Поговори со мной (СИ) - Флёри Юлия - Страница 38

 – С тобой хорошо. Не уходи от меня.

 – Я рядом. – Прошептала, лицом к его плечу прислоняясь. Вот она, та передышка, о которой я просила. Минута слабости, когда я могу позаботиться о нём, побыть рядом с ним собой.

 Марат уснул практически сразу, а мне ничего другого не оставалось, как молча встать и уйти. Одёрнула себя, не позволяя касаться его тела, его кожи, не смогу остановиться, останусь. А этого я уже не хочу. Наши отношения, что бы ими не двигало, что бы их не создавало, фатальны для нас обоих. Разрушают изнутри. Мы не можем вместе и, рано или поздно, это закончится. Для кого-то раньше, а для кого-то позже. Ушла я тихо, положив на журнальный столик красивый браслет, который, по стечению не особо понятных обстоятельств, вчера вечером оказался на моей руке. Дима не удивился скорому появлению, по крайней мере, не выразил это удивление ни словом, ни жестом, отвёз домой и только там, в своей крохотной квартирке, которая сейчас больше напоминала клетку, стало невыносимо больно. Слёз в этот раз не было, были мысли, переполняющие меня, мысли страшные, неприятные, разрушающие. Чтобы как-то отвлечься, начала с небольшой уборки, моя комната, ванная, зал, до комнаты Андрея в это вечер я не добралась.

 Марат проснулся с, на удивление, лёгким сердцем. Давно так не высыпался. Наверно как раз с того момента, как Марина впервые появилась в его офисе. Всё пошло наперекосяк. Не было работы, не было цели, не было друзей. Только она и он, словно маньяк, преследовавший её. Ни единая попытка приблизиться, просто поговорить, не увенчалась успехом, или срывался он сам, или срывалась Марина. Не мог объяснить своего поведения, рядом с ней нет правильного и неправильного, обдуманных и необдуманных поступков. Всё как во сне, спонтанно, слово за слово. А то, что случилось два дня назад... этому просто нет объяснений. Он одержим. Вчера пригласил её в последний раз, только для того, чтобы отпустить. Напился вусмерть. Чтобы не наговорить гадостей, чтобы мозг не мог контролировать его тело. Чтобы даже при большом желании, он не смог к ней прикоснуться. Она не пришла. «Скажи, что я умерла» – он слышал их с Димой разговор. В своей ревности дошёл до абсурда, никому не доверял. И сам умереть хотел в тот момент. Перед глазами как картинки мелькали образы его красавицы. Она напугана, она плачет, а он выкручивает ей руки, чтобы подавить то сопротивление, чтобы сломить её. Всё, что началось несколько месяцев назад как игра, затягивается удавкой вокруг шеи. Не собирался он продолжать их отношения, хотел её, просто хотел, чтобы подчинилась, чтобы смирилась, а потом снова и снова, с большим азартом желал встречи с ней. Каждый день обещал сам себе, что это последний раз, что сегодня он увидит её и отпустит. Но не получалось. Подсел на её улыбку, на её стоны, даже на её боль. Для чего? Да просто для того, чтобы была рядом с ним. Не важно как, не важно где, главное, чтобы с ним. Иногда Марина играла, решалась на ответный шаг, сама его целовала, сама обнимала, а Марат бесился, что делает это вынужденно. Нужно, чтобы она хотела, чтобы с ума сходила от разлуки, чтобы на стенку лезла. Да просто для того, чтобы она поняла, как важна ему, чтобы он тоже был ей важен. Но ничего не вышло. Головой он всё это понимал, а как приходил момент принять решение, пасовал. А вчера, вчера она пришла. Сначала думал, что сон, и только еле уловимый запах на руках говорил о реальности видения. Она пришла, осталась, значит, что-то есть. Пришло время поговорить.

 Принял душ, гладко выбрился, оделся и набрал номер телефона. Один раз, второй, третий. Марина не отвечала. Решил, что на работе и тут же туда отправился. Звонил раз за разом, но результат оставался неизменен. Скорость, с которой ехал Дима, казалась черепашьей, несколько раз прикрикнув, добился нужного эффекта. Только вот в гимназии развели руками, утверждая, что Марину Максимовну не видели с субботы. Ехать к ней домой или нет, в обсуждение на повестке дня не поднималось. Точного адреса Марат, разумеется, не помнил, уточнил у Димы номер квартиры. Поднялся на нужный этаж, позвонив, услышав тихий шорох под дверью с той стороны, постучал кулаком в дверь, громогласно объявляя:

 – Марина, открой, надо поговорить!

 За дверью затихли, кричать и далее, не было смысла, только хотел начать уговаривать, чтобы открыла, как внутренние замки щёлкнули, дверь приоткрылась, а на пороге показался мальчик лет десяти. Марат опешил, отступил на шаг, на всякий случай посмотрел, правильно ли выбрал дверь, с тем ли номером, оказалось, что всё верно. В голову влезла мысль, что Дима мог ошибиться, хотел уже уходить, чтобы  уточнить, но на всякий случай спросил.

 – Мальчик, а это квартира Соловьёвых?

 – Да. – Кивнул мальчуган, Марат, было, обрадовался непонятно чему, а потом его радость сменилась смутным подозрением.

 – А ты кто?

 – Я Андрей. А ты?

 – А я Марат. Слуша            й, Андрей, я правильно понимаю, ты сын Марины Соловьёвой? – Не веря в абсурдное предположение уточнил.

 – Правильно. – Невозмутимо кивнул мальчик, при этом не отступал от порога и не впускал непрошенного гостя в дом.

 – А сколько же тебе лет? – Ухмыльнулся Марат, понимая, что это какая-то шутка.

 – Десять. – Просто ответил мальчик и Марат заторможенно кивнул, что-то соображая. Только не складывалось у него ничего.

 Глядя на мальчика, медленно достал телефон из внутреннего кармана лёгкой куртки, набрал номер начальника охраны банка, который и собирал информацию на Марину. О том, что есть сын, он сказал, а подробности Марата не особо интересовали, только злили больше, особенно понимание того, что от кого-то она даже родить захотела, а тот её бросил, а с ним... в общем не волновало.

 – Степаныч, я тут по такому вопросу...

 – Слушаю тебя, Марат Игнатьевич.

 – Помнишь, сводочку мне собирал на гражданку Соловьёву?

 – Не помню, но сейчас на месте, могу посмотреть.

 – Посмотри, будь добр.

 Самое интересное, что пока Марат уточнял какие-то свои вопросы, мальчик всё время смотрел на него, топчась на пороге, переступая с ноги на ногу, хотя мог бы давно закрыть дверь, и не морозиться.

 – Марат, ещё здесь?

 – Здесь, здесь. Говори.

 – Что интересует?

 – Там ты говорил, сын у неё. Год рождения не подскажешь?

 – Так, – потянул охранник, – Соловьёв Андрей Максимыч. Есть такой. Две тысячи четвёртого года рождения. Ещё что-нибудь?

 – Нет, спасибо.

 Теперь и сам Марат внимательно изучал мальчишку, одаривая того взаимным, полным интереса и непонимания взглядом. Так бы наверно и смотрел, если бы сын Марины не начал разговор первым.

 – А ты тот самый Марат из-за которого мама всё время плачет?

 Сердце ухнуло вниз. Наверно только когда ты услышишь это вот так, от стороннего лица, понимание приходит. Не думал он о том, что Марина плачет, что из-за него, что это может видеть её ребёнок. С трудом вздохнув от такой прямолинейности маленького человечка, однобоко улыбнулся.

 – Наверно тот самый.

 – Заходи.

 Мальчик отступился, а Марат прошёл в прихожую. Осмотрелся и вдруг подумал, что он влез в чужую налаженную жизнь вот так, без спроса. Влез туда, где его не ждали. У неё есть сын. ВЗРОСЛЫЙ сын. Может, и мужчина был, возлюбленный, ещё кто, а тут он... Не по себе стало. В маленькой светлой квартире тепло и уютно, не смотря на осеннюю сырость за окном. Пока разглядывал, не замечал испытывающего взгляда детских глаз.

 – Обувь снимай, мама вчера полы мыла. – Буркнул мальчишка и Марат опомнился. Кивнул, тут же на тумбу присел и разулся.

 Прошёл в гостиную, чувствовал себя ещё более неловко, чем прежде. Снова оглянулся.

 – А ты что, дома один?

 – Один.

 – Не понял. А почему мне дверь открыл? Мама не учила, что незнакомым дядям открывать нельзя?

 – Учила. Только я узнал тебя.

 – Как, интересно? – Хмыкнул Марат и вскинул брови, стараясь завести парнишку в тупик, улыбнулся, когда тот замялся.