Приключения Шерлока Холмса (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 7

– Но каким образом? – вырвалось у меня.

– Видите ли, у меня довольно редкая профессия. Пожалуй, я единственный в своем роде. Я сыщик-консультант, если только вы представляете себе, что это такое. В Лондоне множество сыщиков, и государственных и частных. Когда эти молодцы заходят в тупик, они бросаются ко мне, и мне удается направить их по верному следу. Они знакомят меня со всеми обстоятельствами дела, и, хорошо зная историю криминалистики, я почти всегда могу указать им, где ошибка. Все злодеяния имеют большое фамильное сходство, и если подробности целой тысячи дел вы знаете как свои пять пальцев, странно было бы не разгадать тысячу первое. Лестрейд – очень известный сыщик. Но недавно он не сумел разобраться в одном деле о подлоге и пришел ко мне.

– А другие?

– Чаще всего их посылают ко мне частные агентства. Все это люди, попавшие в беду и жаждущие совета. Я выслушиваю их истории, они выслушивают мое толкование, и я кладу в карман гонорар.

– Неужели вы хотите сказать, – не вытерпел я, – что, не выходя из комнаты, вы можете распутать клубок, над которым тщетно бьются те, кому все подробности известны лучше, чем вам?

– Именно. У меня есть своего рода интуиция. Правда, время от времени попадается какое-нибудь дело посложнее. Ну, тогда приходится немножко побегать, чтобы кое-что увидеть своими глазами. Понимаете, у меня есть специальные знания, которые я применяю в каждом конкретном случае, они удивительно облегчают дело. Правила дедукции, изложенные мной в статье, о которой вы отозвались так презрительно, просто бесценны для моей практической работы. Наблюдательность – моя вторая натура. Вы, кажется, удивились, когда при первой встрече я сказал, что вы приехали из Афганистана?

– Вам, разумеется, кто-то об этом сказал.

– Ничего подобного. Я сразу догадался, что вы приехали из Афганистана. Благодаря давней привычке цепь умозаключений возникает у меня так быстро, что я пришел к выводу, даже не замечая промежуточных посылок. Однако они были, эти посылки. Ход моих мыслей был таков: «Этот человек по типу – врач, но выправка у него военная. Значит, военный врач. Он только что приехал из тропиков – лицо у него смуглое, но это не природный оттенок его кожи, так как запястья у него гораздо белее. Лицо изможденное – очевидно, немало натерпелся и перенес болезнь. Был ранен в левую руку – держит ее неподвижно и немножко неестественно. Где же под тропиками военный врач-англичанин мог натерпеться лишений и получить рану? Конечно же, в Афганистане». Весь ход мыслей не занял и секунды. И вот я сказал, что вы приехали из Афганистана, а вы удивились.

– Послушать вас, так это очень просто, – улыбнулся я. – Вы напоминаете мне Дюпена у Эдгара Аллана По. Я думал, что такие люди существуют лишь в романах.

Шерлок Холмс встал и принялся раскуривать трубку.

– Вы, конечно, думаете, что, сравнивая меня с Дюпеном, делаете мне комплимент, – заметил он. – А по-моему, ваш Дюпен – очень недалекий малый. Этот прием – сбивать с мыслей своего собеседника какой-нибудь фразой «к случаю» после пятнадцатиминутного молчания, право же, очень дешевый показной трюк. У него, несомненно, были кое-какие аналитические способности, но его никак нельзя назвать феноменом, каким, по-видимому, считал его По.

– Вы читали Габорио? – спросил я. – Как, по-вашему, Лекок – настоящий сыщик?

Шерлок Холмс иронически хмыкнул.

– Лекок – жалкий сопляк, – сердито сказал он. – У него только и есть, что энергия. От этой книги меня просто тошнит. Подумаешь, какая проблема – установить личность преступника, уже посаженного в тюрьму! Я бы это сделал за двадцать четыре часа. А Лекок копается почти полгода. По этой книге можно учить сыщиков, как не надо работать.

Он так высокомерно развенчал моих любимых литературных героев, что я опять начал злиться. Я отошел к окну и повернулся спиной к Холмсу, рассеянно глядя на уличную суету. «Пусть он умен, – говорил я про себя, – но, помилуйте, нельзя же быть таким самоуверенным!»

