Последняя осада - Страуд Джонатан - Страница 17

Саймон нахмурился.

– Ты что, ему завтрак готовишь?

– Ну да, пять дней в неделю. – Маркус обвел их взглядом. – Я ему еще и одежду стираю. По воскресеньям. Что еще вы желаете знать?

Эмили немного опешила.

– Да нет, больше ничего, – сказала она.

– У меня вопрос, – сказал Саймон. – Сейчас еще нет половины одиннадцатого. Значит, твой папа знает, что тебя нет дома?

– Знает, конечно. Он знает, что я в библиотеке. Я ему сказал, что буду работать там до вечера. Над рефератом, который задали в школе. Я очень хорошо умею врать. Он думает, что я жулик, но спускает мне это.

– Но библиотеки же не до одиннадцати работают! – заметила Эмили.

– А ему-то это откуда знать? Он отродясь не бывал в библиотеке!

Последовала короткая пауза.

– Значит, тебе завтра рано вставать, – сказала Эмили. – Ты будильник принес?

– Ага. Можно мне еще индейки?

Разговор иссяк. Маркус продолжал есть, Саймон выбрался из спальника и в одних носках подошел к камину, чтобы подбросить в огонь еще пару поленьев. Пламя разгорелось на славу. Дым тоненькой струйкой уходил в трубу. Багровый свет озарял все просторное нутро камина и играл изменчивыми отблесками на лицах ребят. Остальная часть комнаты была погружена во тьму. Пламя было достаточно жарким, чтобы отогреть их лица, но в комнате по-прежнему стоял стылый холод. Шапок никто из ребят пока не снимал, а Эмили даже сидела в перчатках, которые теперь засалились от сыра и индейки.

– Давайте обогреватель тоже включим, – сказала она.

– Рано еще. – Саймон бережно положил в огонь здоровое полено. – Погоди, сейчас эти разгорятся – тогда станет по-настоящему тепло.

И он вернулся в свой мешок. Маркус повернулся на бок и снова читал книгу, держа в руке фонарик. Эмили оперлась на локоть и смотрела в огонь. Пламя разгоралось все сильней, и в комнате мало-помалу становилось теплее. На стенах и потолке плясали тени.

Шло время. Эмили сделалось теплей и уютнее, чем когда-либо за весь этот день. Она уже погружалась в приятное, рассеянное, неопределенное состояние между бодрствованием и сном, когда Маркус внезапно заговорил снова.

– Да, я был прав насчет сражений! – выпалил он. – Ну помните, тогда, когда мы сидели в караулке. Тут действительно гремели великие битвы!

Эмили, которая начала было задремывать, тут же очнулась. Саймон недовольно хмыкнул – очевидно, он тоже уже засыпал.

– Самая большая битва была здесь, когда король Иоанн явился, чтобы напасть на барона Хью, – продолжал голос Маркуса. – Бароны восстали против королевской власти, и Иоанн хотел их приструнить. Он прикатил сюда в тысяча двести пятнадцатом году и взял замок в осаду. Хью, его люди и все местные жители оказались заперты в стенах замка. У них было достаточно провизии, чтобы при необходимости выдержать шесть месяцев осады. Король встал лагерем вдоль рва. У него была армия в две тысячи человек, у Хью было всего четыре сотни. Король сказал Хью, что, если он немедленно сложит оружие, замок будет только временно конфискован. Хью будет отправлен в вечное изгнание, но его сын, Роджер, сможет унаследовать его владения, когда достигнет совершеннолетия.

Ну, Хью на это не повелся: он надеялся, что другие бароны вскоре придут ему на помощь. Он отверг предложение и приготовился к долгой осаде. Иоанн был в ярости. Он в тот же день пошел на приступ. Его люди пытались подойти к воротам по мосту, но лучники Хью их всех перестреляли. Ров у ворот был завален трупами, вода покраснела от крови. Пытаться войти нечего было и думать: переправиться через ров можно было только по мосту, а мост был слишком хорошо защищен. Так что Иоанну оставалось только сидеть и ждать. Шли месяцы.

– А как же другие бароны? – спросил голос Саймона из его спального мешка. – Они так и не пришли?

