Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история - Ферро Марк - Страница 30

Приоритетной целью японской политики в те годы являлась попытка претворения в жизнь некоего азиатского подобия доктрины Монро, предполагавшего, как минимум, что Япония может действовать в Китае как заблагорассудится. Но усиление СССР и Германии, а также растущее влияние США на устремления Японии вынуждали последнюю выйти из заданных рамок и участвовать в мировой политике. Вторым политическим ориентиром оставалось желание императора не допустить чрезмерного ухудшения отношений с американцами{144}.

Военные настаивали на альянсе с Германией несмотря ни на что; император соглашался на него лишь в том случае, если он понадобится, чтобы противостоять Советскому Союзу. При любом раскладе, полагал он, прежде всего необходимо урегулировать китайский вопрос. Однако происходившее на Западе — уничтожение Франции, Нидерландов, изоляция Великобритании в 1940 г. — открывало невиданные перспективы: у Японии появилась возможность заполучить голландскую Ост-Индию, Индокитай, Сингапур…

Следовало ли теперь отказаться от проводимой до сих пор политики и поддаться искушению завоевать южные моря? Это означало порвать с Великобританией и США, лишить всесильную сухопутную армию ее «священной» войны в Китае, зато на флоте наступило бы ликование…

Вторая дилемма Хирохито как раз и заключалась в том, какие последствия во внутренней политике будет иметь изменение баланса влияния армии и флота. Разве не стоило взвесить их не менее тщательно, чем преимущества и риски любого его выбора?

Вырисовывались три более-менее противоречившие друг другу позиции. Одна фракция, связанная с Антикоминтерновским пактом, а затем с трехсторонним альянсом, сложившимся летом 1940 г., желала эффективного объединения, которое позволило бы выжать как можно больше из побед Германии. Армия ее поддерживала, особенно с тех пор, как Гитлер, вначале пославший немецких военных советников к Чан Кайши для борьбы с коммунистами Мао Цзэдуна, в конце концов, поставил на Японию, а не на Китай. Но клятвопреступление, которое представлял собой советско-германский пакт, заключенный без консультаций с Токио, значительно ослабило эту фракцию. Микадо разделял ее взгляды лишь в том, что касалось необходимости для Японии щита против СССР, — вот вторая позиция. И, наконец, еще одна фракция выступала за отказ от любой политики, грозящей оттолкнуть от Японии США, контролировавшие 36% японского импорта, на три четверти нефтяного. С ее точки зрения, следовало воспользоваться той пустотой, которая образовалась в результате поражения Франции, Нидерландов и неспособности Великобритании обеспечить свое присутствие в Восточной Индии, и обеспечить господство Японии на богатых природными ископаемыми теплых морях, чередуя методы запугивания, ограниченного силового воздействия и переговоров. Хирохито долго придерживался такого же мнения, желая экспансии без всякого риска{145}. Но вояки на флоте и в сухопутной армии думали, что время работает против Японии и надо опередить американскую интервенцию, неизбежную в любом случае.

Как Гитлер считал необходимым покорить СССР (на что, по его мнению, хватило бы трех месяцев), дабы завладеть материальной базой и природными богатствами, которые позволят затем победить Великобританию, так и большинство японских руководителей доказывало Хирохито, что нужно ударить по Соединенным Штатам, чтобы нейтрализовать их, прежде чем они будут готовы к войне. Тогда США согласятся на переговоры, и Япония сможет повернуть против СССР. Хирохито прислушался к их аргументации.

В действительности, как известно, эти расчеты оказались ошибочными. Однако анализ совещаний, в которых участвовали император, генерал Тодзё и некоторые другие сановники, свидетельствует, что проблема рассматривалась именно под таким углом. К тому же прогерманский клан Японии, декларировавший свою близость к нацизму, считал, что, пока действует советско-германский пакт, война против СССР была бы непопулярна в армии.

