Смесь бульдога с носорогом - Стрельцова Маша - Страница 39

Сила дробила кристаллики соли и с моей руки тонкой струйкой текла соляная пыль в воду. Я не спеша наговаривала слова.

— … з емля ты моя земличка,

есть на тебе место,

где нам с Вороном будет тесно,

будем мы с ним плеваться,

никогда не будем целоваться , — тут мне стало отчаянно жалко расставаться с любимым.

— Тебя я не жду, проклинаю,

Дверь на замки закрываю,

постель для тебя — не расстилаю,

и крепко тебя — не обнимаю , — печально читала я.

С тяжелым сердцем я дочитала слова обряда, в ванной вылила на себя соляной раствор и не вытираясь пошла в спальню. Там упала на кровать и почему — то долго рыдала.

— Мань, — раздался голос Маруськи от порога, — тебе твой Ворон звонит.

— Алло! — счастье и покой снизошло на меня. Онмне позвонил…

— Мария, — спокойно сказал Ворон, — ты вчера попросила у меня помощи.

— Какой? — Его голос был для меня райской музыкой

— Насчет того что тебя убить хотят, — усмехнулся он. — Проблемы больше нет. Поняла?

— Так я знаю, что ты у Грицацуевой сына отпустил, спасибо тебе большое, — светло улыбнулась я. То что он передумал меня убивать — было для меня добрым знаком, какой — то надеждой, что все у нас будет хорошо.

— Маша, — сказал он, не обращая внимания, — наша договоренность в силе, общак надо искать, как не крути. Могу я к тебе приехать?

— Конечно! — радостно сказала я.

— Через полчаса? — уточнил он.

— Не, я сейчас немного не в форме, — растерялась я.

— То есть?

— Ну непричесанная и вообще…

— Сила на месте? — сухо спросил Ворон.

— На месте.

— Тогда через полчаса.

И он отключился. Я какое — то мгновение в оторопении слушала короткие гудки, потом с силой швырнула трубку в стену. Мерзавец только что дал понять что ему моя внешность и я сама до лампочки.

Приехал Ворон не один. Модельного вида, раскрашенная как ирокез перед битвой куколка висла на его руке и отпускать не собиралась. Что — то знакомое было в ее личике.

— Это кто? — в упор спросила я.

— Настя, — представил он ее.

— Что это у вас грязь — то такая? — вместо приветствия девица брезгливо оглядела слегка натоптанный уличной обувью паркет в холле. — Я разуваться в таком месте не намерена.

Она вздернула прехорошенький носик и прошла на кухню, оставляя следы.

— Маруся, тебе не трудно комья грязи за нашей гостьей смести в уголок? — холодно обратилась я к подружке, не сводя глаз с нахалки.

— Да тут нужен моющий пылесос, дождь прошел, у нее все подошвы в жидкой грязи, — скептически заявила Маруська.

Гостья побагровела.

— Куда ты меня привел? — гневно спросила она у Ворона.

— Не переживай, котеночек, мы ненадолго, — успокоил он ее.

— Вот я после ее ухода и уберу, — заявила Маруська и подмигнула мне, — замоем за ней пол, да?

Маруська намекала на простейший обряд на то, чтобы человек сюда больше не ходил. Правильно, да только вряд ли она и так сюда придет.

Я была зла. «Котеночек», черт возьми???? Хорош котеночек, мымра недомытая! Да на ней косметики килограмма два, умыть — так там такая обезьяна окажется!

Злая на весь свет, я пошла в гостиную, Ворон потопал за мной.

— Говори что надо, — сухо попросила я.

— Посмотри, как мне найти общак, — попросил любимый.

— Гадала уже, — отрезала я.

— Это ты себе гадала, а мне нет, — резонно заметил он.

Я спустя рукава и явно халтуря погадала ему, сказала что дела у него хреновые и ничего он не найдет.

— Как это — ничего?

— Да вот так, — злорадно сказала я. — Карты говорят что ты с этими деньгами никогда не встретишься.

Он задумчиво потер подбородок, посмотрел на меня и тихо сказал

— Ты мою смерть разделишь тогда.

Это была не угроза. Странно — но это звучало как … предложение… Руки и сердца. Как обещание…

— Разделишь? — прошептал он и внезапно потянулся ко мне.

«Сейчас он меня поцелует!» — со сладким ужасом подумала я и тут дверь распахнулась.

— Ой, смотри какая прелесть! Я такую же хочу! Купишь? — задыхаясь от восторга, в комнату влетела Настя. В руках она держала мой браслет из крупных прямоугольных изумрудов, каждый в рамке из маленьких бриллиантиков.

— Куплю, конечно, — улыбнулся ей любимый и у меня все в душе похолодело.

— Пятьдесят тысяч баксами, она того стоит? — подняла я бровь, глядя в глаза Ворона.

— А когда его тебе дарили, ты тоже задавала себе этот вопрос? — в упор спросил он и нежно улыбнулся подружке. — Настя, браслет положи на место и подожди меня там еще немного, я скоро.

— Ну сколько можно тебя ждать! — она очаровательно надула пухлые губки.

— Еще немного, котенок, хорошо? И завтра купим тебе браслет.

«Значит, считает что стоит», — отстраненно подумала я. Сердце мое было разбито на мелкие кусочки. Может быть, Ворон и найдет общак, но не с моей помощью. Мне легче по субботам рыдать на его могилке, чем видеть около него девиц.

— Мария, — требовательно посмотрел он на меня, — ты мне толком так ничего и не сказала.

— Можешь не платить мне за сеанс, — холодно ответила я.

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Послушай, мы все гадания прошли?

— Нет, мы еще тени не смотрели, — неохотно признала я.

— Делай, — велел он.

Я нехотя принесла металлический поднос, прочитала на лист бумаги заклинание и дала его Ворону. Потом задернула шторы и стала наблюдать, как парень смял тонкий лист, положил на поднос и поджег от тонкой свечки. Мы молча смотрели, как полыхает маленький костер, постепенно угасая. Я взяла свечку и поставила ее позади хрупкой сожженной бумаги, так, чтобы она отбрасывала тень на стену.

— Что видишь? — спросила я Ворона.

Вопрос был неуместен. Очень четко на стене прорисовался профиль плейбоевского зайчишки.

— Да зайца какого — то, — неуверенно сказал любимый. — И что это значит?

— А что ты спрашивал, когда бумагу мял?

— У кого баксы.

— Ну вот тебе и ответ, — ехидно резюмировала я. — Потряси знакомых Зайцевых.

Ворон нахмурился.

— Черт меня подери, если я что — нибудь понимаю. Нет никаких знакомых Зайцевых.