Пробуждение тьмы (СИ) - "Anna Milton" - Страница 9

Наблюдающие занимаются тем, что контролируют порядок во всей Системе.

Выше по должности Наблюдающих могут быть только Судьи. Они заправляют всем. Они создают новые правила и решают, кто может продолжить службу, а кто — нет. Они наказывают. Они милуют. Они буквально владеют судьбами каждого в Системе.

Насколько мне известно, состав Судей еще ни разу не менялся за все время существования Системы. Ими можно стать лишь гипотетически. Так что лучшее, на что может рассчитывать Хранитель, это стать Наблюдающим. А я могу мечтать лишь о должности Хранителя.

— Здравствуй, Женя, — прозвучал голос из темноты.

Я вздрогнула, и рюкзак чуть не выскользнул из моей руки. Обернувшись на голос, я увидела темноволосого Хранителя в кричащей красной рубашке, читающего газету. Кроме нас в штабе никого не было.

— Я… эмм, здравствуйте, Роберт Александрович, — пробормотала в ответ.

— Сколько можно просить тебя называть меня Робертом, — раздался его спокойный, ровный голос. — Когда ты так официально обращаешься ко мне, я чувствую себя на свой возраст. Поверь, это очень большая цифра.

— Ну, вы же мой босс, — отозвалась я запоздало. — Я должна обращаться к вам официально.

Роберт Александрович, свернув газету, подошел ко мне. Он был значительно выше, с коротко стриженными каштановыми волосами, поэтому мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его гладковыбритое лицо.

— Как прошло задание? — буднично поинтересовался он.

— Нормально, — я пожала плечами.

Роберт Александрович интересовался об этом каждый раз, когда я возвращалась с пойманными призраками. Я работала Ловцом всего лишь год, и он беспокоился о том, как я справлялась с этим в эмоциональном плане. Мы познакомились в прошлом июне, когда я, проработав две недели продавщицей мороженого и получив солнечный удар, устроилась младшим помощником в эту библиотеку. Роберт Александрович понимал, каково мне пришлось, ведь в большинстве случаев Ловцы с рождения знали о том, кем им суждено стать в будущем. Я относилась к тому небольшому числу, которым их предназначение свалилось на голову, как гром среди ясного неба.

Но справлялась я действительно неплохо.

— Хорошо, — кивнул Роберт Александрович и направился к Порталу.

Я переместилась в Середину и последовала за ним, по пути вытаскивая из рюкзака Шкатулку.

Он остановился перед Порталом и приложил ладонь, на которой была черная метка Хранителя, к механизму, повторяющего контуры знака, на поверхности врат. Процесс начался.

Тонкие, железные завитки, окружающие устройство, зашевелились и зашипели, словно змеи, и расплелись, скрываясь у краев Портала. Раздался громкий щелчок.

Роберт Александрович сделал пару шагов назад, и двери Портала раскрылись. Убежище Ловцов заполнил яркий, переливающийся свет. Я отвернулась, крепко зажмурив глаза, и вслепую открыла Шкатулку.

— Выпускай, — сказал Хранитель.

Хранители всегда находились и в Середине, и в мире живых, поэтому сейчас Роберт Александрович видел меня.

Я открыла глаза, но видела плохо из-за света. Моргая и ощущая слезы дискомфорта, я открыла крышечку отделения в Шкатулке. Голубоватый, плотный дым тонкой струей вылился наружу и принял очертания Григория Самсонова.

Призрак растерянно замотал головой.

— Где я? В аду?

На моем лице невольно расплылась улыбка.

— Нет. Это не ад, — ответила я, взглянув через его голову на Роберта Александровича, который наблюдал за мной.

— Тогда, что это за место? — Григорий остановил свои жаждущие ответов глаза на мне.

— Вы доверяете мне? — уточнила я уклончиво.

Мужчина кратко кивнул.

— Д-да. Да.

— Хорошо. Вы должны уйти в свет, — сказала я, указывая на открытый Портал. Сияние был столь ярким и сильным, что невозможно было понять, где оно кончалось.

— Там рай? — обрадовано спросил призрак, опуская руку, которой защищался от света.

— Там покой, — отозвалась я.

