Маяк Фишера (ЛП) - Сивек Тара - Страница 33

«Я утону в твоих глазах, и все будет хорошо».

Его карие глаза внимательно всматриваются в мои, и я вспоминаю о тех временах, когда он точно также смотрел на меня, и ясно меня видел, и видел мои ясные глаза, чистую душу и чистое сердце. Я хочу сказать ему, что я понятия не имею, что я здесь делаю, что я понятия не имею, что я делаю со своей жизнью, и я вообще понятия не имею с тех пор, как он ушел. Теперь, когда он вернулся, я чувствую себя даже более потерянной и поставленной в тупик, словно меня закручивает вниз головой волны посреди урагана. Я не знаю, как мне выбраться и не могу найти свой путь на поверхность.

Бросив шкурку, не говоря ни слова, Фишер плавной походкой идет через комнату ко мне, взяв мое лицо в ладони и обрушивает свои губы на мои, даже прежде, чем я успеваю моргнуть. Его язык скользит в мой рот, и он напирает своим телом на мое до тех пор, пока моя спина не прислоняется к стене. Как только его язык начинает кружить вокруг моего, все мысли вылетают из моей головы. Я хватаюсь за перед его футболки и притягиваю его ближе, мне необходимо больше. Его бедра и пресс, и весь вес его тела давит на меня так, что мне трудно дышать, но меня даже не беспокоит это. Мне не надо дышать, когда он дышит в мой рот, давая мне жизнь.

Я не представляла себе сколько я упустила его вкуса и ощущений до этого момента. Фантазии и воспоминания — ничто по сравнению с реальностью. Я углубляю поцелуй, дегустируя мяту и кофе и что-то еще, что только принадлежит лично Фишеру, мое сердце бьется быстрее, испытывая восторг от его возвращения после долгого отсутствия. Наши языки кружат друг с другом, губы сливаются в одни, Фишер поглощает все, что я даю его губам и языку. Головы двигаются, его руки властно удерживают мое лицо, и мой рот более жестче, исследует его, и он может наказать меня своими губами и языком за это. Я помню каждое мгновение, когда я целовала этого мужчину, и это бесчисленное количество раз пролетает в моей голове, и я теряю себя в нем, забывая все препятствия по-прежнему стоящие между нами. У меня вырывается стон в его рот, он отрывается от меня также быстро, как и начал целовать. Убирает руки с моего лица, и я сразу же чувствую холодный воздух на своих щеках, вместо тепла его ладоней, он отступает на несколько шагов назад, тяжело дыша и нервно проводит рукой по своим коротким, темным волосам.

— Господи, Люси, — бормочет Фишер себе под нос.

Перед моими глазами встает Стэнфорд, так же бормочущий несколько недель назад, но я отгоняю это воспоминание. В бормотании Стэнфорда явно слышался шок и немного раздражения, у Фишера же сквозит неприкрытое желание и потребность.

Стэнфорд. Дерьмо! Какого черта я делаю?

— Люси, я…

Оттолкнувшись от стены, я обхожу вокруг него и подхожу к тому, над чем он работал, не дав ему ничего еще сказать. Мне не нужны его чертовы извинения. Если он начнет извиняться передо мной прямо сейчас, я вывалю ему все свое дерьмо прямо в этом подвале. Я была идиоткой, сошедшей с ума, хотя бы из-за того, что пришла в этот дом, и эта глупая песня, и этот глупый мужчина, бесконечно присутствующий у меня в голове. С широкими плечами и сильными руками, обвивающимися вокруг меня, в которых я всегда чувствовала себя в безопасности и сохранности. Я до сих пор ощущала древесный запах его одеколона, наполняющий мой нос и привкус его рта, отпечатавшийся на моем языке. Мои щеки и подбородок пощипывают от его бороды и мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы остановить себя и не поцеловать его снова. У меня есть парень. Я не должна целоваться с моим бывшим мужем, который видно сейчас собирается мне сказать, что не хотел меня целовать с такой страстью, что я даже черт побери полностью забыла о мужчине, с которым собираюсь строить свое будущее, и о том, сколько боли мне причинил Фишер.

— Красиво, Фишер, — говорю я, проводя руками по вывеске, над которой он работает.

Он любит говорить о своей работе и это самый лучший способ отвлечь его от той гигантской гребаной проблемы, которая вдруг возникла в этом подвале.