– Теперь уже не бывает ни настоящих преступлений, ни настоящих преступников, – ворчливо продолжал Холмс. – Будь ты хоть семи пядей во лбу, какой от этого толк в нашей профессии? Я знаю, что мог бы прославиться. На свете нет и не было человека, который посвятил бы раскрытию преступлений столько врожденного таланта и упорного труда, как я. И что же? Раскрывать нечего, преступлений нет, в лучшем случае какое-нибудь грубо сработанное мошенничество с такими незамысловатыми мотивами, что даже полицейские из Скотленд-Ярда видят все насквозь.

Меня положительно коробил этот хвастливый тон. Я решил переменить тему разговора.

– Интересно, что он там высматривает? – спросил я, показывая на дюжего, просто одетого человека, который медленно шагал по другой стороне улицы, вглядываясь в номера домов. В руке он держал большой синий конверт – очевидно, это был посыльный.

– Кто, этот отставной флотский сержант? – сказал Шерлок Холмс.

«Кичливый хвастун! – обозвал я его про себя. – Знает же, что его не проверишь!»

Едва успел я это подумать, как человек, за которым мы наблюдали, увидел номер на нашей двери и торопливо перебежал через улицу. Раздался громкий стук, внизу загудел густой бас, затем на лестнице послышались тяжелые шаги.

– Мистеру Шерлоку Холмсу, – сказал посыльный, входя в комнату, и протянул письмо моему приятелю.

Вот прекрасный случай сбить с него спесь! Прошлое посыльного он определил наобум и, конечно, не ожидал, что тот появится в нашей комнате.

– Скажете, уважаемый, – вкрадчивейшим голосом спросил я, – чем вы занимаетесь?

– Служу посыльным, – угрюмо бросил он. – Форму отдал заштопать.

– А кем были раньше? – продолжал я, не без злорадства поглядывая на Холмса.

– Сержантом королевской морской пехоты, сэр. Ответа не ждать? Есть, сэр. – Он прищелкнул каблуками, отдал честь и вышел.

Глава III

Тайна Лористон-Гарденс

Должен сознаться, что я был немало поражен тем, как оправдала себя на деле теория моего компаньона. Уважение мое к его способностям сразу возросло. И все же я не мог отделаться от подозрения, что все это было подстроено заранее, чтобы ошеломить меня, хотя зачем, собственно, – этого я никак не мог понять. Когда я взглянул на него, он держал в руке прочитанную записку, и взгляд его был рассеянным и тусклым, что свидетельствовало о напряженной работе мысли.

– Как же вы догадались? – спросил я.

– О чем? – хмуро отозвался он.

– Да о том, что он отставной сержант флота?

– Мне некогда болтать о пустяках, – отрезал он, но тут же, улыбнувшись, поспешил добавить: – Извините за резкость. Вы прервали ход моих мыслей, но, может, это и к лучшему. Так, значит, вы не сумели увидеть, что он в прошлом флотский сержант?

– Нет, конечно.

– Мне было легче понять, чем объяснить, как я догадался. Представьте себе, что вам нужно доказать, что дважды два – четыре, – трудновато, не правда ли, хотя вы в этом твердо уверены. Даже через улицу я заметил на его руке татуировку – большой синий якорь. Тут уже запахло морем. Выправка у него военная, и он носит баки военного образца. Стало быть, перед нами флотский. Держится он с достоинством, пожалуй, даже начальственно. Вы должны были бы заметить, как высоко он держит голову и как помахивает своей палкой, а с виду он степенный мужчина средних лет – вот и все приметы, по которым я узнал, что он был сержантом.

– Чудеса! – воскликнул я.

– А, чепуха, – отмахнулся Холмс, но по лицу его я видел, что он доволен моим восторженным изумлением. – Вот я только что говорил, что теперь больше нет преступников. Кажется, я ошибся. Взгляните-ка! – Он протянул мне записку, которую принес посыльный.

– Послушайте, да ведь это ужасно! – ахнул я, пробежав ее глазами.

– Да, что-то, видимо, не совсем обычное, – хладнокровно заметил он. – Будьте добры, прочтите мне это вслух.

Вот письмо, которое я прочел: