Человек, похожий на генерального прокурора, или Любви все возрасты покорны - Стригин Евгений Михайлович - Страница 19

И в самом деле, чего переживать, разберутся как-нибудь с коробкой. Не собирался же сорвать выборы, к которому он хорошо относился. Но вот для команды рыжего приватизатора могли настать даже не чёрные, а всего лишь проблемные дни. Но им этого так не хотелось, и в ход сразу пошла подтасовка фактов и откровенная ложь. Политика — вещь не самая приличная.

В версию главного приватизатора об очередном ГКЧП мало кто поверил.[190] «…Скорее всего ничего подобного в природе на было», — написала уже через пару дней поддерживающая оппозиция «Советская Россия».[191] Совсем уж не оппозиционная газета «Известия» пришла к выводу, что «заговора генералов», скорее всего, не было.[192]

Даже провинциальная пресса быстро пришла к выводу о том, что так называемый путч выглядит нелепо. Одна из красноярских газет писала: «В пользу кого путч? на пресс-конференции долго не хотел отвечать на этот вопрос, а потом сказал: „В пользу тех людей, которые его готовили“. Это даже не смешно …, видимо, просто сильно переволновался перед пресс-конференцией».[193] Последнее обстоятельство отмечают многие. Например, в газете «Известия» писали: «У, видимо, сдали нервы…».[194] Немного главный приватизатор опростоволосился. Но чего с перепуги не бывает. Тут и похуже экспромт могли учинить.

Кстати, автор настоящей книги смотрел все эти передачи. И, действительно, крайне сложно было понять, что же происходит. Сказывался экспромт организаторов пресс-конференции. «Нет, не зря недавно ласково предупреждал: „Не высовывайся, не мелькай на телеэкране!“. Как чувствовал… высунулся, да ещё как! Его пресс-конференция по „тротиловому эквиваленту“ и по пафосу в голосе может сравниться разве что с победными августовскими, 1991 года. На весь мир заявлено и про гвозди в гроб (с разным содержимым), и про кровавую угрозу, нависшую над родиной в ночь со среды на четверг, и про мизинец.

Сейчас, когда туман несколько рассеялся, былинный стиль сказания о рыжем витязе, победившем трехглавого дракона в решающей схватке, выглядит, мягко говоря, большим преувеличением. Куда уместнее очередное меткое словцо генерала: «Мутное дело».[195]

Интересно отметить, что объективно раздувание скандала, чем занялись противники, действовало против президента. Тем более, что следующий тур выборов был не за горами. Но кто — же думает о президенте, своя рубашка, как известно, ближе к телу.

Активное давление с целью отпустить Евстафьева и оказывала дочь и его супруга Наина Иосифовна, которые беспрестанно звонили и.

Утром задержанных отпустили. А «виновники» скандала рано утром 20 июня доложили все президенту РФ. не особенно хотел влазить в эти дрязги, но общественный шум был уже поднят. С доводами главного охранника и директора ФСБ президент согласился.[196] Пока согласился. Интересно, что весь этот шум назвал мастурбацией.[197] так оценил откровения на пресс-конференции: «Все это — 100-процентная ложь. Я уверен, что — это бедствие для России».[198]

Стрелецкий вспоминает возвращение и от президента: «Генералы вернулись через 40 минут. Оба были в хорошем настроении, улыбались.

— Продолжаем работать, — сказал, — президент дал «добро».[199]

Вот как выглядело утреннее заседание Совета безопасности по словам: «…Появился, который начал заседание с того, что представил в связи с назначением на должность секретаря Совета безопасности. Надо сказать, что за все время, пока секретарствовал, президент, кроме этого дня, больше не появится ни на одном из заседаний Совбеза.

Но в этот раз все начиналось на высокой ноте. Правда, после поздравлений оставшуюся часть заседания провёл стремительно и грозно. Отменил обсуждение вопроса, который стоял в повестке дня, и поднял со своего места. Негодование было столь бурным, что не оставалось никаких сомнений: президент воспринял происходящее как личную обиду, как предательство. «Вы, — сказал он, — превысили свои полномочия! Вы лезете, — голос президента наливался металлом, — куда вас не просят! Я вас отстраняю от участия в работе штаба по выборам президента!» После этого обратился ко всем остальным: «Все, — отрезал он, — Совбез закончен! Расходимся!..».[200]

По всем сложившимся обычаям за один проступок дважды не наказывают, но политика — дама непостоянная. Казалось бы, очередной скандал вокруг главного охранника, которого президент пожурит, но не сменит.

отмечал: «В настроении Коржакова и Барсукова, бывших между собой друзьями, я отметил в тот раз нарочитую браваду. „Вот видишь, меня уже вывели из штаба. Тебе, наверное, тоже перепадёт“, — говорил один другому, и весь их по-курсантски задиристый вид свидетельствовал о том, что президентский гнев не кажется им долговечным».[201] Однако раз на раз не приходится.

Ближе к обеду неожиданно по телефону сообщил и об отставке, сказав им написать соответствующий рапорт. Ещё чуть позже был телеинтервью, в котором сказал, что отставники «…много на себя брали и мало отдавали». В отставку был отправлен и.

Понимая, что отставку нужно мотивировать, гораздо позже в 2000 году, напишет такую мотивацию: «За несколько лет перескочив из майоров „девятки“ (службы охраны) в генеральский чин, приобретя несвойственные для этой должности функции, создав мощную силовую структуру, пристроив в ФСБ своего друга, который до этого прямого отношения к контрразведчикам не имел, решил забрать себе столько власти, сколько переварить уже не мог. И это его внутренне сломало. Для того чтобы стать настоящим политиком, нужны совсем другие качества, а не умение выслеживать врагов и делить всех на „своих“ и „чужих“. В том, что стал влиять на назначение людей и в правительство, и в администрацию, и в силовые министерства, конечно, виноват целиком я. был для меня человеком из моего прошлого, из прошлого, где были громкие победы и поражения, громкая слава, где меня возносило вверх и бросало вниз со скоростью невероятной. И с этим прошлым мне было очень тяжело расставаться».[202]

По поводу влияния не стоит забывать, что коржаковские (а, на самом деле ельцинские) акции против, были продолжены президентом уже после отставки главного охранника, а это ли не доказательство, что действовал он по заказу президента.

И так, 20 июня 1996 года были подписаны указы президента о замене.

Что же произошло? Почему отправил в отставку людей, которые не бросили его в трудные минуты, сделали столько много для его предыдущих побед?

«Не странно ли, что удалось так быстро убедить его снять с должностей последних самых близких ему людей?».[203] Решиться на такое можно только под влиянием супервеских оснований.

Сам даже через несколько лет в своим очередных мемуарах, вышедших в свет в 2000 году, практически ничего о причинах своего поворота не написал, отделавшись словами, что это было последней каплей его терпения.[204] По его словам: «Именно тогда я понял, что окончательно присвоил себе функции и прокуратуры, и суда, и вообще всех правоохранительных органов — по его приказу люди в масках готовы были „положить лицом на асфальт“ любого, кто не нравился главному охраннику, кто, по его мнению, нарушал некие, одному ему ведомые, правила игры. Претензий к накопилось достаточно. Он давно перешёл все границы дозволенного начальнику службы безопасности…