— Спасибо, — отвечает он, становясь рядом со мной, но на некотором расстоянии от меня.

Я смотрю на вывеску «Ruby’s Fudge Shop», выполненную замысловатой резьбой с красивым, разбросанным дизайном конфет и других кондитерских изделий, окружающих ее.

— Я последовал твоему совету и решил извиниться, сделав такие подарки. Это последняя, и я надеюсь закончить ее сегодня к вечеру, чтобы доставить завтра утром.

«Stan’s Diner», «The Lobster Bucket» и «Ruby’s Fudge Shop» — три места, которые он разгромил в прошлом году перед тем, как покинул остров. Это трогает меня за сердце, он прислушался ко мне и решил сделать действительно что-то для этих людей.

— Потрясающе, Фишер. Я уверена, что они оценят это, — говорю я, стараясь не позволить такому милому Фишеру, стоящему рядом со мной, превратить мои внутренности в полную кашу.

Я решила сменить тему, и объяснить реальную причину, зачем я пришла сюда. И она заключалась не в том, чтобы поцеловать его, и увидеть наконец-то того старого, нормального Фишера, который всегда мог запросто растопить мое сердце.

— Слушай, извини, что отвлекаю тебя, но я хотела извиниться за то, как вела себя на пляже. Трип сказал мне, что не ты посылал эти деньги… депозиты, так что... извини. Я была той еще стервой, — объясняю я, засунув руки в задние карманы шорт и подталкивая какие-то обломки древесины, лежащие у моих ног.

— Ты не должна извиняться, Люси, все в порядке. Я уже поговорил с мамой, и она перестанет отсылать тебе депозиты. Она просто... ну, ты же знаешь ее. Она просто не знала, как еще можно тебе помочь, и сказать, что она сожалеет, — говорит он, пожимая плечами.

— Спасибо. И передай ей спасибо от меня. Я знаю, что она посылала от чистого сердце, но... ты же понимаешь, это не совсем уместно, учитывая..., — я останавливаю сама себя, потому что собиралась добавить: «учитывая, что мы разведены, и я встречаюсь с другим мужчиной, несмотря на то, что мы делали несколько минут назад, и мое тело все еще горит, желая больше».

— Я рад, что ты заглянула сюда, — говорит он, направляясь в угол комнаты. Вытерев руки о тряпку, поправляет шорты и поднимает какую-то крышку коробки, пытаясь там что-то отыскать. Он идет ко мне, держа в руках какие-то сложенные бумаги. — Я хочу дать тебе вот это.

Я беру их из его рук, стараясь не закатывать глаза, когда наши пальцы соприкасаются друг с другом, и заставляю себя не вздыхать.

— Что это? — спрашиваю я, начиная разворачивать.

Он быстро останавливают мою руку.

— Не открывай это сейчас. Позже. Потом. Это то, что я нашел, и хотел, чтобы это было у тебя.

Его свободная рука поднимается к моему лицу, и он нежно проводит кончиками пальцев по моей щеке, мое сердце замирает, и я задерживаю дыхание.

— Я испачкал тебя пылью. Прости.

Но глупая улыбка на его лице сообщает мне, что он совершенно не сожалеет о том, что пыльной рукой испачкал мою щеку и напал на мои губы. Я быстро делаю шаг назад, теперь я могу снова вздохнуть, и его рука опускается вниз.

Я вцепилась в его бумаги с такой силой, и продолжаю пятиться от него в сторону лестницы. Мне необходимо находится подальше от него. Если я еще проведу здесь наедине с ним хоть минуту, я черт побери даже не знаю, что могу сотворить, но скорее всего это будет еще более глупое, нежели поцелуи.

— Я должна идти, — запинаясь говорю я. — Я правда сожалею о том, что наговорила тебе на пляже.

Я разворачиваюсь и мчусь вверх по ступенькам. Я уже на верху, но его голос кричит мне вдогонку.

— Скоро увидимся, Люси в небесах с алмазами.

Глава 21

Из журнала Фишера средней школы

28 октября 2001

«Каждый электрон имеет отрицательный электрический заряд, а каждый протон имеет положительный электрический заряд. Заряды равны по величине, но противоположны по знаку. По сути, они своими противоположными полюсами притягиваются друг к другу».