Границы бесконечности. Братья по оружию - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 9

— Вот, милорд, — сказал Ди, жестом подзывая Майлза поближе. — Почти наверняка это причина смерти, хотя я еще сделаю проверку на токсины. У нее сломана шея. На сканере видно, где был порван спинной мозг, а затем голову младенца вернули в прежнее положение.

— Кейрел, Алекс. — Майлз помахал рукой обоим свидетелям, и они неохотно приблизились к врачу. — Скажите, доктор, это могло произойти случайно? — официальным тоном спросил Майлз.

— Вероятность весьма невелика. Но на место кости возвратили намеренно.

— На это требуется много времени?

— Пара секунд. Смерть наступила мгновенно.

— Для этого нужна большая физическая сила? Крупного мужчины, или…

— О нет, совсем не обязательно. Это легко мог сделать любой взрослый человек.

— Любой, решившийся убить…

Майлза затошнило, когда он представил себе то, что сказал Ди. Маленькая пушистая головка легко уместится под ладонью мужчины. Поворот, чуть слышный хруст… Уж кто-кто, а Майлз прекрасно знал, как ломаются кости.

— Воля к убийству, — отозвался Ди, — это уже не по моей части. — Он помолчал. — Но могу отметить, что внимательного осмотра было бы достаточно для установления причины смерти. Опытный работник системы правопорядка, — он холодно взглянул на Кейрела, — ответственно относящийся к своим обязанностям, не пропустил бы сломанной шеи.

Майлз тоже смотрел на старосту и ждал.

— Заспала! — прошипела Харра. Голос ее так и сочился презрением.

— Милорд, — осторожно начал Кейрел, — я действительно подозревал…

«Какое к черту подозрение! Ты знал».

— Но я считал — и сейчас считаю, — в глазах Кейрела сверкнула решимость отчаяния, — что шум вызовет еще больше горя. Я уже ничем не мог помочь младенцу. Мы в долгу перед живыми…

— И я тоже, староста Кейрел. Например, перед следующим крошечным подданным империи, которому будет грозить опасность со стороны тех, кому положено его защищать. А он, как назло, виноват всего лишь в том, что физически, — тут Майлз резко улыбнулся, — не похож на них. Граф Форкосиган решил, что это не просто уголовное дело. Будет показательный процесс, и он прогремит по всей планете. Шум!.. Вы не представляете, какую кашу заварили…

Кейрел сник, словно уменьшившись ростом.

Затем последовал еще час дополнительных исследований, давших только отрицательные результаты: других переломов нет, легкие младенца чистые, в кишечнике и крови нет токсинов, кроме тех, что появились в результате разложения. Опухолей в мозгу не обнаружено. Дефект, из-за которого погибла девочка, был легко устраним простой косметической операцией, если бы она могла ее получить.

Ди собрал инструменты, и Харра, завернув крошечное тельце в тряпки, снова завязала их сложным, полным особого смысла узлом. Вычистив скальпели, Ди уложил их в чехлы и тщательно вымыл руки и лицо в ручье. Майлзу показалось, что доктор отмывался гораздо дольше, чем требовали соображения гигиены. Помощник старосты снова зарыл ящичек.

Харра сделала на могиле небольшое углубление и сложила в него несколько веточек и обломков коры, прибавив отрезанную ножом прядь своих волос.

Застигнутый врасплох Майлз порылся в карманах.

— При мне нет никакого приношения, которое могло бы гореть, — виновато сказал он.

Женщина широко раскрыла глаза. Ее изумило даже само желание графского сына присоединиться к возжиганию в память покойной.

— Это не важно, милорд.

Маленький огонек вспыхнул на мгновение и погас, как жизнь крошечной Райны.

«Нет, это важно, — думал Майлз. — Мир тебе, маленькая леди. Прости, что мы так грубо потревожили тебя. Я устрою тебе приношение получше, даю слово Форкосигана. И дым от возжигания поднимется так высоко, что его увидят все жители этих гор».

Поручив Кейрелу и Алексу доставить ему Лэма Журика, Майлз повез Харру до ее дома на Толстом Дурачке. Их сопровождал Пим.

