим рейсом поеду. – Он глянул на Рашель. – Так, а вы что тут делаете?

Рашель ткнула в него пропуском.

– Дипломатический корпус. Прикомандирована к штабу адмирала особым приказом великого князя Михала.

У лейтенанта отвисла челюсть.

– Но вы же…

– …полковник объединенных вооруженных сил Совета Безопасности ООН. Здесь написано: «По особому приказу великого князя Михала» – какое именно слово вам здесь непонятно? Вы так и будете стоять, рот разинув, или пригласите меня на борт?

– Э… гм… так точно. – Лейтенант исчез в люке пилотской кабины и тут же появился вновь. – Э-гм… полковник… Мансур? Милости прошу на борт.

Рашель кивнула и прошла мимо него. Сохраняя то же бесстрастное лицо, она разместилась за кабиной экипажа, на местах для офицеров. И стала слушать.

Главстаршина инструктировал новобранцев.

– Вольно! – буркнул он. – Рассаживайтесь, ребята. Так, на переднем ряду, лицом назад, молодцы! Теперь пристегнуться… Так, на шести точках, правильно. Теперь, в сиденье перед собой нашли пакеты. Внимание всем! На такой скорлупке искусственных гравитаторов не ставят, а ускорение у нее не больше, чем у паралитика в кресле. Так что если кого тошнить будет – только в пакет! Кто облюет мебель или оборудование – всю неделю их мыть будет. Ясно?