Джинн и воины-дьяволы - Керр Филипп - Страница 51

— Ей тоже стоит вести себя поосторожнее, — пробормотал Джалобин. — Летучих мышей-то китайцы небось тоже едят.

— Погодите, — резко оборвал его Нимрод, заметив что-то на полу. Он направил мощный луч прямо туда. — Вот, смотрите. Ну-ка, посветите и вы.

Джалобин и Финлей-Джон скрестили лучи своих фонариков в проходе между рядами воинов, и в толстом слое пыли все увидели четкие следы, как будто шесть или семь терракотовых воинов просто сошли со своих небольших постаментов и направились в заднюю часть ямы.

— Странно, — проговорил Нимрод.

— Странно? Это еще мягко сказано! — сказал Джалобин, заглядывая через плечо хозяина. — Это более чем странно. Статуи ушли на прогулку!

Финлей-Джон и Джалобин по-прежнему стояли на верхней площадке, освещая дорогу Нимроду, а он двинулся по следам в глубь терракотовой армии.

— Не понимаю, — сказал он. — Следы резко заканчиваются у этой кирпичной стены. Как будто они пошли прямо сквозь стену.

Направив свет вдоль стены, Нимрод принялся ощупывать ее пыльную поверхность рукой, а затем ахнул. Похоже, он что-то обнаружил.

— Что там? — спросил Финлей.

— Какие-то письмена, — ответил Нимрод, стирая пыль со стены тыльной стороной руки. — Не может быть!!! — выдохнул он.

— Что там написано? — спросил Джон.

— Это — приказ, — ответил Нимрод. — Только написан он по-китайски. Вот это-то и странно, потому что я всегда считал, что такие каббалистические знаки встречаются только на Ближнем Востоке. А в Китае никогда.

— Каннибалы? — переспросил Джалобин. — Так китайцы и людей едят?

— Не путайте, Джалобин. Знаки не каннибальские, а каббалистические, — успокоил его Нимрод. — Это означает «мистические» или «тайные». А вы, дружище, все о еде да о еде.

— Что ж тут удивительного? Живот-то у меня совсем пустой, — пожаловался дворецкий. — С самого обеда.

Но Нимрод его уже не слушал.

— Эти китайские слова означают в точности то же самое, что произносил Али-Баба, чтобы открыть дверь в логово грабителей в знаменитой сказке про сорок разбойников. Потому-то слова и кажутся неуместными здесь, в Китае.

— Ты про сказку из «Тысячи и одной ночи»? — уточнил Джон.

— Конечно. В буквальном переводе эти китайские слова означают «Сезам, откройся». По-китайски это…

— Пожалуйста, не говорите вслух, — воскликнул Джалобин.

Но было поздно. Громогласно, хорошо поставленным голосом, Нимрод произнес по-китайски известный во всем мире приказ:

— Кай шень.

В кирпичной стене тут же со скрежетом распахнулась неприметная дверца, и за ней открылся длинный темный коридор.

— Следы ведут сюда, — объявил Нимрод, посветив внутрь. — И уходят они далеко, по-моему, куда-то на запад.

— Готов поспорить, что туннель ведет под могильный курган императора Циня, — сказал Джон-Финлей, взглянув на карту в путеводителе. — Он находится как раз к западу от музея, за рекой Вейхэ.

Финлей углубился в чтение путеводителя.

— По непонятным причинам могильный курган никогда не вскрывали, — сказал он наконец. — Кстати, существует еще один зал, номер четыре, но раскопки в нем так и не были закончены. Интересно, почему?

— Наверно, выкопав восемь тысяч воинов, китайцы уже не знали, куда от них деваться, — догадался Джалобин.

— Да, интересно, почему раскопки не довели до конца, — кивнул Нимрод Финлею, игнорируя объяснение Джалобина. — Даже очень интересно…

— Может, археологов что-нибудь испугало? — предположил Финлей.

— Вот уж не знаю, что может испугать людей, которые готовы есть собак и крыс, — заметил Джалобин.

— Возможно, что-нибудь из мира духов, — продолжил Финлей. — Под землей всякое встречается.

— Оставшись здесь, мы ничего не узнаем, — решительно сказал Нимрод.

— Неужели вы собрались туда? В одиночку? — сказал Джалобин.

— Конечно нет, Джалобин, — ответил Нимрод. — Вы пойдете со мной.

— А вдруг это западня?

— Очень может быть. Поэтому Джон и Финлей с нами не пойдут, а будут ждать нас в «Самой замечательной гостинице Сианя». На всякий случай. А это вам на случай, если музейная дверь не захочет открываться. — Он бросил Финлею коробочку с отмычкой, и мальчик немедленно сунул ее в карман.

— Но почему? — возмутился Финлей-Джон. — Почему мы должны ждать? Почему нельзя пойти с вами?

— Тоже на всякий случай. Хотя с нами, разумеется, ничего не случится, — быстро добавил Нимрод, чтобы успокоить Джалобина. — Кому придет в голову тягаться силой с могучим и опытным джинн?

— Тогда зачем я вам понадобился, сэр? — спросил Джалобин.

— Вы — мой дворецкий, Джалобин, — ответил Нимрод. — Английские джентльмены не привыкли обходиться без дворецких.

— Как вам будет угодно, сэр. — Джалобин понурился.

— Прекратите стонать, Джалобин, и спускайтесь ко мне сюда, — потребовал Нимрод.

— Хорошо, сэр. Если вы настаиваете… — Джалобин перелез через барьер и неловко, прямо на заднице, сполз в яму с воинами. Весь в пыли, он тут же поднялся, уже без всяких жалоб, и принялся отряхиваться. Потом заглянул в коридор. — Я пойду первым, сэр?

— Нет, Джалобин, первым пойду я, — ответил Нимрод. — На всякий случай.

Финлей и Джон следили, как мужчины скрылись в коридоре, как за ними с грохотом захлопнулась дверь. Финлей не двинулся с места.

— Ты тоже не хочешь возвращаться в гостиницу? — спросил он у Джона.

— Вот еще! Думаю, нам стоит выждать еще пару минут и пойти следом. Для надежности. Чтобы с ними там ничего не стряслось.

Финлей-Джон перебрался через барьер и спрыгнул во влажную яму, не сводя глаз с терракотовых воинов: а ну как оживут и набросятся на них, как тот воин-дьявол на старика Ракшаса возле храма Дендур в нью-йоркском музее Метрополитен?

— Джалобин прав, — сказал Финлей. — Тут настоящая западня.

Джон не слушал, поскольку, находясь в теле Финлея, заранее знал, что именно сейчас произнесет его товарищ. Финлей тут же мысленно отозвался: Верно, хватит разговоров. С этой минуты будем молча обмениваться мыслями.

Ты ничего не слышал? — спросил Джон.

Ты же понял, что слышал, — подумал Финлей и выключил фонарик. — Сюда кто-то пришел.

Финлей-Джон юркнул за одну из фигур, по-скольку в зале замелькали огни и почти над их головами по настилу для публики прошел какой-то американец. Мальчики сразу поняли, что он американец, потому что услышали не только его шаги, но и разговор по сотовому телефону.

— Папа, это я, Радьярд, — сказал громкий, совсем юный голос. — Представляешь, Нимрод и эти тупые дурни ушли от моего тайфуна! Но я их все-таки выследил. Здесь, в Сиане. Они сразу в музей приперлись. И куда, думаешь, отправились? В нашу западню! Прямым ходом! Вот именно! Прямиком в наш туннельчик. Сезам, откройся! Сработало! Как ты сказал, так все и было. Ага! — Он мерзко захихикал. — Прямо как крысы в ловушку. Вот уж повеселимся, когда они доберутся до озера! То-то они обалдеют! Представляю, какие у них будут кривые рожи, когда они поймут, как тут все устроено.

Финлей-Джон выглянул из-за терракотового воина и мельком увидел бледнолицего, рыжеволосого паренька лет пятнадцати в темном традиционном китайском одеянии и солнцезащитных очках. Джон видел его прежде! Всего один раз — в декабре прошлого года, на турнире по джиннчёту в гостинице «Алгонкин», в Нью-Йорке. Но такие лица не забываются. Парень с сотовым телефоном — джинн, причем из ифритцев. Препоганый тип. Филиппа легко обыграла его в первом круге, и он тогда жутко разозлился. Сквернословил напропалую. Это Радьярд Тир, один из многочисленных сыновей Иблиса.

— Пап, а как продвигается проект «Волшебный квадрат»?.. Правда? Круто! Этот твой Дыббакс все-таки редкий олух… Я знаю, что он тоже твой сын, папа. Но согласись, что он туп как пень… Ладно, ладно, как скажешь. Не спорю… Он — мой единокровный брат, согласен. Но кровь по материнской линии, видно, подкачала. Слабоумный он все-таки. Ладно, пап, забудь. Зато у меня для тебя есть последние данные по Кейфицу.