Двое чумазых ребятишек, игравших в одном из дворов, побежали за лошадьми, хихикая и делая в сторону Майлза знаки от сглаза. Малыши подзадоривали друг дружку на все более отчаянные шалости, пока мать не заметила их и, выбежав на улицу, не заставила вернуться в дом, бросив через плечо испуганный взгляд. Майлзу это почему-то показалось странно успокаивающим — вот такой встречи он и ожидал. Это лучше, чем напряженно-неестественное спокойствие Кейрела и Алекса. Да, Райне жилось бы здесь нелегко.

Дом Харры располагался у длинного оврага, который, постепенно расширяясь, переходил в лощину. В пестрой тени деревьев жилище казалось удивительно тихим и одиноким.

— Ты уверена, что тебе не стоит пока пожить у матери? — с сомнением спросил Майлз.

Харра покачала головой и соскользнула с коня. Спешившись, Майлз и Пим вошли следом за ней.

Дом был самый обычный: большое крытое крыльцо и одна комната с каменным очагом. Воду, видимо, брали из ручья в овраге. На пороге Пим задержал Майлза и вошел следом за Харрой, держа руку на парализаторе. Если Лэм Журик сбежал, то не прячется ли он где-нибудь здесь? Пим всю дорогу проверял сканером совершенно безобидные заросли кустов.

Дом был пуст. Впрочем, опустел он недавно: в нем не чувствовалось пыльного застоявшегося молчания восьмидневной заброшенности. У мойки — грязная посуда, кровать раскрыта и смята. Кругом валялась мужская одежда. Харра принялась машинально наводить порядок, заявляя дому о своем возвращении, своем существовании, своей важности. Если она и не властна над событиями Своей жизни, по крайней мере она остается хозяйкой этой небольшой комнатки.

Единственным, к чему она не прикасалась, была стоявшая рядом с кроватью колыбелька с крошечными одеяльцами. Харра убежала в Форкосиган-Сюрло через несколько часов после похорон.

Майлз прошелся по комнате, посмотрел в окно.

— Ты покажешь мне, где собирала блестянику?

Женщина повела их по оврагу. Майлз засек время. Пим разрывался между необходимостью озираться и одновременно следить за своим подопечным, чтобы тот не упал и не заработал новые переломы. Раза три увернувшись от попыток Пима подхватить его, Майлз обозлился и с трудом сдерживал желание послать сержанта ко всем чертям. Хотя, конечно, его можно считать лицом заинтересованным: если Майлз сломает себе ногу, то Пиму придется вытаскивать его отсюда на себе.

Заросли блестяники начинались примерно в километре от дома. Майлз сорвал несколько красных ягод и рассеянно их съел; Харра с Пимом почтительно ждали. Вечернее солнце пробивалось сквозь листву, но на дне лощины уже царили серые прохладные сумерки. Побеги блестяники цеплялись за камни и маняще свисали с уступов, словно приглашая рискнуть и вскарабкаться за ними. Майлз устоял перед соблазном: он не слишком любил блестянику.

— Если бы тебя позвали из дома, ты бы отсюда услышала? — спросил Майлз.

— Нет, милорд.

— И как долго ты собирала здесь ягоды?

Харра пожала плечами:

— Пока не набрала корзинку.

— Скажем, час. И сорок минут на дорогу в оба конца. Примерно двухчасовое отсутствие. Твой дом не был заперт?

— Только на засов, милорд.

— Гм-м.

Научная схема расследования убийства рекомендовала выяснить способ, мотив и возможности. Дьявольщина. Способ установлен — свернуть шею младенцу мог кто угодно. Похоже, что с возможностями дело обстоит не лучше: кто угодно мог подойти к домику, совершить убийство и уйти незамеченным. Прошло слишком много времени, чтобы воспользоваться биополевым детектором, который позволял восстановить картину передвижений в комнате… И наконец, мотив — мутная пена предрассудков. То есть все что угодно.

Майлз старался относиться к обвиняемому непредубежденно, но противиться словам Харры становилось все труднее. Пока она еще ни в чем не ошиблась.

Вернувшись в дом, Харра снова принялась за уборку.

— Ты уверена, что все будет в порядке? — спросил Майлз, подбирая поводья Толстого Дурачка и устраиваясь в седле. — Я все же думаю, что, если твой муж поблизости, он может заявиться сюда. Ты говоришь, что ничего не исчезло, значит, он вряд ли успел побывать здесь до нашего приезда. Может, Пиму стоит остаться с тобой?