Призрак окинул меня сомневающимся взглядом. Затем издал громкий вздох.

— Какая уже разница, — произнес он тихо и отвернулся к Порталу. — Я все равно мертв. Знаешь, — призрак обратился ко мне, — у меня было время поразмыслить, пока я находился в этой… Шкатулке. Быть мертвым, наверно, здорово. По крайней мере, я освобожден от выплаты ипотеки.

Горькая усмешка слетела с его бледных уст, и Григорий Сергеевич неуверенно шагнул в сияние, стремительно поглотившее мужчину без остатка.

Его удаляющаяся фигура напомнила мне кое-кого.

Папу.

Я стояла и смотрела, как он исчезал. Я чувствовала бессилие оттого, что ничего не могла сделать, чтобы не дать ему уйти.

Но мертвым не место в мире живых.

Я отпустила отца. Я была вынуждена это сделать, потому что мое рвение оставить его повлекло бы за собой серьезные последствия.

Я была последней из семьи, кто видел папу, пусть уже и неживого. Его поймал другой Ловец. Роберт Александрович позволил мне попрощаться с ним. Поэтому сразу после того, как я привела из школы еле держащуюся на ногах Аню домой, то сразу ринулась в библиотеку, чтобы проводить призрак любимого родителя.

Когда он ушел, я упала на колени перед этим самым Порталом и не могла остановить слезы.

— Женя? — сквозь мысли я услышала Роберта Александровича.

— Ммм? — я быстро перевела на него отрешенный взгляд.

Его лицо выражало любопытство и беспокойство одновременно.

— Ты свободна, — сказа он. — Задание выполнено. Хорошая работа. Молодец.

Я кивнула и закинула рюкзак на плечо.

ПЯТАЯ ГЛАВА

В моем роду были люди, знающие об Ином Мире.

Мой прадед — Альберт Георгиевич Ларин — был Ловцом.

Я выяснила это, когда одним ужасным днем одиннадцать месяцев назад чуть не сожгла северную часть библиотеки. Расставляя книги в алфавитном порядке, я была взвинчена из-за ссоры с родителями. Мгновение, и вот мои руки покрылись белым пламенем. Я завизжала так громко, что, наверно, меня услышал даже Иной Мир.

Надо было видеть лицо Роберта Александровича, когда я размахивала руками и жгла столь ценные для него книги совершенно необычным огнем. Мы с трудом потушили мое пламя, а потом он сразу выдал, что знает этот огонь, имя которому — Алмазный. Такой был у моего прадеда, который поистине невероятным образом передался мне по наследству. Они были знакомы друг с другом. Мой прадед работал в Службе Доставки здесь, в Эхо.

Роберт Александрович поведал мне о призраках, Системе и о том, что я имею ко всему этому непосредственное отношение. Только для него было странным то, что я не была посвящена в это.

Спустя несколько дней после произошедшего Роберт Александрович отвел меня к Оку, и все подтвердилось.

Меня назначили Ловцом, стали учить контролировать свой огонь. Так же я узнала, что подобной способностью наделены все Ловцы. У каждого огонь имеет свой оттенок. Например, у Кости Рубиновое пламя — самое жаркое. Зато мое — Алмазное — самое прочное.

Возникновение этой магической способности уходило глубоко в древность. Я не помню всех деталей легенды, но, кажется, добрый Бог и злой Бог влюбились в одну человеческую девушку, однако она была смертной. Девушка выбрала хорошего божественного парня, на что плохой парень разозлился и в отместку своему врагу проклял ее душу, которая после смерти застряла в измерении загробным и живым мирами. Она томилась в неизвестности, брела по миру, не зная покоя, в абсолютном одиночестве.

И это свело девушку с ума.

Время шло. Она обезумила. Ее проклятая душа скопила в себе столько тьмы, что девушка сумела прорваться сквозь барьер между миром живых и тем местом, где она скиталась из года в год.

И пролилось ее отчаяние на невинных людей.

Добрый Бог больше не мог смотреть на их страдания и на страдания своей возлюбленной, но и окончательно уничтожить ее рука не поднималась. И решил он наделить способностью смертного человека, обратив его душу в огонь. Это пламя было способно рассеять тьму проклятой девушки, обреченной на вечные муки.