При всем недоверии, которое испытывал теперь Хирохито к нацистской Германии, он все же расценивал присоединение Японии к трехстороннему пакту положительно, поскольку этот пакт уменьшал давление Советов на Маньчжоу-го, однако не хотел, чтобы тот привел его к конфликту с США и Великобританией. «Если между Японией и СССР будет подписан пакт о ненападении и мы двинемся на юг, то главную роль станет играть военно-морской флот… Готова ли к этому армия? Германия и СССР — страны, которым нельзя доверять, и союз их противоестествен. Вы не думаете, что у нас будут проблемы, если одна из них нас предаст и воспользуется тем, что все наши силы сосредоточены на войне с США? Чтобы действовать против Америки, нужен удобный случай, такой, например, как высадка немцев в Великобритании… это позволило бы нам пойти на юг, поскольку американцы поспешили бы на подмогу англичанам», — объяснял Хирохито{146}.

Излагая подобные гипотезы, Хирохито все больше склонялся к тому, чтобы безотлагательно воспользоваться международным положением, и в июле 1941 г. по случаю оккупировал часть французского Индокитая, что заставило президента Рузвельта ввести частичное эмбарго на поставки нефти в Японию. Убежденный адмиралом Нагано в успехе внезапной военной операции против англо-американских сил, Хирохито удостоверился, что, даже приостановив военные действия в Китае, можно не бояться советской атаки: японских войск там достаточно. Уступить американцам теперь, толковал министр обороны Тодзё, значит поставить под угрозу завоевания в Китае, а также будущее Маньчжоу-го и даже Кореи. Пакт, подписанный со Сталиным в результате европейской миссии Мацуоки накануне немецкого нападения на СССР, несколько успокоил Хирохито, однако принц Коноэ, вопреки своему прежнему мнению, считал, что Германия проиграет войну с Советским Союзом. Так думал он один. Вскоре Коноэ ушел в отставку, а на его место «высочайшим повелением» был назначен генерал Тодзё: это означало конец правительства, возглавляемого гражданским лицом.

Между тем, Хирохито распорядился оставить японские войска в Маньчжоу-го, чтобы перед лицом немецкого вторжения советские войска не смогли передислоцироваться на запад. Речь шла не о помощи Гитлеру: японцы готовились отхватить кусок Сибири, наплевав на пакт, подписанный со Сталиным тремя месяцами ранее. Микадо не хотел «опоздать на поезд», если немцы войдут в Москву. Несмотря на это, император воспротивился операции, на которой настаивали сухопутные войска, предпочитая наступать на юг с его богатствами, а перед тем вывести из игры США. В середине октября 1941 г. японская кинохроника начала распространять информацию о средствах самозащиты от различных типов бомб в случае воздушной атаки{147}.

Хирохито сопротивлялся также давлению Риббентропа, который предлагал устроить победную встречу немцев и японцев в Омске. Провал немцев под Москвой подтвердил правильность прогнозов принца Коноэ. И все же идея последующего раздела Сибири не умерла. Предполагалось, что транссибирскую железную дорогу будут одновременно контролировать и японцы, и немцы, русское население Сахалина будет использоваться на работах по добыче полезных ископаемых острова для нужд Японии и т. д. В ноябре 1941 г. был продлен Антикоминтерновский пакт, за ним последовал тройственный пакт Японии, Германии и Италии.

Касательно американцев и англичан жребий был брошен. Адмирал Ямамото наметил цели на Гавайях и Филиппинах. Хирохито пристально следил за развертыванием войск. Вплоть до самой последней минуты он беспокоился о надлежащей синхронности запланированных операций: в Пёрл-Харборе, на Филиппинах, на острове Гуам, на острове Уэйк, в Гонконге. Его заботили две задачи: первая — найти аргументы, позволяющие доказать, что нападение является вынужденной реакцией на экономическое удушение Японии, особенно в плане нефти, вторая — внушить Ямамото, которому перед атакой на Пёрл-Харбор надлежало пройти севером, чтобы не слишком приближался к советским берегам и не давал Сталину повода ответить на предполагаемую угрозу. В любом случае, очередь Сталина еще придет.