– Нет, не пришли. Иоанну не было нужды держать всех своих людей на осаде, так что половина его армии ушла и выкурила мятежников из нескольких соседних замков. Хью оказался в ловушке. Помощи ждать было неоткуда. Однако он не терял надежды. Он все еще рассчитывал, что Иоанну надоест его осаждать, или другие дела вынудят его удалиться, или еще что-нибудь. Каждый день Хью обходил стены, говорил со своими людьми, ободрял их, велел им сохранять бдительность, заверял, что помощь придет. И его сын, маленький Роджер, тоже обходил стены вместе с ним. Ему было всего двенадцать лет, но он был отважен, и все в замке любили его.

– Может быть, это была комната Роджера… – предположила Эмили. – Такое ощущение, что это могла быть она. Почему-то мне кажется, что это подходящая комната для сына хозяина замка.

– А дальше, Маркус? – спросил Саймон. – Что было дальше? Неужели Иоанн нашел способ войти в замок?

– Он-то нет, но кое-кто сделал это для него. Некий монах утверждает, что это было самое гнусное предательство во всей истории Англии, о каком ему доводилось слышать. Ну, насчет самого гнусного он, конечно, загнул, но…

– Ну давай, рассказывай!

– Ладно. Так вот, Хью и его люди продержались полгода. К этому времени их припасы должны были иссякнуть. Но они были благоразумны и расходовали их бережно, так что кое-что еще оставалось. Воды у них было достаточно – в замке имелся колодец. Прошло еще два месяца, и вот запасы зерна подошли к концу. Солонина давно уже кончилась, и люди начали слабеть. Некоторые из стариков и женщин умерли, и пошли разговоры о том, чтобы убить лошадей и собак и съесть их мясо. Но Хью твердо стоял на своем: сдаваться он не собирался, потому что знал, что будет с ним, окажись он во власти короля. Однако не все его люди были того же мнения, и одним из них был его мажордом, правая рука Хью. Он огляделся и увидел, что люди в замке начинают голодать, а королевский лагерь обосновался за стенами так же неколебимо, как лес и поля. Близилась зима, и мажордом счел безумием тянуть дальше. И он решил посодействовать Иоанну.

– По-моему, это только разумно, – заметила Эмили.

– Брось! – возразил Саймон. – Он же предатель!

Маркус хихикнул. Ему нравилось, какое впечатление его история производит на слушателей.

– Он был предателем, – уточнил он. – И вот что он сделал. Он переманил на свою сторону нескольких солдат, стоявших на воротах, и с их помощью тайком передал послание в королевский лагерь. Он пообещал открыть ворота в назначенный день, с тем условием, что его и его друзей пощадят, когда армия ворвется в замок.

– Ублюдок! – буркнул Саймон.

– Ну, король согласился, и в ту же ночь, незадолго до рассвета, мажордом проскользнул к воротам. Он и его люди перебили стражников, которые были непричастны к заговору, потом подняли решетку и отперли главные ворота. Когда все было готово, мажордом выставил факел в одном из окон караульного помещения – это был условный сигнал.

Как только факел появился в окне, затрубили рога и солдаты короля Иоанна ринулись на приступ, миновали незапертые ворота и очутились во дворе замка. Защитники подняли тревогу, но для солдат на внешней стене было уже слишком поздно. Не успели они перегруппироваться, в спину им полетели стрелы. Люди короля носились среди домов и конюшен, поджигая их и убивая охваченных паникой жителей, которые выбегали наружу.

– И все это творилось здесь? – ужаснулась Эмили. – Жуть какая!

– Блестяще! – сказал Саймон. – И что же произошло – Хью убили?

– Это еще не конец, – продолжал Маркус. – Когда враги ворвались в замок, Хью и его семья, разумеется, были тут, в цитадели, и Хью немедля распорядился запереть двери башни. Он рассчитывал, что внешние-то стены Иоанн захватил, но взять саму цитадель ему не удастся. И вот, пока постройки за стенами цитадели пылали, Хью поднялся на одну из угловых башен и присоединился к своим людям, которые стреляли в бегавших внизу солдат. По пути наверх он задержался лишь затем, чтобы послать за своим сыном Роджером – он хотел иметь его при себе. Ну, и через некоторое время он осознал, что Роджера нет, и послал за ним снова. Но Роджер все не приходил. Это было не похоже на него – обычно мальчик первым являлся по зову отца. Хью спустился вниз и обнаружил, что слуги ищут по всей цитадели, но Роджера найти нигде не могут.