Обещание героя - Стрейн Алекс - Страница 24

— Дениз, прости меня… — На этот раз его голос прозвучал вполне естественно.

— За что?

— За то, что ты оказалась здесь. Я не должен был брать тебя с собой…

— Крис, перестань, мы об этом уже говорили, и снова обсуждать этот вопрос я не намерена.

— Ты оказалась именно такой, какой я тебя и представлял. Из нас двоих именно ты оказалась настоящим героем…

— Скажешь мне это еще раз, когда мы выберемся и желательно при большом скоплении народа. Пусть все знают, что я настоящий герой, — отозвалась Дениз, стараясь, чтобы голос не выдал ее.

— Обязательно, — хрипло пообещал Крис и, повернув голову, уткнулся лицом в основание ее шеи. — Денни, то, что я говорил, — все правда, от первого до последнего слова. Пожалуйста, поверь мне. Я хочу, чтобы ты была со мной…

Всегда была со мной… Дениз, прости, я больше не могу!.. — Он царапнул ее кожу щетиной и тут же прижался к этому месту горячими сухими губами.

— Укол больше не действует? — задрожав, спросила она.

От хриплого шепота Криса, его горячего дыхания, овевающего шею, мягкого, щекочущего Прикосновения губ к нежной и чувствительной коже у Дениз кружилась голова и томительно ныло внизу живота.

— Нет, не то… Я не в силах общаться с тобой просто по-дружески. — Крис снова царапнул ее щетиной.

Дениз подумала, что у него опять начинается бред.

— Почему? Я здорово раздражаю тебя? — осторожно поинтересовалась она.

— Нет, потому что я хочу тебя, Дениз… — глухо сказал он.

Он точно бредит!

— Давай я зажгу свечу.

Дениз попыталась отстраниться, чтобы дотянуться до спичек, но руки Криса опять сжали ее с каким-то отчаянием.

— Дениз, я захотел тебя с самой первой минуты, как увидел. Я думал, что Марк твой приятель. А если не Марк, то у тебя обязательно кто-то должен быть… Это ужасно, думать, что ты принадлежишь другому, и при этом отчаянно желать сделать тебя своей!..

Дениз прерывисто вздохнула и до крови закусила губу. Она должна немедленно сконцентрироваться на чем-то отвлеченном. Потому что осталось еще чуть-чуть, и она сойдет с ума от его слов и прикосновений. Нельзя принимать всерьез бормотание Криса. Это будет самая большая ошибка в ее жизни, неисправимая ошибка!

Температура, стресс, его страх перед этими пещерами — теперь Дениз была твердо уверена в том, что с Крисом когда-то что-то случилось и теперь он до ужаса боится этих пещер! — сделали свое дело. Немудрено, что его бред приобрел такие причудливые формы.

— Все в порядке, Крис, — выдавила она. — Ты должен отдохнуть.

— Ты думаешь, я спятил? Я не хочу отдыхать, я хочу тебя!.. — выкрикнул он. — Я хочу заниматься с тобой любовью. Здесь. Сейчас. Пожалуйста, Дениз…

— Крис, подожди… — забормотала она в панике, едва понимая смысл собственных слов и содрогаясь всем телом от звуков его голоса, от силы обхвативших ее рук. Голос Криса набатом звучал в ее голове, и Дениз казалось, что конец ее близок. Она больше не выдержит, ее силы не беспредельны! — Мы… мы сделаем это потом, а сейчас ты должен отдохнуть.

Крис неловко повернулся, притягивая Дениз еще ближе, словно стремясь втиснуть ее в себя. Поворачиваясь, Крис не вздрогнул, не застонал от боли, отметила Дениз, значит, анальгетик еще действует. Как давно она сделала последний укол? Эта равнодушная груда камней вне времени и вне пространства. И они вместе с ней, внутри нее так же потерялись где-то в бесконечном и ужасном мире, где нет ничего, кроме камней и неприступных стен… И горячего тела Криса, его сухих жадных губ и этой невероятной жажды близости, которая гасила последние остатки трезвых и разумных доводов…

Крис ткнулся лицом в ее грудь.

— Видит Бог, я хотел бы, чтобы все было иначе. Я хотел ухаживать за тобой, заинтересовать тебя, привязать к себе, влюбить в себя… И всю оставшуюся жизнь ежедневно доказывать тебе свою любовь. Я бы никуда не спешил, я бы сделал все, как надо… Но сейчас все иначе, и ничего изменить нельзя… У нас нет ни лет, ни месяцев, ни даже дней… У нас очень мало времени, Дениз, и я хочу… Хочу, чтобы мы любили друг друга. Прошу… Сделай это… в последний раз… — хрипло шептал он.

