Человек, похожий на генерального прокурора, или Любви все возрасты покорны - Стригин Евгений Михайлович - Страница 11

Тогдашние генеральный прокурор ( ) и министр внутренних дел ( ) считали по-другому, — так писал в своём «Президентском марафоне» Ельцин,[102] но, уже после победы Путина, опроверг слова первого российского президента.[103]

3.3. Нет, Собчак не Дантон

Может, Собчак и не мог участвовать в криминальных делах, но на всякий случай покинул «любимый город». Против было возбуждено уголовное дело по обвинению во взятках и злоупотреблении должностными полномочиями.[104] Обычное дело в ельцинской России — взятки и злоупотребления. «Криминологические исследования выявили страшную цифру — семьдесят процентов российских чиновников коррумпированы…».[105] Неужели Собчак был исключением?

Рой Медведев писал: « стали вызывать в прокуратуру города, сначала как свидетеля, а затем как подозреваемого…, метался, лишённый поддержки; опытный юрист, блестящий оратор, честолюбивый политик с очень большими амбициями, он просто не знал, что делать. После одного из вызовов в прокуратуру попал в больницу с тяжёлым сердечным приступом. Продолжать борьбу он был уже не в силах».[106] Слабенький он наш!

«Профессору хватило интеллектуального потенциала лишь на то, чтобы прикинуться больным», — констатировал бывший руководитель советской разведки.[107] Чтобы управлять огромным городом здоровья хватало. Чтобы отвечать за это «управление» — уже нет. Обычная практика, кому хочется отвечать? Тут сразу вспоминают о плохом здоровье.

Свобода дороже и бывший борец с коммунистической номенклатурой бежит за рубеж. Не очень красиво, но зато безопасно.

Некоторые придавали бегству знаковый характер. «В 97-98-м годах ни одна из жертв информационных войн за границей спасаться не стала, хотя перспектива очутиться за решёткой для некоторых из них (особенно для ) выглядела вполне реальной. Вероятно, сказалась командная спайка. Но техника дискредитации была опробована и отработана. Нервы людей, находящихся вне команды, начали сдавать уже тогда, и планы побегов рождались сами собой. Одной из первых ласточек стал, в конце 97-го отбывший в Париж. Характерно, что профилактическая кампания по разоблачению отставного мэра стала затем частью петербургской городской идеологии и в последнее время ведётся даже интенсивнее, чем раньше», [108] — писали в 1999 году

Интересно, узнать, на чьи деньги жил за рубежом? На заработанные в должности мэра города сделать это было не возможно. На зарплату это было нереально.

Если ранее не воровал, то ему бы не до парижей было. Но если не воровал, наверное, добрые люди помогали. Вот только за что помогали? Этот злосчастный вопрос о том, кто платит, портит столько красивых историй. Оставим его пока в стороне. О нем стоит поговорить отдельно и не здесь.

«Гоняли несчастного по всей Европе», — скажет собчаковский друг и ученик.[109] Ну, уж прямо и гоняли, уехал-то сам добровольно. Да ещё на персональном самолёте.

Кстати,, прочитав ельцинский «Президентский марафон», написал: «Так называемое „дело“ в интерпретации, как говорится, меня не красит: я выгляжу участником группы людей, фабрикующих уголовное дело на видного демократа и „политического учителя“ нынешнего президента России. С такой рекомендацией впору самому улететь куда-нибудь чартерным рейсом… Но твёрдо знаю: в наше прагматичное время уж точно никто не поможет мнимому „гонителю“ …».[110]

Да, плохо, что нет у Вас таких учеников как у. Но это так лирическое отступление.

В одной небольшой статье в либеральном журнале упоминалось ещё об одном подобном эмигранте, было написано с намёком на и персонажей Великой Французской революции: «Странно, что кандидат исторических наук[111] и профессор права[112] не знали или не помнили, чем закончилась робеспьеровская любовь к другу Дантону и другу Эберу для последних. никогда не защищал и не поддерживал людей, выпавших из его обоймы».[113]

А вот тут прервёмся (надо же иногда отвлекаться) и вспомним историю, да ещё не нашу, а французскую.

Время Великой французской революции. «Дантон во всем оставался противоположностью Робеспьера, его прельщала не столько будущность человечества, сколько наслаждения сегодняшнего дня» Это был человек, живший жизнью напряжённой, бурной и по возможности более лёгкой. Он любил материальные блага этого мира и не лицемерил, не пытался предстать в роли героя, прокладывающего пути будущим поколениям. Весьма возможно, что некоторые из конкретных обвинений, предъявленных Дантону сто пятьдесят лет спустя после его смерти Матьезом, имели под собой реальную почву. Дантон действительно последний год жил на широкую ногу. Откуда брались деньги для этой лёгкой, беспечной жизни — это остаётся и до сих пор недостаточно ясным. Но вместе с тем нельзя забывать и той большой роли, которую Дантон сыграл в критическое для Республики время, в сентябре 1992 года, когда он стал человеком, наиболее полно воплотившим все национальные силы Республики. Его с должным основанием и Маркс и Ленин называли великим мастером революционной тактики. Дантон остался французским патриотом и в последние дни своей жизни. Теперь вполне доказано, что у Дантона, осведомлённого о подготавливаемом против него ударе, были реальные возможности бежать из Франции. Знамениты вошедшие в историю слова Дантона: «Разве можно унести отечество на подошвах башмаков!». Это не было красивой фразой, эти слова выражали сущность Дантона. Дантон отказался от предоставленной ему возможности бежать. Он шёл навстречу опасности с высоко поднятой головой».[114]

А ведь в 1989-1990 казалось, что между тем знаменитым французом и питерцем есть сходство, так уж красиво публично крыл партноменклатуру. Но нет, оказался совсем не похож на Дантона. Главный экзамен на смелость он не сдал. Не тот калибр, помельчали люди. Впрочем, не будем судить строго, просто он был продуктом своего времени. Тогда много красиво говорили и мало красиво делали. Ни он один.

Кстати, о бегстве за рубеж. перед выборами его президентом РФ упорно доставали журналисты с вопросами как он помог сбежать из России. А будущий второй президент РФ признавал своё присутствие тогда в Петербурге, хотя работал в Москве. Признал, что навещал в больнице, но отнекивался от факта помощи в бегстве за границу, говоря: «…7 ноября его друзья, по-моему, из Финляндии прислали санитарный самолёт, и он на нем улетел во Францию, в госпиталь… Поскольку было это 7 ноября, когда страна начала праздновать, то его отсутствие в Санкт-Петербурге обнаружилось только 10…

В газетах писали, что его провезли без досмотра. Ничего подобного, он прошёл и таможенный, и пограничный контроль. Все как положено. Штампы поставили. Положили в самолёт. Все».[115]

Не принимал участие, но все знал, потому, что читал газеты. Странно это? Может быть, оговорился? Нет, такого быть не должно уж слишком настойчиво журналисты несколько раз спрашивали (намекая, что все это выглядело как хорошо организованная спецоперация), а он все не знаю и не знаю. Я не я, и хата не моя.

Напомним, что все это будущий президент РФ говорил для того, чтобы о нем перед выборами создали хвалебную книгу, выпущенную тиражом в 50 тысяч экземпляров.[116]