В последний раз! Эта фраза заполнила мозг Дениз, запульсировала пылающей красной строкой перед ее крепко зажмуренными глазами. Но другие слова Криса вдруг перебили это адское пламя, а смысл этих слов медленно просочился в ее затуманенный ужасом разум. Смогут ли они прожить жизнь за несколько еще отпущенных им часов? И могло ли быть такое, что жизнь сложилась бы именно так, как обрисовал это Крис?

Ответов на эти вопросы у Дениз не было.

Рядом был Крис, молящий ее о любви, о минутах забвения, которые она могла подарить ему, подарить им обоим… Ее губы приоткрылись и прошептали слова, которые и сама Дениз не поняла. Крис поймал эти слова на ее губах, целуя ее так нежно, как никогда и никто. Его ладонь коснулась ее шеи, скользнула по плечу и накрыла грудь. Дениз охнула и затрепетала. И сразу исчезло все: страх, отчаяние, каменные стены вокруг. Были только жаркие, ищущие губы; смелые ласки больших ладоней и безграничная нежность. Дениз таяла в руках Криса, боясь расплавиться от желания и нежности… Он что-то шептал, горячечное и бесконечно возбуждающее, целуя ее то легко, едва касаясь, то отчаянно крепко.

— Дениз, я больше не могу ждать…

Их слияние было совершенным. Единственным, что имело значение, чего стоило желать и на что стоило тратить последние часы жизни. В эти минуты Дениз поверила в судьбу, столкнувшую их, и предельно ясно и четко поняла, что в ее жизнь пришел ее единственный мужчина и что он останется в ней, сколько бы ей не осталось жить…

Убедившись, что Крис спит, Дениз выскользнула из его объятий. Она села, сжавшись в комок и подтянув колени к груди. Какое-то безумие напало на нее, если она решилась на это!

Теперь Дениз могла мыслить трезво, однако было уже поздно. Она все больше и больше поддавалась панике из-за того, что натворила. Если бы Крис не спал, а продолжал обнимать ее, она смогла бы спастись от этих мыслей и отчаянных попыток найти себе и своему поступку хоть какое-то оправдание!..

Люди порой способны на неадекватные реакции, Дениз читала об этом. После теракта в Манхэттене многие люди, пережившие подобный стресс, испытывали сильнейшее сексуальное возбуждение и стремились к близости с совершенно незнакомыми партнерами. Психоаналитики сразу же нашли объяснение этому феномену: людям нужно было почувствовать рядом живое человеческое тело, почувствовать себя живыми… То же случилось и с ней. Она поддалась этому безумию и теперь непременно пожалеет… Если у нее будет время!

— Дениз!

Стон Криса привел ее в чувство.

— Я здесь.

— Где ты, Дениз?

Она подвинулась, и тут же ищущие руки Криса сомкнулись вокруг нее.

— Куда ты пропала? Я не хочу, чтобы ты исчезала, Денни, иди ко мне…

Дениз колебалась, но его руки вновь увлекли ее, и Дениз послушно легла рядом, прижалась к его боку, пытаясь избавиться от страха и чувства вины. Ладони Криса пробежались по ее телу: по плечам, талии, бедрам, словно он не мог поверить, что она рядом.

— Ты меня прощаешь?

— Здесь нечего прощать, Крис… Все хорошо…

Она вдруг яростно воспротивилась своим страхам, доводам, показавшимся ей ужасно глупыми, своим сомнениям. У нее совсем нет на это времени.

— Дениз, я люблю тебя…

— Я тоже люблю тебя, Крис…

Ее сердце сжалось от того, что этому сну никогда не стать явью. Даже если представить, что возможно такое немыслимое чудо, как их спасение, — только представить, не давая воли своим фантазиям! — Крис вряд ли что-нибудь вспомнит. А она никогда никому ничего не расскажет…

— Мы умрем здесь, но в свой последний миг я буду благодарить тебя за счастье, которое ты мне подарила. За эту последнюю милость…

Дениз порывисто вздохнула. Ее пальцы пробежались по его спине, по широким плечам, погрузились в волосы на затылке. Приблизив свое лицо к лицу Криса, она со всей возможной твердостью сказала: